Бернард Корнуэлл - Добыча стрелка Шарпа
– Чтобы конфисковать, если таковые обнаружатся. Мы ведь воюем с Британией, лейтенант.
Шарп оглядел запылившиеся бочки, мешки и ящики.
– И что? Есть тут что-нибудь британское?
– Нет. Мы держим на складе только свое.
– Вот и хорошо,– заметил Шарп, имея в виду, что причин для визитов представителей власти больше нет.– Скажите, вы виделись с Лависсером, когда доставляли письмо мистера Сковгаарда?
Вопрос почему-то удивил приказчика.
– Да, я виделся с майором. Он был очень любезен.
– Расспрашивал о чем-нибудь? Банг кивнул.
– О чем же? Задавал вопросы о Сковгаарде? Приказчик убрал со лба прядь волос.
– Спросил, ведет ли мистер Сковгаард дела с Британией? Я сказал, что да, ведет, что у него много друзей и он часто переписывается с ними. Сказал, что он был женат на англичанке. А что? Это имеет какое-то значение?
– Нет.
Лависсер, должно быть, догадался, что Шарп попытается выйти на связь с человеком, имя которого назвал ему лорд Памфри, и письмо Сковгаарда лишь подтвердило его подозрения. А поскольку французы уже эвакуировали свое посольство, действовать решено было незамедлительно.
– Не понимаю, почему вы задаете мне все эти вопросы,– развел руками Банг. Возвращение Сковгаарда явно стало для него неожиданностью, а объяснение – высадка британской армии – прозвучало неубедительно ввиду присутствия лейтенанта этой самой армии и наличия странной припухлости на лице торговца.– Думаю, вы вовлекли мистера Сковгаарда в какие-то неблаговидные дела.
– Вам достаточно знать, что мистеру Сковгаарду угрожает опасность,– сказал Шарп.– Если здесь появятся незнакомые люди, приводите их ко мне. Чужих не впускайте. Никого. И если кто-то будет расспрашивать вас о мистере Сковгаарде, не говорите ничего. Ничего! Даже того, что он христианин. Не их дело.
Тон Шарпа, похоже, опечалил приказчика.
– Мистер Сковгаард в опасности? Тогда и мисс Астрид тоже?
– И мисс Астрид тоже. Так что будьте начеку. Смотрите в оба глаза и молитесь.
– Может быть, мне следует сопровождать мисс Астрид? – предложил вдруг Банг. Лицо его просветлело при этой мысли.– Она же ходит в приют.
– Куда?
– В приют! Она ходит туда каждый день. Я мог быть ходить с ней, да?
– Вы? – презрительно усмехнулся Шарп.– И что вы будете делать, если на нее нападут? Молиться за нее? Черт возьми, Банг, если кто-то и должен ее сопровождать, то только я.
Банг не стал протестовать, но когда во второй половине дня Шарп и Астрид вместе вышли из дому, приказчик проводил их недобрым взглядом. Стрелок почистил платье и прихватил два пистолета и саблю. Впрочем, вооруженных людей на улице стало намного больше, так что на него уже не обращали внимания. После вторжения британцев ношение оружия снова вошло в моду. Кроме того, Шарп нес корзину с продуктами – ячменем, рисом и рыбой.
– Мы отнесем это в приют,– объяснила Астрид.
– В приют?
– Да. Там не только приют, но и больница для детей. Там умер мой сын.
– Мне очень жаль, что так случилось.
– Он был совсем еще маленький, меньше годика. А звали его Нильс, как и отца.
К глазам ее подступили слезы, но она сдержалась и даже попыталась улыбнуться, а потом сказала, что в приют они пойдут дальним путем, через пристань. Шарп хотел было запротестовать и настоять на коротком маршруте, но вовремя понял, что молодой женщине просто хочется прогуляться. Да и какое удовольствие сидеть в мрачном складе. К тому же спешить было некуда – Сковгаард пообещал, что не впустит посторонних, и расположился в конторе с мушкетом под рукой. Шарп и сам был не прочь пройтись по солнечным улицам, хотя им то и дело приходилось останавливаться, чтобы поздороваться с друзьями и знакомыми Астрид. Своего спутника она представляла как американского моряка, что не вызвало никакого удивления.
– Копенгаген – небольшой город,– заметила Астрид после очередной встречи,– и здесь все всех знают.
– Хороший город, – сказал Шарп.
Она кивнула.
– Мне больше нравится жить здесь, чем за стеной. В Вестер-Фаллед бывает одиноко.– Астрид остановилась, чтобы указать на обожженные стены какого-то огромного строения.– Здесь был дворец Кристиансборг. И здесь же до большого пожара жил король.
– Еще одна война?
– Нет, просто пожар. Тогда сгорела почти третья часть города. И его до сих пор не восстановили.
Кое-где стояли строительные леса, а видневшиеся тут и там хлипкие крыши и стены указывали на то, что в развалинах ютились люди. Астрид вздохнула.
– Бедный Копенгаген.
Они прошли мимо дворца Амалиенборг, где еще накануне заседали городские власти. По проложенной через двор дорожке прохаживались, наслаждаясь теплой погодой, горожане, и стража в синих мундирах не обращала на них никакого внимания. Рядом с дворцом стояли повозки с зерном и репой. Город запасался продовольствием, готовясь к осаде.
В нескольких сотнях ярдов от дворца находился небольшой парк, над которым возвышалась защищавшая канал цитадель. Парк, представлявший собой лужайку с разбросанными кое-где деревцами, служил эспланадой форта, пристрелочной площадкой для выглядывающих из высоких амбразур орудий. На траве лежали горки картечи, между которыми прогуливались отдыхающие, не обращавшие никакого внимания на солдат, сортирующих кругляши по калибру. Похоже, датчане планировали установить новую батарею, которая била бы по горловине бухты, где, расположившись на деревянных мостках, мирно рыбачили с десяток мужчин.
– Они здесь всегда,– сказала Астрид,– только я ни разу не видела, чтобы кто-то что-то поймал.
Она протянула руку, указывая на север, где на горизонте показалось что-то вроде низкого грязно-зеленого облака. Нечто похожее Шарп видел в утро Трафальгара. Флот.
– Ваши друзья. Идут сюда.
– Жаль.
Молодая женщина опустилась на скамеечку.
– Вы так похожи на Нильса.
– Вам, должно быть, трудно.
Она кивнула.
– Нильс не вернулся. Мы не знаем, что случилось. Он был капитаном. Свой корабль назвал «Астрид». Возил сахар из Вест-Индии. Когда он не вернулся, я думала, что, может быть, корабль поставили на ремонт. А потом мы узнали, что он отплыл, а через несколько дней в том районе случился большой шторм. Мы ждали, но Нильс так и не вернулся. Я видела его каждый день. Любой незнакомец на улице казался мне Нильсом, а потом он оборачивался…– Говоря, Астрид смотрела на море, и Шарп подумал, что, может быть, она приходила сюда поначалу и искала здесь своего мужа.– Когда я увидела вас в нашем доме… Я была так счастлива.
– Извините,– пробормотал Шарп. Он хорошо понимал Астрид, потому что после смерти Грейс видел ее в каждой темноволосой женщине. Он знал, как замирает сердце, знал, как за мгновением надежды приходит тупая боль разочарования.
