Ирина Измайлова - Пиратка Карибского моря. Черный Алмаз
— Утром.
— Хорошо. Тогда позволь мне благословить тебя.
Леди Дредд вздрогнула и невольно отшатнулась.
— Благословить?! Но… вы ни разу…
— Ни разу тебя не благословлял. Верно. А сегодня я это сделаю. Или тебе не хотелось бы получить благословение?
— Благословение убивать?!
— Благословение закончить то, ради чего ты пошла на все это, девочка. И тогда ты сможешь стать другой. Другим человеком.
— Но вы сказали…
— Что ты не будешь той, кем была прежде. И повторю: не будешь. Произойдет нечто совсем иное. Ну, так что же?
Вероника невольно оглянулась, будто боялась, что ее застанут за чем-то недозволенным. Потом вспыхнула:
— Простите. После всего, что было, на это действительно трудно решиться!
И она согнулась перед монахом в смиренном поклоне.
А дальше произошло нечто невообразимое: падре Патрик, едва успев осенить склоненную голову пиратки крестным знамением, вдруг той же рукой схватил ее за шею и что есть силы, а сила у него была немаленькая, толкнул ее на землю лицом вниз. От неожиданности Вероника не устояла на ногах. И, уже падая, успела услышать хлопнувший рядом выстрел.
Человек в широких, подрезанных у колена штанах и надетом на голое тело жилете, выскочил из-за последней груженной початками маиса телеги, на ходу вытаскивая из-за пояса второй пистолет.
Но он не успел выстрелить. Покуда леди Дредд, распрямившись, будто пружина, вскакивала с земли, намереваясь броситься на убийцу, в воздухе просвистела, крутясь, словно бумеранг, самая обыкновенная палка. Правда, она была выточена из твердого, как камень, черного дерева.
Удар пришелся точно в лоб, и стрелявший с коротким воплем рухнул лицом вниз под испуганные крики пеонов и дружный рев ослов. Погонщики приметили шедшего рядом с их телегами незнакомца, но не обратили на него особого внимания: в их городишке постоянно появлялись пираты всех мастей, и человек, похожий на флибустьера, менее всего мог вызвать опасения и подозрения: ну, не маис же он собрался воровать?
Вероника в три прыжка оказалась возле упавшего, локтем отшвырнула топтавшегося рядом пеона, подхватила и сунула за пояс разряженный пистолет, а заряженный живо направила в лоб все еще лежавшего без движения незнакомца:
— А ну-ка живо, ублюдок! Кто подослал тебя сюда?!
— Вряд ли в ближайшие пять-десять минут он будет в состоянии что-то сказать! — заметил, подходя к девушке падре Патрик. — Палка у меня тяжелая, а кидать ее я, как видишь, не разучился.
Леди Дредд выпрямилась. Ее глаза сверкали.
— Теперь я понимаю, почему вас называют «пиратским аббатом»! — воскликнула она.
— Нет, нет! — засмеялся монах. — Это впервые с тех пор, как я принял постриг. И надо же — в постный день! Представляю, какую епитимью наложит на меня настоятель!
— Вы видели, откуда взялся этот парень? — спросила Вероника пеонов.
Но те едва ли ее слышали: ослы продолжали реветь. Тогда леди Дредд подняла пистолет и выстрелила. Ослы озадаченно замолчали (хотя первый выстрел произвел на них обратное действие!), зато в ужасе завопили пеоны.
— Молчать! — грозно рявкнула девушка. — Спрашиваю еще раз и не стану спрашивать в третий раз: кто-нибудь видел, откуда пришел этот человек?
— Он присоединился к нам возле поворота на пристань! — выдавил один из погонщиков. — Верно, сошел с какой-нибудь из двух посудин, что сегодня там пристали… Мы же не знали, что он…
— А вас никто ни в чем и не обвиняет. И ступайте наконец куда шли. Мне не нужны здесь ни ваши перепуганные рожи, ни ваши ослы. От них только шум!
Вероника поднесла к губам свисток, который, как обычно висел у ее пояса, и трижды в него дунула. Не прошло и минуты, как из ворот пулями вылетели двое матросов, а за ними — Ник и Джулиан.
— Что это, капитан? — растерянно спросил первый помощник, указывая на валявшееся в пыли тело.
— Это? — усмехнулась леди Дредд. — Первый за много лет грех падре Патрика. А еще, как я полагаю, привет от нашего старого друга — Тича Черной Бороды. Возьмите-ка его, ребята, постарайтесь побыстрее привести в чувство и доставьте ко мне. Я снова буду на террасе и очень, вы слышите, о-очень хочу узнать, кто еще прибыл в устье Блэк-Ривера вместе с этим молодцом, а главное — откуда мистер Тич их послал.
— Не беспокойтесь, капитан! — Рей ухватил лежащего за ворот жилета и рывком поднял на воздух, словно выдернул из земли пучок овощей. — Все, что вы хотите узнать, вы узнаете.
В тот же вечер капитан Черный Алмаз осмотрел свой восстановленный и как следует подновленный корабль и отдал приказ команде на следующее утро готовиться к выходу в море.
Пираты не удивились. Скорее обрадовались. Они давно этого ждали, изнывая от безделья и уныло просаживая в прибрежных трактирах свою двойную долю добычи.
Наутро, едва рассвело, бриг «Черный алмаз» поднял паруса. Ветер, как нарочно, оказался попутный. Корабль вышел из небольшой гавани и взял курс к Панамскому проливу.
Глава 4
«БАЛЛАСТ ЗА БОРТ!»
Все, кто когда-либо встречал капитана Роберта Тича, утверждали, что он очень часто бывает пьян. И бессовестно лгали. Потому что пьян он бывал постоянно. За долгие годы он настолько приучил свое нутро к рому, что, наверное, мог бы умереть, не выпив очередной кружки и не добавив в кровь новой порции зелья.
Постепенно ром стал казаться ему слишком слабым напитком. Черная Борода попробовал перейти на спирт, однако тот приходилось пить одним глотком, и это не вызывало привычного пирату наслаждения. Однажды он изобрел свой собственный напиток: добавил в ром порцию пороха, размешал и, опустошив кружку, заявил: «Вот это как раз то, что нужно!»
Никто из тех, кто плавал на кораблях Тича (поначалу у него их было три), не имел права оставаться трезвым. Иные пираты «Отмщения королевы Анна», коим было невмоготу поглощать такое количество рома, даже пытались обманывать капитана: наполняли кружки из бочонка с водой, в которую ром лишь добавляли. Они пользовались тем, что у Черной Бороды была своя объемистая фляга, которую он постоянно пополнял пороховым зельем и пил только из нее.
Но однажды он раскрыл обман и, придя в бешенство, застрелил троих матросов. Двое из них были пойманы с кружками воды, третий лишь заподозрен в трезвении, однако его возражений и клятв Черная Борода даже не стал слушать. После этого несколько человек сбежали с корабля. Сократились и команды двух других судов, так что, в конце концов, Тич оставил в своей «флотилии» лишь одно судно — свой любимый корвет «Отмщение королевы Анны», и плавали на нем теперь одни только беспробудные пьяницы.
