Жеральд Мессадье - Роза и лилия
Священник благословил девушку, проводил ее до выхода из храма и вместе с ней пересек двор.
Было десять часов. Надо же, до чего могут довести пирожки! Приходилось признать, что отец Мартино, при всем ее к нему недоверии, дал ей, возможно, хороший совет.
Через час или около того перед дверью лавки осадил коня гонец в форменном платье.
— Жанна Пэрриш? — спросил он у прохожих.
Гийоме бросился наружу. Жанна вышла за ним.
— Вы Жанна Пэрриш? Я Бенуа Шастелье, старший королевский гонец.
Жанна кивнула, и посланец передал ей пакет. Поклонившись, он ускакал рысью.
В который уже раз в окнах показались любопытные лица. Ясное дело, никто еще на их улице не получал пакета от королевского гонца!
Жанна вернулась в лавку и с нетерпением вскрыла пакет. Внутри было золотое кольцо, украшенное тремя камнями — голубым, красным и розовым. Сердце Жанны готово было выскочить из груди. Она развернула письмо, которое Гийоме тут же вызвался прочитать. Жанна сказала, что и сама справится. Послание было коротким:
«Милая моя, я тоскую, долго ли мне тосковать? Если я Вам нужен, пошлите мне простую записку на имя командира стрелков Гийома Арди, моего друга, в дом Придворной Дамы, во дворец Турнель. Он передаст ее мне, и я примчусь. Пароль простой: „Три цветка ваши“. Бартелеми де Бовуа».
Под скептическим взглядом Гийоме Жанна все же одолела письмо. Ей показалось, что она лишится чувств. О чем еще можно было мечтать! Но ведь придется лгать, подумала она, и эта мысль немного подпортила ей настроение. И тут она припомнила речи отца Мартино.
Гийоме стоял рядом — он видел кольцо и все понял.
Птичнице будет о чем посудачить сегодня вечером, да и на другой день тоже…
Жанна послала мальчонку купить лист пергамента, печатку и воска на улицу Паршеменри.
Нет, она не пошлет ожидаемого послания. Не хватало еще усугубить ложь лукавством. Она поставит на кон все. Когда Гийоме вернулся с покупками, Жанна поднялась наверх и как могла ловко написала на листке пером Франсуа:
«Мой друк, я уже два месица как панесла, Жанна».
Потом по примеру Бартелеми она сложила углы письма и старательно вывела на обороте адрес. Она понятия не имела, как пользуются печаткой и вместо нее погрузила в горячий воск кольцо с тремя камнями. Сделав это, Жанна спустилась вниз и попросила Гийоме отнести письмо во дворец Турнель.
Франсуа застал ее в состоянии крайнего и плохо скрываемого возбуждения. Жанна не могла собраться с мыслями, и когда он начал объяснять ей, что всякая правильно построенная фраза содержит подлежащее, сказуемое и прямое дополнение, Жанна взглянула на Франсуа невидящим взглядом.
— Прямое дополнение? — спросила она. — Как мужчина для женщины?
— Жанна, что это с тобой сегодня:
— Я подумала, что дополнение это то, что кого-то дополняет.
— Ну да, прямое дополнение дополняет смысл фразы.
Жанна подумала про себя, что она сама была неоконченной фразой.
— Во фразе «Я ем яблоко» слово «яблоко» — это прямое дополнение, помогающее понять, что ест подлежащее.
А если Бартелеми откажется, подумала Жанна, захочет ли ее Франсуа?
Уходя, Франсуа взял ее за руки.
— Жанна, если ты не хочешь мне открыться, значит, твоя тревога как-то связана со мной. Я не могу заставить тебя говорить, но знай, что твое смятение передается и мне.
Жанна не ожидала от него такой проницательности. Самое время научиться лучше скрывать свои чувства, решила она.
Гийоме вернулся поздно, взволнованный выпавшей ему честью.
— Похоже, что там живет сам король! — возбужденно воскликнул он.
Жанна не могла найти себе места. Она то говорила себе, что для такого аристократа, как Бартелеми де Бовуа, она стала всего лишь очередным приключением, то вспоминала, как много знаков истинной привязанности он ей выказал.
На пятый день после передачи записки Жанна совсем пала духом. Она возлагала столько надежд на Бартелеми, что совсем забыла о Франсуа и том, что все-таки именно он был отцом ребенка. Мечта о браке с Бартелеми размыла очертания окружающего мира.
Франсуа начинал всерьез тревожиться. В Жанне больше не было той милой непосредственности, которой он так радовался все время после встречи на уличном представлении. Он больше не понимал, о чем она думает. Франсуа казалось, что, давая ей уроки, он выплачивает малую толику того долга, который числился за ним после их первой встречи. На душе у него было тяжело. Все эти пять вечеров превратились в тягостные и бессмысленные свидания бывших любовников.
— Жанна, похоже, ты совсем не рада меня видеть. Может быть, мне больше не приходить?
— Нет! — ответила Жанна с неожиданным жаром. — Только не это!
Франсуа был тронут.
На пятый вечер, когда Жанна уже собиралась ложиться, она услышала стук в дверь лавки. Она подбежала к окну, высунулась наружу, но не смогла ничего разглядеть в темноте.
— Кто там? — закричала она сдавленным голосом, готовая в любую минуту позвать на помощь соседку.
— Жанна!
Голос так поразил ее, что она едва устояла на ногах. Забыв о башмаках, Жанна сбежала вниз и открыла ворота.
Бартелеми!
Она приложила палец к губам, призывая его к молчанию. Стараясь не шуметь, они поднялись по лестнице.
— Где я могу привязать коня?
Жанна подала ему ключ от конюшни и спустилась следом, чтобы запереть дверь. Он попросил поставить куда-нибудь коня! Значит, собирался остаться надолго!
Наконец все устроилось: Бартелеми вернулся, ворота были заперты, дверь на втором этаже тоже. Бартелеми обнял девушку, окутав ее своим плащом и своей страстью.
— Жанна!
Он сжимал ее своими руками-крыльями. Вот бы улететь вместе!
— Жанна, я примчался сразу же, как получил записку. Я был в дороге весь день и весь вечер.
— Ты, наверно, совсем без сил. Хочешь вина?
— Без сил? Нет, ты придаешь мне силы! Жанна, это правда?
— Да, это правда, — ответила Жанна, потупившись.
— Жанна, что это ты? Разве это не чудо? Наш с тобой ребенок? Так быстро? Да это просто дар неба!
В Жанне вскипела ненависть к себе самой. Она показалась себе настолько ниже этого прекрасного и благородного человека, что едва не выпалила ему в лицо всю правду. Но в голову услужливо лезли слова отца Мартино: «Часто, Жанна, желание говорить правду выдает неуважение к ней самой, а пустую заносчивость, гордыню и дух непокорства».
К тому же это больно ранит его. Она уже обидела Матье, да и Франсуа тоже. Кто она такая, чтобы заставлять страдать столько мужчин?
— Я боялась, что ты не захочешь меня в жены, — прошептала Жанна.
