Густав Эмар - Курумилла
— Чтобы рассказать о всех деталях, потребуется немало времени, а нам нужно действовать сейчас же.
— Есть ли у тебя определенный план?
— Да, если только он увенчается успехом, то люди, желающие захватить нас врасплох, будут посрамлены.
— Послушай, брат, я вполне полагаюсь на тебя и делаю это тем охотнее, что хочу предпринять решительное наступление. Мы и так слишком долго стоим в Магдалене.
— Отлично. Можешь ли ты дать в полное мое распоряжение пятьдесят человек?
— Бери себе столько, сколько захочешь.
— Мне нужно только пятьдесят решительных людей, знакомых с приемами ведения войны в прериях. Я хочу обратиться к капитану де Лавилю и попросить его выбрать самых надежных солдат из числа тех, которых он привел с собой из Гетцали.
— Хорошо, мой друг, пока ты будешь приводить в исполнение свой план, я распоряжусь расставить двойные патрули вокруг лагеря.
— Это не мешает сделать. А теперь до свидания, до завтра.
— До свидания! Они расстались.
Подходя к палатке капитана де Лавиля, Валентин заметил дона Корнелио, который, стараясь держаться как можно непринужденнее, выходил из лагеря. Охотник машинально стал следить за ним глазами. Через минуту он потерял его из виду, так как тот скрылся за небольшой рощицей. Скоро он появился оттуда, но уже верхом на лошади, и во весь опор поскакал в сторону Магдалены.
— Э-э, — задумчиво пробормотал Валентин, — что понадобилось дону Корнелио в Магдалене? Надо будет спросить его об этом.
И охотник вошел в палатку капитана. Они немедленно занялись обсуждением плана охотника, составленного им с целью помешать нечаянному нападению мексиканцев. Впоследствии мы увидим, в чем заключался проект Валентина, а пока возвратимся к отцу Серафиму и донье Анжеле.
ГЛАВА XVII. Квебрада-дель-Койоте
Американская природа особенно грандиозна по вечерам, часа через два после заката солнца. Ночная тень окутывает деревья, и они принимают необыкновенно величественный вид, вода в реках течет с глухим шумом, ночные птицы со зловещим свистом прорезывают воздух, хищные звери, пробужденные в своих никому не известных берлогах, приветствуют мрак радостным воем — ночью они чувствуют себя царями пустыни. В воздухе витает что-то таинственное, и человек невольно испытывает суеверный страх.
Отец Серафим ехал в сопровождении молодых девушек по склону высокой горы, поросшей густым лесом. С тех пор как выехали из лагеря, они ни разу не останавливались.
Дорожка была протоптана мулами и извивалась змеей по склону горы. Она была до такой степени узка, что две лошади еле-еле могли идти по ней рядом. Но лошади путешественников шли твердо, не спотыкаясь, тогда как необученные животные едва ли решились бы ступить на эту тропинку.
Луна еще не вставала, тучи заволокли небо и не пропускали блеска ни одной звездочки. Темнота стояла абсолютная, но в данном случае она была очень кстати — если бы путешественники могли видеть то место, где они находились, ту пропасть, над которой, можно сказать, они висели, легко могло случиться, что у них не хватило бы смелости продолжать путешествие, или, еще того хуже, они почувствовали бы головокружение.
Отец Серафим и донья Анжела ехали рядом, Виоланта — несколько позади.
— Святой отец, — сказала Анжела, — ведь уже целых пять часов как мы едем и еще ни разу не останавливались, я устала. Не остановиться ли нам отдохнуть.
— Потерпите, дитя мое, через несколько минут мы спустимся по этой тропинке в ущелье, называемое Квебрада-дель-Койоте, что означает ущелье Койота, а там, выйдя из него, направимся в один бедный дом, отстоящий от ущелья не более чем на две мили. Мы не потратим на этот переезд больше часа, уверяю вас. Там и переночуем.
— Как, мы пересечем ущелье дель-Койоте? Следовательно, мы находимся на дороге в Эрмосильо?
— Да, дитя мое.
— Но ведь ужасно неблагоразумно ехать по этой дороге, которую контролирует армия моего отца.
— Дочь моя, — кротко отвечал священник, — в политике очень часто приходится отваживаться на самые, если хотите, безрассудные поступки… Мы не только находимся на дороге в Эрмосильо, но и направляемся туда.
— Как! В Эрмосильо?!
— Да, дитя мое. По моему мнению, это единственное место, где вы будете укрыты от розысков вашего отца. Ему не придет в голову отыскивать вас там, и он никогда не догадается, что вы находитесь так близко от него.
— Это правда, — сказала Анжела после минутного размышления. — План ваш смел, но поэтому-то он и должен удаться. Пожалуй, действительно, мне лучше всего укрыться в Эрмосильо, там меня не будут искать.
— Я поручу вас тем людям, у которых вы остановитесь, да и сам постараюсь как можно реже покидать вас.
— Я вам очень благодарна, святой отец, иначе я буду чувствовать себя одинокой.
— Побольше мужества, дитя мое. Я полагаюсь на дона Луи, небо должно покровительствовать его экспедиции, так как он предпринял ее с благородной целью.
— Очень рада слышать это от вас, святой отец. Легко может случиться, что предприятие дона Луи не удастся, но в таком случае он падет как герой, и смерть его будет смертью мученика, пострадавшего за освобождение страны.
— Да, граф — это редкая личность. Если современники не отдадут ему должного, то потомки не смешают его с этими флибустьерами и искателями приключений, для которых золото составляет все и которые мало чем отличаются от разбойников… Кажется, дорога становится шире, мы сейчас спустимся в ущелье. Это место не пользуется хорошей репутацией, держитесь ближе ко мне. Хотя я уверен, что нам нечего опасаться, но осторожность никогда не помешает.
Действительно, тропинка расширилась, по ее сторонам возвышались горы, точно две параллельные стены, на расстоянии не более сорока метров одна от другой. Это-то и было ущелье, называемое Квебрада-дель-Койоте. Оно тянулось на полмили и выходило в лощину, покрытую мелким кустарником и крупными цветами далий. Горы у входа в лощину раздавались и соединялись вновь милях в восьмидесяти от этого места.
Когда путешественники въезжали в ущелье, небо очистилось, и луна осветила это страшное место. Ее печальный свет, хотя и очень слабый, дал путешественникам возможность осмотреться и сориентироваться. Они подгоняли своих усталых лошадей, чтобы поскорее проехать мрачное ущелье.
Таким образом они ехали минут десять, как вдруг услышали отдаленное ржание лошадей.
— За нами кто-то едет, — сказал священник, нахмурив брови.
— И, кажется, они очень спешат, — заметила Анжела, — прислушайтесь.
Они остановились. Топот быстро скачущих лошадей слышался теперь совершенно ясно.
