Проклятие рода - Шкваров Алексей Геннадьевич

- Что это? – буркнул Густав.

- Это документ, принятый в Аугсбурге и содержащий в себе разъяснения по вопросу принятия нового исповедания веры.

- Объясни мне сам его суть. – потребовал король, не принимая бумагу.

- Хорошо! – согласился Петерссон. – Я поясню. Здесь подвергнуто критике все устройство римско-католической церкви и в первую очередь ее правящая римская курия. Мы остаемся верными христианами, сохраняя большинство обрядов, однако главой церкви в каждом государстве отныне должен быть его правитель, который самостоятельно назначает и отстраняет архипастырей. Отказ от богослужения на латыни позволит посредством церкви обучить собственные народы грамоте и тем самым укрепить их и в христианской вере и в преданности своему монарху. Образование собственного народа будет главным благодеянием этого, что обеспечит процветание всего государства посредством новой церкви, главного проводника грамоты на основе Библии, независящей от воли Рима. С этим согласилось и большинство германских князей, поддерживающих идею реформации церкви.

- Я согласен с подобным изложением вопроса. – кивнул Густав. – Таким образом, согласившись принять то христианское учение, что проповедует Мартин Лютер, я последую примеру многих суверенных правителей Европы.

- Безусловно!

- И теперь я смогу назначать архиепископов сам, наплевав на этого римского старикашку?

- Да, Густав.

- Тогда я назначу Упсальским архиепископом твоего брата Лаврентиуса. Подобрать остальных трех епископов вы поможете мне вдвоем с братом.

- Я могу лишь благодарить своего короля за такое высокое доверие нам. – склонил голову Олаф.

- Кстати, что ты думаешь по поводу абосского епископа в Финляндии?

- Преосвященного Марти Скютте? Ему шестьдесят два, он доминиканец, много путешествовал в своей жизни, преподавал в орденской школе в Неаполе. Ты же сам согласился с его назначением.

- Я не об этом. – Махнул нетерпеливо рукой король. – Он сторонник Реформации?

- Он праведный католик, но никаких активных противодействий не предпринимает. Напротив, до его назначения финским студентам-богословам дорога для обучения в Германии была закрыта. Ныне же они все отбыли в Виттенберг. Это принесет свои плоды.

- То есть, ты считаешь, что менять его нет смысла?

- Да! – твердо ответил Петерссон.

- Так и поступим. – тряхнул бородой Густав. – И еще! Опять нужны деньги для Любека. Распорядись еще раз от моего имени взять сколько нужно от монастырей. Не увеличивать же снова налоги. Хватит мне двух мятежей среди когда-то самых преданных мне далекарлийцев.

- Не вини во всем крестьян, Густав. – покачал головой Петерссон. – Если б не шведская знать, стали бы они восставать. Ну покричали бы, разбили пару физиономий наиболее рьяным сборщикам налогов, на этом все бы и закончилось.

- Я знаю об этом… - стиснув зубы, проговорил король, потемнев лицом. – Думаешь смирились кланы Стуре да Бонде, что не их род уселся на шведский престол. Хоть я и имею некое родство с ними, но за своего они меня никогда не примут. Как и я их. Вечно буду помнить их насмешки над отцом, как он стремился поднять родовые именья, помочь крестьянам с зерном, закупал скотину для них. – лицо Густава исказила злая гримаса. - Нужно приглашать сюда благородных рыцарей из Европы, пусть селятся, обрастают семействами, детьми. Земли мы им дадим, отняв их от церкви. Да и таких, как вы с братом, надо возвышать. О Финляндии не забывать. Там у нас вечные пограничные споры с Москвой. Какие новости оттуда, Олаф?

- Наместники пишут, что московиты по-прежнему нарушают границы. – Петерссон оглядел с сожалением залитые вином бумаги на столе. - Правда, особо им верить тоже не стоит. Вполне вероятно, что они сами подстрекают своих крестьян к стычкам с соседями.

- Пока нам не до них. Но придет время, и московскими делами займемся. Там нужен мир и хорошая торговля. Нам бы сейчас с мятежными датчанами совладать, говорят, Кристиан II вновь намерен высадиться в Норвегии.

Петерссон кивнул:

- Как и нас, деньгами его снабжает Любек.

