Дмитрий Агалаков - Полет орлицы
Оруженосец поспешно открыл дверь и уставился на свою госпожу. Но она толкнула его в комнату и, еще раз оглянувшись на стражника, быстро вошла за ним.
— Что случилось? — Он оглядел ее костюм. — Жанна?..
Девушка закрыла дверь.
— Ты со мной, д’Олон?
Он плохо понимал ее.
— Что случилось?
— Ты — со мной? — требовательно повторила она.
— Конечно, но…
— Тогда одевайся.
— В такую рань, Жанна? Но… куда?
— Мы уезжаем, — сказала она.
— Надолго?
— Там будет видно.
Оруженосец Жан д’Олон нахмурился:
— Мы уезжаем из замка?
— Да, милый Жан, мы уезжаем из замка. Мы едем туда, где нас ждут.
Кажется, только теперь д’Олон понял, что она затеяла. Но он не верил своим ушам.
— А как же приказ короля?
— Это не его приказ — это приказ змеи Ла Тремуя. А слушать таких мерзавцев не стоит. А потом… я не думаю, что после нашей беседы с королем он станет удерживать меня. — Жанна взялась за медную рукоять двери. — Разбуди моих братьев, Ковальона и тех, кто не проговорится и последует за мной хоть в саму Англию. Пусть собираются так скоро, точно под стенами англичане. Через полчаса мы должны покинуть это место. Если спросят, куда мы, ответим, что на охоту.
Жан д’Олон печально усмехнулся:
— В полном доспехе, с мечами, щитами, алебардами и палицами?
— Пусть думают, что хотят.
…Через полчаса человек тридцать во главе с Жанной, в полном вооружении, подъехали к воротам замка и потребовали опустить подъемный мост. Охрана и слова не сказала против: пока король и его фавориты спали — воля Девственницы была законом.
Жанна обернулась на еще спавший Сюлли-сюр-Луар. Могучий замок окутывала голубая дымка, поднимавшаяся от реки, серые башни пиками уходили в утреннее небо.
…Когда отряд, уходя по извилистой тропинке, въехал в ближайший лес, Жанна обернулась на замок.
— Проклятое место, — сказала она. — Царство сна. Здесь проклятый Тремуй усыпил нашего короля…
Жан д’Олон промолчал, Жан и Пьер д’Арки тоже. Они в который раз ехали испытывать судьбу, полностью вверясь девушке, Афине Палладе, не знавшей покоя и усталости, выкованной из воли и стали, осмеливающейся легко дерзить королю и поступать по-своему. Но в отличие от нее они-то были смертными! И все же десять рыцарей и оруженосцев и два десятка самых преданных солдат Жанны были рады: они освободились из плена. В долине Луары стояло раннее утро, свежее и волнующее. Храпели кони. Таили мечты о будущей крови мечи в ножнах бойцов.
— Веселее, мои благородные воины! — окликнула она их, оглянувшись на лица, укрытые тенью сомнения. — Вы рассержены, что я разбудила вас в такую рань?
— Куда мы едем, Жанна? — спросил де Ковальон.
— На кого будем охотиться? — поинтересовался Жан д’Арк.
— Мы едем туда, где мы нужны, — ответила она. — А охотимся мы только на одну дичь. Улыбнитесь же, господа, впереди нас ждут победы и слава. Мы поставим на колени бургундцев и выгоним прочь проклятых англичан! Улыбнитесь, прошу вас…
И они улыбнулись — одно за другим расцветали их суровые лица. Сердца Жана д’Олона тоже коснулся этот вольный ветер — перемен и счастья будущей победы. Братья д’Арки — Жан и Пьер — вновь верили в ту, которую считали своей сестрой, и запросто отдали бы за нее жизнь. Улыбался и Ковальон, отчаянный рубака, друг д’Олона. Радость коснулась лиц и других ее верных спутников. Да, они верили ей и знали: их ждут подвиги и слава — под знаменем Жанны, Девы Франции.
