Дмитрий Полетаев - Форт Росс
Не дожидаясь, когда шлюпка с последней партией вина и пиратами достигнет шхуны, торговец погнал своих быков с уже пустой телегой обратно к дороге. Подождав еще немного, пока тот не скроется из виду, Дмитрий с Фимкой решили наконец перебраться на берег к оставленному пиратами костру. Во-первых, уже достаточно стемнело, чтобы не бояться быть замеченными со шхуны, а во-вторых, становилось прохладно. Плана спасения Марго у них еще не было. Перспектива остаться сухими растаяла в темноте вместе с уплывшей шлюпкой.
— Дим, а ты знаешь, какая тут температура воды? — поежился Фимка.
— Не-а. Холодная, наверно, — не глядя на него, ответил Дмитрий.
— Ага, девять градусов…
— Да уж, вплавь нам туда не добраться.
— Что же делать? — совсем расстроился Фимка. — Однажды у нас в Одессе, когда я был маленький, мы с ребятами в Аркадии, помню.
Но тут Дмитрий схватил Фимку за руку. «Неужто показалось?», — подумал он.
Ребята замолчали, напряженно прислушиваясь. Да нет, всплеск как будто повторился вновь. Еще немного, и сквозь сонный шорох накатывавших на галечный берег волн уже отчетливо слышался плеск весел о воду.
— А ты говоришь — купаться! — Дмитрий сразу повеселел. — Ползи за мной! Будем брать на абордаж, под покровом ночи!
И распластавшись по земле, друзья поползли к кромке прибоя, навстречу приближающейся лодке. Через некоторое время их темно-бурые балахоны полностью слились с землей.
Глава двадцать восьмая
Лета 1820-го. Калифорния. Форт Росс.
Иван Александрович Кусков широким шагом шел по обочине дороги, протянувшейся от крепости до судоверфи. По обе стороны, выстроившись уже в целые улицы, красовались разноцветными фасадами всевозможные мастерские, склады, пакгаузы и даже производственные цеха. Дорога эта была главной жизненной артерией колонии. И судя по тому, какое оживленное было на ней движение, дела в колонии шли прекрасно. И не было большего удовольствия для Ивана Александровича, чем сознавать это. От древесных складов доносился визг продольных пил. На высоких козлах-помостах мужики, стоя попарно, распускали на доски ошкуренные стволы вековых сосен. В открытых кузнях с навесами под ударами паровых молотов шипело и клацало железо. Перед меховыми складами индианки выделывали свежие шкуры, растянутые на рамах. Чуть поодаль, у зерновых хранилищ, на вереницу телег грузились мешки. Так телеги и шли: в сторону пристани — груженые, обратно — пустые. У причала под загрузкой стояли два пакетбота под Андреевскими флагами. На рейде посередине бухты дожидалась своей очереди еще три небольших двухмачтовых шхуны, которые Кусков с Барановым использовали для внутренних нужд колонии и которые ходили, в основном каботажно, вдоль побережья между Аляской и Калифорнией.
Рядом с Кусковым, пытаясь поспеть за его широким шагом и держа картуз в руке, семенил приказчик, которому Иван Александрович на ходу отдавал распоряжения. С другой стороны от коменданта, звякая по ботфортам шпагой, шагал в распахнутом мундире раскрасневшийся Завалишин.
— Иван Александрович, — Завалишин был чем-то явно озабочен, — я требую ответа! Немедленно!
Отпустив наконец приказчика, Кусков повернулся к лейтенанту.
— Да я ж вам ответил, Дмитрий Иринархович! Ну никак невозможно отказаться от приглашения испанского висероя! И не могу я оставить форт, не назначив вместо себя кадрового офицера! Да еще с таким опытом, как у вас! Так что само собой выходит, что ваше прибытие прямо-таки счастливый случай для всех нас!
— Зато я так не считаю, Иван Александрович! Я, как вы изволили заметить, кадровый офицер! И нахожусь в кругосветной экспедиции с целью сбора важных для Отчизны сведений! Я не могу пропустить посещение Сан-Франциско! Понимаете вы это? И сторожить ферму не намерен!
— Я-то все понимаю, Дмитрий Иринархович, а вот вы меня, видимо, не совсем! — с легкой обидой в голосе заявил Кусков. — И где ж вы только слов таких нахватались? Ферма!.. Во-первых, это не ферма, а аванпост государства Российского. Во-вторых, это коммерческий центр Русской Калифорнии!
Кусков широким жестом окинул окрестности.
— Много ль вы такого оборота в самой матушке-России в последние годы встречали? И принадлежит все это, между прочим, компании, которая снарядила и вашу кругосветную экспедицию, милостивый государь! Что, кстати, приносит вам заслуженные почести. Прошу об этом не забывать!
Кусков на минуту прервал обвинительную речь, как бы раздумывая, достаточно ли веские доводы он привел.
— Да и потом, просьба-то моя всего о каких-то пяти-восьми днях! — уже более примирительным тоном добавил Иван Александрович. — Ну не могу ж я на юнца Прохора этакое дело оставить!
— Иван Алексаныч… Ну как вы не поймете? — перешел на умоляющий тон Завалишин. — Да если я хоть еще на день в бездействии тут засижусь, то… То я… То тогда…
Завалишин зашептал что-то на ухо Кускову.
— Меня уж и так видения преследуют! — закончил он, опасливо оглянувшись, и размашисто перекрестился.
Кусков с тревогой посмотрел на молодого человека.
— Ничего, ничего, — по-отцовски ласково погладил он его по плечу, — отпустит. Тут у нас всяко бывает. Только не отчаивайся, не унывай. Бог милостив. Ты тут за эти дни в тишине поговей, исповедайся, причастись — глядишь, все на место и встанет, — как ребенку, внушал лейтенанту Кусков.
Диалог их был внезапно прерван. На неоседланном пегом мустанге к Кускову подлетел индейский мальчишка лет десяти. Лихо осадив коня возле офицеров, мальчишка, которого прямо-таки распирало от чувства собственной значимости, прокричал, задыхаясь, по-русски:
— Иван Алексановыч! К вам миссия из Сан-Франциско! Девять мушкетов и офицер!
— Опять?! — удивился Кусков. — А чего хотят, не сказали?
— Говорят — вас видеть, срочно! — мальчишка, а точнее мустанг под ним, крутился на одном месте, поднимая клубы пыли.
— Видал? — обернулся к Завалишину Кусков. — Беспокоятся небось, что мы про визит забудем! Скажи им, Ваня, сейчас буду!
Последние слова Иван Александрович адресовал мальчишке, и тот, важно кивнув в ответ, умчался на своем скакуне обратно в сторону форта.
— Кузнеца нашего сынок, Ваня! — в ответ на удивленный взгляд Завалишина пояснил Кусков. — У нас же тут мужики индианок в жены берут… А чего, жены из них получаются хорошие, да и для дела нашего — польза! Мы ведь сюда не временщиками какими пришли! Ободрать землицу, и поминай как звали! Нет, брат ты мой, мы сюда хозяйствовать пришли да примером своим нести просвещение народам местным! Если бы еще не мешали…