- Чертовы купцы! – выругался король. – И там деньги, и здесь. Вот они где у меня! – откинул бороду в сторону и схватил себя за горло. – И чертовы датчане! Что толку, что они свергли Кристиана, прозвав его тираном, пригласили на престол Фредерика Голштинского, и тут же сами развязали войну между собой. Эх, нам бы этой распрей воспользоваться и оторвать у них Сконе и Норвегию. Тре крунур должны соответствовать своему названию.

- А я-то хотел сделать тебе Густав несколько иное предложение… - задумчиво протянул Петерссон.

- Какое? – буркнул король.

- Король Фредерик, он же герцог Готторп-Гольштейна уже довольно стар, у него имеется, как и положено наследник – Кристиан, который в случае смерти отца станет королем Дании. – спокойно излагал свои мысли проповедник.

- К чему ты мне все это рассказываешь? – недоуменно посмотрел на своего советника Густав.

Олаф, не обращая внимания на реплику короля, продолжал:

- Этот Кристиан женат на принцессе Доротее из Саксен-Лауенбургского герцогства. А у нее есть очаровательная, как говорят, сестра Катарина, которой исполнилось семнадцать. Если шведский король породниться с двумя северогерманскими герцогствами и датским королевством сразу, то, по моему мнению, это будет неплохой союз. У немцев есть деньги и армии, а у датчан земли, которые ты хочешь возвратить Швеции. Вместе с принцессой Катариной ты получишь то, чего так сейчас не хватает и что даст возможность избавиться от назойливых любекских ростовщиков. Тем временем, смута в Дании уляжется и можно будет миром решить наши территориальные проблемы.

- Принцесса, говоришь… - задумался Густав, - ну что ж, та же курочка, которую можно слегка потоптать. Даже самому интересно! Ха-ха-ха! – вдруг рассмеялся король. – Принцесс у меня еще не было. Посмотрим, какие они там, когда скинем с нее тряпки. Ха-ха-ха! – Густав забавлялся.

- Я думаю, - смиренно перебил его Петерссон, - что с принцессами следует себя вести, - он замялся на мгновение, подыскивая нужные слова, - несколько помягче.

- Да, брось ты, Олаф, - отмахнулся король, - ты воли много видно дал своей жене. А все они одинаковы и служат лишь для того чтобы нас услаждать да рожать потомство – будущих солдат или… или королей. Слушай, Петерссон, - вдруг глупая ухмылка поползла по лицу Густава. Его осенило. – А она ведь наверно девственница?

- Я думаю, - проповедник даже смутился, - это само собой разумеется. Принцесса невинна.

- О, как давно я не встречал невинных девственниц! – Густав прямо развеселился не на шутку. – Приелись уже наши дворцовые шлюхи, что служанки, что знатные дамы. Так когда, говоришь, свадьба?

- Густав, - устало отозвался советник, - еще нужно обо всем провести переговоры. Мы не знаем намерений ее родителей. Может, она уже кем-то сосватана. Может, обручена с кем-то.

- Плевать! – перебил король. – Все можно отменить. Главное, чтоб была невинна. Остальное – твоя забота. Отправляйся, не мешкая в Саксен-Лауенбург, и не тяни с переговорами. Хотя возьми с собой молодого Стенбока. Не гоже, чтоб Швецию представлял один человек в сутане. А Густав Стенбок прекрасный воин, и в отличие от меня умеет излагать свои мысли довольно красноречиво. Пусть подберет себе надлежащую свиту с отличным оружием и блестящими доспехами. Мы должны произвести впечатление. Олаф, я хочу жениться на принцессе-девственнице. И чем скорее, тем лучше. – Густав прямо горел от вожделения. – Давай, давай, не засиживайся здесь! – Он просто выгонял Петерссона. Но советник не хотел уходить, не выяснив еще один вопрос с королем.

- Ну что еще? – Густав недовольно поморщился. – Эй! Слуги! – крикнул людей, мигом появившихся в зале, и жестом показал, что нужно убрать следы его вспышки гнева и снова накрыть на стол. – Ну что ты еще хочешь от меня, Олаф? – и вновь слугам, - пришлите мне кого-нибудь из придворных дам. Сами знаете! – разъяснил недвусмысленно.