В полдень солнце все-таки пробилось в узкие окна королевской спальни. На груди Карла лежала рука его жены. Она еще спала. Ночью они пили вино и занимались любовью. Его гнев ушел, но неприятный осадок после вчерашнего разговора остался.
— Ты спишь? — спросил он.
Он поцеловал ее ладонь. Мария полусонно потянулась к нему, поцеловала мужа в плечо, с которого сползла меховая накидка.
— Де Сёр! — негромко, чтобы сильно не тревожить жену, крикнул он. — Виконт!
Дверь приоткрылась.
— Да, Ваше Величество? — пропел спальничий.
— Принеси мне вина! И немного еды…
Через минуту виконт де Сёр вошел в спальню с кувшином вина и подносом, наполнил кубок, подал его королю. Поставил рядом с ним на кровати, в меха, поднос. На серебряной тарелке была поджаренная ножка фазана, нарезанный сыр и хлеб.
— Как вы спали, Ваше Величество? — льстиво улыбаясь, тихонько спросил де Сёр.
Говоря это, он не смотрел в сторону королевы, даже взгляда не бросил, точно ее и не существовало тут вовсе. И не было белого плеча и розовых пяток, выпроставшихся из под меховых накидок. Таков придворный этикет…
— Неплохо, благодарю тебя, — отпив из кубка, ставя его рядом, на поднос, и принимаясь за ножку, ответил король.
— Еще что-нибудь, Ваше Величество?
— Нет, пожалуй, хватит…
— Ваше Величество…
— Да?
— Мы не стали вас будить, это случилось рано, на рассвете…
Прелюдии де Сёра умиляли Карла — но с ним, подчас, было весело.
— Что случилось, виконт?
На губах спальничего блуждала неопределенная улыбка. Он просто не знал, как ту или иную новость воспримет его король.
— Дама Жанна — она уехала.
— Как это — уехала?
— Взяла своих рыцарей и уехала. С ней было человек тридцать, Ваше Величество, и все были в полном вооружении, точно за воротами замка их ждал неприятель.…
— Рыцарей?! Тридцать человек?! — Карл сел на постели. — В полном вооружении? Она решила объявить войну — кому?
— Всем, — тихо, через остатки сна, прошептала разбуженная Мария. — В том числе и тебе.
— Они сказали, что едут на охоту, — почтительно улыбнулся весьма дерзкой реплике королевы виконт.
— Почему вы не разбудили меня?
Этого и боялся де Сёр — не угодить королю! Мария открыла глаза, но увидев физиономию де Сёра, который вечной пиявкой болтался на ее муже, недовольно отвернулась.
— От вас нет покоя, виконт, — только и сказала она, переворачиваясь на другой бок. — Ни днем, ни ночью…
Виконт де Сёр, стараясь не встретиться взглядом с королевой, поклонился ей и вновь обратился к королю:
— Мы посчитали, что отъезд Дамы Жанны не стоит того, чтобы будить вас, Ваше Величество…
Его слова неожиданно понравились Карлу. И впрямь, чего это он так завелся? Лучше было бы, чтобы эта девчонка таила злобу и гнев рядом с ним? В его счастливом замке? Торчала занозой? Нарыв взорвался сам собой. Лопнул. Он столько мучил его, а теперь изничтожился сам по себе. Даже не понадобилось хирурга. Жанна страдала в золотой клетке? Она получила вольную. Ну, ее! — пусть убирается! Ему опостылела ее дерзость, враждебность всему, чем он дорожил, во что верил. Она ищет приключений — это ее дело. У нее больше нет армии, она более не первый полководец Франции. И даже не последний. Отныне она сама по себе — частное лицо… Эта мысль еще больше понравилась королю. Карл взглянул на де Сёра, он даже хотел было облегченно вздохнуть — и тем самым приятно поразить спальничего, но передумал. Пусть думает, что провинился…
