Макс Кратер - Последний еврей Багдада
Выяснилось, что помощник узнал, где искать Дэвида у знакомого таксиста, который и подвозил его сюда.
— А способ съездить в этом городе куда-нибудь так, чтобы об этом тут же не растрезвонили всему Багдаду, есть? — поинтересовался репортер.
— Конечно, есть: ездить со мной.
— Именно за это я тебе и плачу, но тебя не было возле "Палестины".
— И по уважительной причине. Я был в морге.
— А выглядишь, как живой.
— Я был в том морге, куда отвозили останки Латифа, перед тем, как передать их родственникам. Ты сказал, что парень прижимал то, что оказалось взрывным устройством, к груди. Я рассудил, что хотя бы часть одежды могла уцелеть. Он носил форменные брюки охранника.
— Продолжай.
— В брюках, как правило, бывают карманы, — не торопясь продолжил явно довольный собой помощник.
— Это я знаю, — нетерпеливо выпалил журналист, — но мы же не на курсах кройки и шиться. Что ты нашел?
— Записку. Точнее обрывок записки. Почти вся она сгорела, но можно различить подпись.
Фарух открыл бардачок и достал оттуда пакет с обугленным клочком бумаги.
— Заглавная "Р", затем "у" и "д". Последняя буква — "ф", — прочитал Дэвид.
— Рудольф, — выдвинул версию помощник, — от фамилии уцелела только заглавная "К".
— Отличная работа.
— За отличную работу полагается отличная оплата. С тебя — шестьдесят фунтов. Десятка — сторожу в морге, полтинник — мне на восстановление расшатанных нервов. Копаться в окровавленных тряпках — то еще удовольствие.
Спутниковый телефон ожил, когда они уже подъезжали к гостинице. Звонила Мия Бэйли. Она работала в отделе, который занимался поиском и проверкой фактов. Несмотря на молодость (ей не было еще и тридцати) девушка считалась одним из лучших специалистов в этой области. Дэвид подозревал, что мисс Бэйли неравнодушна к нему. Несколько раз она строила репортеру глазки и даже пыталась заигрывать. Ему же постоянно было некогда, и дальше обычного флирта дело у них все никак не заходило.
— Не верю своим глазам? — сходу начала Мия. — Решил сбежать к мухоморам? Будешь оттачивать перо с этим старикашками-черепашками.
"Мухоморами" в редакции называли группу журналистов, специализировавшихся на некрологах и на нуднейших статьях о престарелых юбилярах. Авторы, пишущие на эти темы, и правда, все были в возрасте и отличались от вечно куда-то спешащих сотрудников других отделов тем, что перемещались по кулуарам с почтительной, истинно похоронной неспешностью. Им — респектабельным певцам вечного покоя и ваятелям прижизненных памятников торопиться было некуда. Это, подозревал Дэвид, еще и оттого, что некрологи и дифирамбы на почти всех политиков, артистов, бизнесменов были ими написаны заранее и лежали в столах, дожидались своего часа.
— Я тоже рад тебя слышать, — отозвался репортер в трубку, — хочешь сказать, что человек, который меня интересует, либо слишком известен, либо уже умер.
— И то и другое, красавчик. Его звали Рудольф Кельц. Бельгиец и барон. Солдат и аристократ. Миллионер и меценат. Сплошное два в одном. "Крем де ля крем" осиротевшего ныне европейского бомонда.
— И когда же он умер?
— Два месяца назад. Кормит теперь рыб в альпийском озере.
— Уверена?
— Абсолютно, красавчик. Если он, конечно, в придачу к своим рыбьим глазам не отрастил жабры.
— Он утонул?
— Нырял с аквалангом. Сказал адьё этому миру на глазах у десятков свидетелей в озере Лаго-Маджоре. Это на границе Италии и Швейцарии. Предполагают сердечный приступ.
— И тело не нашли?
— Да ты прям-таки ясновидец. Нет, конечно. Там глубина больше тысячи футов и само озерцо длиной почти сто миль. Плюс подводные течения.
— Когда точно это случилось?
— 14 февраля.
— Пришли мне все документы.
— Уже. Все подробности — у тебя на почте. Чао, красавчик. И поменьше там ухлестывай за восточными красавицами. Слышала, у них на редкость ревнивые мужья. Отрежут еще чего нужное, а ты мной любим целиком таким, какой ты есть. Целую-обнимаю.
Копии газетных вырезок, рассказывающих о жизни и смерти Рудольфа Кельца, дополнялись фотографиями его служебных документов. Мия еще раз доказала, что не зря получает жалование.
Незаконнорожденный отпрыск древней дворянской фамилии при более удачных обстоятельствах мог бы носить титул герцога. Бастард рано потерял отца, но унаследовал все его состояние, которое сейчас оценивалось в 70 миллионов евро. Начальное образование получил в школе ордена Иезуитов. Ревностный католик. С детства страстно увлекался историей античности. Изучал юриспруденцию в Сорбоне, где защитил диссертацию по древнеримскому праву. Затем неожиданный поворот — Кельц записался в ряды французского Иностранного легиона. Службу закончил в звании майора в Ливане в 1980 году в возрасте 33 лет. Был награжден за доблесть во время спасательной операции на море. Вернулся на родину, пользовался успехом у женщин, много путешествовал по Ближнему Востоку. Занимался благотворительностью: спонсировал археологические раскопки в Турции, Сирии и Ливане; перечислил несколько миллионов долларов иракским архиепархиям различных католических церквей.
В одной из заметок говорилось о назначении известного общественного деятеля в международную комиссию по контролю за исполнением решений ООН в Ираке. Автор крайне комплиментарного материала выражал уверенность, что "любимец общества и Славный Волк[55] достойно послужит делу мира на нашей такой неспокойной планете".
По всему получалось, что покойник был чрезвычайно достойным человеком. Многочисленные статьи, посвященные его гибели, мало чем дополняли друг друга. Везде содержался рассказ других участников погружения, двое из которых видели, как пятидесятилетний бельгиец схватился за сердце, сорвал с себя маску и пошел ко дну. Воздух из его кислородных баллонов еще какое-то время поднимался на поверхность. Во всех статьях шеф полиции кантона выражал соболезнование родным и друзьям погибшего. Он также заверял прессу, что поиски тела будут продолжены, как только прибудет специальное оборудование.
Многие издания также поместили официальную биографию покойного, в которой говорилось, что он всего лишь за неделю до ужасного происшествия счастливо и впервые женился на некой двадцатипятилетней иммигрантке из Восточной Европы.
Всех интересовало, какую сумму из многомиллионного состояния унаследует безутешная вдова, а какая, согласно завещанию, будет направлена на благотворительность. В том, что в последней воле усопшего содержится пункт о пожертвовании средств на благое дело, никто не сомневался.
