Яков Свет - Последний инка
На восточном откосе амфитеатра, вне стен города, лепились каменные домики черного люда и казарма местного гарнизона. Собственно город, его святая святых, располагался на трех буграх перемычки.
В Венеции, по пояс погруженной в воды Адриатики, каналы заменяют улицы. В священном же городе, разбросанном по кручам, вместо улиц были лестницы. Лестницы-проспекты и лестницы-переулки. Лестниц насчитывалось свыше сотни. Были очень странные лестницы, такие узкие, что на них не могли бы разминуться две кошки, были лестницы очень широкие с парапетами и балюстрадами.
Вдоль лестниц тянулись водоводы: холодная ключевая вода сбегала со склонов Мачу-Пикчу, наполняя городские бассейны.
Прямо под черным пиком Уаяна-Пикчу, чуть влево от этой мрачной горы, на высоком холме стоял (и стоит поныне) кремль священного города. К нему ведет самая главная, самая широкая и самая красивая лестница. Каждая ее ступенька – это брус светлого гранита. В холм врезано тринадцать нешироких террас, на террасах висячие сады. Этот холм – Интиуатана, гора Солнца.
Самая наисвятейшая святыня Интиуатаны – Камень солнца, грубо обтесанная гранитная плита с выступом в виде тупого зуба. К этому камню, говорили жрецы, привязано Солнце, и молитвы светлому богу Инти доходят прямо по назначению, если читают их под серым гранитным зубом.
Интиуатана застроена тесно. Тут и полукруглый храм Солнца, и дома, где живут Девы Солнца, и царское подворье – замок инки. Манко и Титу-Куси редко посещали священный город, но их дворец не пустовал. Здесь воспитывались дети его величества, здесь обитали длинноухие принцы крови из инкского рода.
Когда-то Манко вывел из Куско искуснейших тауантинсуйс-ких каменщиков. До них уже многое было сделано во времена Па-чакути. Каменная эстафета перешла в умелые руки. Кладки зданий Интиуатаны – чудо из чудес, только Кориканча может сравниться с каменными поэмами Интиуатаны. Особенно хорош полукруглый храм. В цоколе его лежат могучие гранитные плиты. Выше эти массивные блоки сменяются небольшими прямоугольными брусками, а по венцу в два ряда уложены с широкими зазорами светлые каменные плитки.
Главная лестница сбегает со склона Интиуатаны на Священную площадь. Этот небольшой пятачок – единственное ровное местечко в городе Солнца. В Священную площадь едва-едва удалось втиснуть два небольших храма – трехколонное святилище, посвященное предкам, и странное трехстенное здание с длинной каменной скамьей-лежанкой. Слева, под трехстенным храмом, – изящный полукруглый бастион, который одновременно служит и подпорной стеной.
От священного города Солнца невозможно оторвать глаз. Сказочно прекрасна эта россыпь светлых зданий на уступах черных гор, эти ласточкины гнезда на скалах, эти каскады каменных террас, эти лестницы-поднебесницы, врезанные в гранитную плоть города.
И какое-то неуловимое сходство есть у холма Интиуатана с холмом афинского Акрополя, и с керченской горой Митридата, и с капитолийским холмом Древнего Рима.
Неудивительно. Лучшие в мире зодчие создавали Интиуатану и Акрополь, Капитолий и храмы на Боспоре Киммерийском…
Кто же жил в священном городе? Только Девы Солнца, длинноухие кровники инки и жрецы были «прописаны» в городе Солнца. Солдаты, каменщики, садовники, повара жили вне городских стен, в восточном предместье. На Священную площадь, Главную лестницу и на холм Интиуатану они могли попасть лишь с дозволения верховного жреца или инки. Отцы города охотно наглухо бы закрыли перед «черным людом» единственные ворота в единственной городской стене, но тогда им пришлось бы самим строить дома, поить висячие сады и печь кукурузные лепешки.
Вот эта лестница-поднебесница!А Девы Солнца, жрецы и длинноухие аристократы считали ниже своего достоинства трудиться в поте лица. Поэтому волей-неволей босоногие и «обычноухие» работяги допускались в священную часть священного города. Но жестокая казнь грозила всякому, кто переступал порог дома Дев Солнца.
Не мудрено, что бритых дьяволов Маркоса и Ортиса поселили в восточном предместье. Хуже и обиднее было, однако, другое. «Профессора колдовского искусства» – так монахи называли жрецов храма Солнца (а храм этот они окрестили «университетом идолопоклонства») – вместо того, чтобы склонить свои выи перед служителями истинного бога, открыто насмехались над ними.
Маркое и Ортис поспешили покинуть священный город и бежать в Виткос.
Августинцы возвратились в Виткос вне себя от гнева и ярости. Они охотно испепелили бы всех «профессоров колдовского искусства» и не оставили бы камня на камне от «университета идолопоклонства». Но близок локоть, да не укусишь – священный город был неуязвим, и жрецы храма Солнца по-прежнему предавались «бесовским радениям», и по-прежнему знойное перуанское солнце было накрепко привязано к жертвенному камню на вершине Ин-тиуатаны.
Маркое кипел от злобы. Он решил во что бы то ни стало отомстить служителям Солнца. И однажды он собрал с десяток крещеных индейцев и направился к одному затерянному в лесах храму. Добрые христиане, которых Маркое повел за собой в крестовый поход, на своих плечах несли вязанки хвороста. Маркое обложил этим хворостом храм. Вспыхнуло пламя, оно мгновенно охватило «дьявольское капище». Маркое гнусавил «Те Deum» – молитву, славящую милосердного и бесконечно терпимого христианского бога. Храм сгорел дотла.
Весь Виткос пришел в ярость. Масло в бушующее море влил мудрый, как змий, Ортис. По его просьбе инка вырвал Маркоса из рук разгневанных жрецов. Апостола-поджигателя высекли, но оставили в Вилькапампе.
Скажем в скобках, что осквернители христианских храмов на такую снисходительность рассчитывать не могли ни при каких обстоятельствах. Перуанский жрец, который осмелился бы поджечь католическую церковь, был бы немедленно четвертован или сожжен…
КАМЕННЫЙ ГОСТЬ
В 1569 году, спустя почти пять лет после визита Родригеса, до Вилькапампы донеслись тревожные вести: в Лиму прибыл новый вице-король.
Сама по себе весть об очередной смене правителя Перу тревоги не вызывала. Вице-королей смещали и назначала очень часто. Пугало другое: на этот раз в Лиму ехал дон Франсиско де Толедо, и одно это имя приводило в трепет перуанскую землю.
Дон Франсиско Альварес де Толедо-и-Пачеко – граф Оропеса, сеньор Харандильи, Торнавакас, Кабаньяс и Оркако, гранд Кастилии, троюродный брат небезызвестного герцога Альбы, разорителя Нидерланд, – совсем не похож был на своих галантных предшественников. Этот сухопарый вельможа, всегда одетый в черное, держал в страхе всех своих подчиненных, хотя за всю жизнь он ни разу не повысил голоса и не сделал ни одного резкого движения.
