Джеймс Клавелл - Гайдзин
— П'рахой чи'равек, — мрачно повторил Хирага, но мысли его спутались, разделились: он был взбешен тем, что Такэда взял на себя инициативу и уничтожил его собственное безопасное убежище, в то же время он был в восторге от успеха, который принесли бомбы. При таком южном ветре и подожженной Ёсиваре деревня неминуемо должна была сгореть, и дома гайдзинов тоже. А лишившись своей базы в Иокогаме, гайдзины будут вынуждены убраться отсюда, как предсказывали сначала Ори, а потом Кацумата. Сонно-дзёи продвинулось вперед.
Примерно час назад он попытался выглянуть из колодца в Пьяном Городе, чтобы окончательно убедиться в своих предположениях, но жар был слишком силен и ему пришлось спуститься назад. Возможно, сейчас кирпичная кладка колодца наверху остыла и ему удастся увидеть, насколько велико вызванное пожаром опустошение. Он спрятал поглубже свою надежду. Ему ещё предстояло разобраться с Тайрером.
Успех его рассказа зависел от того, был Такэда захвачен живым или нет. Риск, что его схватили, был невелик, и тогда его история, большей частью правдивая, покажется вполне последовательной:
— П'рахой чи'равек хочит унистозать весь гайдзин, прогонять из Ниппон. Чи'равек из бакуфу. Бакуфу хочит прогнать весь гайдзин, Ёси хочит весь гайдзин уехать. П'рати'р спиона де'рать огонь, ругать сиси, но чи'равек из бакуфу.
— Вы знаете этого человека?
Хирага покачал головой.
— Чи'равек из Сацума, мама-сан говорить мне.
— Райко-сан?
— Нет, Вакико, другой дом, — ответил Хирага, на ходу придумав имя. Они дошли до воды. — 'Руччи снимать одезда. Нет опасный. — Они разделись и, держа лампы над головой, двинулись через преграду. На другой стороне, пока Тайрер, морщась от боли и клацая зубами, надевал набедренную повязку и кимоно, Хирага пространно говорил о том, что бакуфу — это зло, они свалят вину на кого-то другого, на ронина или сиси, но они сами подготовили и осуществили это злодейство, Андзё, старейшины и особенно Ёси.
Тайреру все это казалось очень правдоподобным. Очень. Снова сацума, один из дьяволов Сандзиро.
Дойдя до колодца, Хирага показал наверх.
— Такой за как другой. Снача'ра я смотреть. — Он передал Тайреру свою лампу и вскарабкался по скобам наверх, кирпичи все ещё были горячими. Осторожно приподняв крышку, он выглянул наружу. У него закружилась голова от того, что он увидел. Там, где когда-то Ничейную Землю окружало кольцо лачуг и домов, он теперь мог видеть все до самого моря, сквозь то место, которое когда-то было Пьяным Городом, сквозь то место, которое когда-то было деревней, до самой северной окраины. Многие строения гайдзинов остались нетронутыми, но это его не беспокоило. В общем и целом Иокогама перестала существовать. Он спустился вниз.
— Что случилось, Хирага-сама?
— Васа ходить смотреть. Я здать. Васа теперь уходить, друг. Хирага нет уходить, ни'рьзя — самураи так зе искать, neh?
Тайрер увидел темно-карие глаза, пристально наблюдающие за ним, — этот странный чужеземец, который, несомненно, рисковал своей жизнью, чтобы спасти его. И спас его уже во второй раз. Чем ещё можно доказать дружбу, как не рискнуть своей жизнью ради жизни друга?
— Если бы ни вы, я знаю, я был бы мертв. Я обязан вам жизнью. Просто сказать спасибо не достаточно.
Хирага пожал плечами, не сказав ни слова.
— Что вы станете делать?
— Поза'руста?
— Если я захочу увидеться с вами, связаться с вами?..
— Я здесь. Тайра-сама, нет забывай, сто Ёси цена за мой го'рова, neh? Паза'руста, нет говорить про подземный ход. Бакуфу и Ёси хочит меня си'рьна. Если Тайра-сама говорить, скоро мертвый, нет мозна куда безать.
— Я никому не скажу. Как мне передать вам записку?
Хирага задумался.
— Сонца садица, приходить сюда, говорить вниз. Я здесь, сонца садица. Панимаити?
— Да. — Тайрер протянул руку. — Не бойтесь, я не скажу и попытаюсь помочь. — Пожатие Хираги было таким же крепким.
— Филип! Филип, мальчик мой, хвала Господу, вы живы! — Лицо сэра Уильяма светилось от облегчения, он поспешил к нему навстречу и радостно схватил за плечи. — Мне сказали, что пожар в Ёсиваре поглотил вас, проходите, присаживайтесь, ах вы бедолага. — Он подвел его к лучшему креслу в кабинете, у самого камина — Боже милосердный, выглядите вы ужасно, что же такое приключилось с вами, вам необходимо выпить! Сейчас принесут бренди!
Тайрер блаженно расслабился в высоком кресле, чувствуя себя гораздо лучше. После первого ужаса, который он испытал при виде огромного пепелища, он встретился на берегу с несколькими людьми, увидел ожоги и перевязанные раны, но никто не говорил о гибели миссии. Фактории Струана, Брока и другие главные здания Поселения не пострадали, армейский лагерь и весь флот — тоже, и это сняло часть напряжения. Никто толком не знал, сколько человек погибло и кто именно, поэтому он поспешил прямо сюда. Он сделал большой глоток из бокала.
— Я и вправду чуть не попался в Ёсиваре. Я был с… э-э, со своей девушкой, и… в общем, она умерла. — Горе опять нахлынуло на него, словно морской прилив.
— Боже мой, как жаль. Странно, этот ваш друг, Накама, Хирага или как его там зовут, он тоже мертв.
— Сэр?
— Да, — ответил сэр Уильям, сел в кресло напротив и с живостью продолжил: — Ошибки быть не может. Наш патруль заметил его на Ничейной Земле в самом начале пожара в Пьяном Городе, поначалу они приняли его за мародера и пустились в погоню, но потом узнали его, выстрелили по сукину сыну, чтобы остановить, ранили его, но вы только вообразите себе, этот безумец поднялся на ноги и бросился в пылающее здание — старый склад, где хранилось масло. Как рассказывает сержант, через несколько секунд раздался страшный взрыв, и все строение словно взлетело на воздух.
— Это невозможно, по…
— Я согласен, что это маловероятно — броситься в самое пекло, смешно говорить, на такое никто не способен. К сожалению, двое наших ребят погибли, пытаясь задержать его, попали под взрывы. Чертовски обидно! Накама, конечно, вполне мог бы быть поджигателем, если это действительно поджог, весьма сомнительное утверждение, если хотите знать мое мнение. Как бы там ни было, бочки с маслом рвались повсюду. — Он увидел, в каком Тайрер возбуждении, заметил его бледность и от души посочувствовал ему. — Мне очень жаль, Филип, жаль, что он умер, потому что, я знаю, он вам нравился, но, с другой стороны, я об этом не сожалею — он был убийцей, и его смерть вызволяет нас из той ужасной ситуации с Ёси, в которой мы очутились, нет? — Он выжидательно замолчал, давая Филипу возможность согласиться с ним, но увидел перед собой лишь опустошенное, ничего не выражающее лицо. — Извините, это, должно быть, ещё один шок для вас, помимо… другого. То, что вы пережили, наверное, было ужасно?
