Луи Буссенар - Капитан Сорви-голова
Человек, которому привелось видеть, как буры ежедневно отправляются на свои ночные посты, кто пешком, кто на лошади, всегда точно в определенное время и при любой погоде, не может не склониться перед высшей силой, превращающей этих вольных, как ветер, людей в строго дисциплинированных воинов.
Сплошь и рядом они идут на свои посты, согнувшись в три погибели под проливным дождем. Легкая одежда едва защищает их, кругом беспросветная тьма, ливень хлещет как из ведра, а бюргеры, наперекор стихии, стоически продолжают свой путь. И так — изо дня в день. Прильнув к склону холма, утопая в грязи или хлюпая по лужам, они бодрствуют до зари на своих постах и спят под открытым небом, каждую секунду готовые отдать жизнь за свое трансваальское отечество».
Но вернемся к нашему герою. Сорви-голова прогуливался по лагерю, рассматривая все, восхищаясь или отмечая недостатки. Он дышал полной грудью в этой воинственной атмосфере и снова и снова поздравлял себя с тем, что принял участие в суровой, полной трагизма, борьбе, от которой зависела судьба целого народа.
Случайно или в силу предчувствия он забрел в то место, где стоял шатер генерала.
Непринужденно войдя в палатку, Жан застал там Кронье. Генерал был один и писал. Он оторвался от своего занятия и, дружески улыбнувшись, произнес:
— Добрый день, Сорви-голова.
— Добрый день, генерал.
— А я как раз собирался послать за вами. Вы мне нужны.
— Рад вам служить генерал. Я уж и так почти две недели веду праздную жизнь.
— И скучаете?
— Еще бы! Ведь после взрыва моста у меня ни разу не было случая поколотить англичан.
— А если я предоставлю вам такой случай?
— Чудесно, генерал! О, если бы со мной была моя рота Молокососов! Но, увы, она почти вся рассеялась. Остались каких-нибудь тридцать человек.
— По возвращении вы сможете восстановить ее в полном составе.
— Значит, мне придется уехать?
— Да… Вы поедете курьером довольно далеко, под Ледисмит. Вы отвезете Жуберу[88] секретные документы чрезвычайной важности. На телеграф положиться нельзя: английские шпионы проникают всюду. Почта идет слишком медленно. Вам придется двигаться быстрее почты, пожирая дороги, этапы, железнодорожные пути, станции, мчаться без остановки дни и ночи, избегая засад, ускользая от шпионов, превозмогая сон и усталость, и добраться как можно скорее, во что бы то ни стало, любой ценой. Вы обладаете всеми необходимыми для этого качествами: вы храбры, выносливы, предприимчивы, находчивы, вы умеете выйти из любого положения и никогда не теряетесь.
— Располагайте мною, генерал. Когда прикажете отправляться? — Через полчаса.
— Одному?
— Так, пожалуй, было бы лучше. Однако вас могут убить по дороге, а потому возьмите с собой надежного товарища, который, если вы погибнете, мог бы довести до конца это поручение или уничтожить документы, если вы будете ранены или захвачены в плен.
— В таком случае, я возьму своего лейтенанта, Фанфана.
— Ну что ж, Фанфан так Фанфан. А теперь давайте установим ваш маршрут, конечно, без учета неожиданных дорожных происшествий. Отсюда до Ледисмита по прямой триста миль.
«Около пятисот километров», — поправил про себя Жан.
— Накинем еще пятьдесят миль на окольные пути, которые вам придется выбирать. Отсюда до Блумфонтейна[89] по шоссе восемьдесят миль. От Блумфонтейна до Винбурга вы проедете железной дорогой — тоже восемьдесят миль. От Винбурга по шоссе до Бетлехема восемьдесят пять миль. От Бетлехема до передовых бурских позиций под Ледисмитом снова по железной дороге — около девяноста миль. Если Винбург занят англичанами, — а об этом вы узнаете на узловой станции Смолдил, — вы проедете поездом до Кронстада и доберетесь до Бетлехема через Линдлей. Рекомендую вам как можно меньше пользоваться железной дорогой. Самое простое было бы, конечно, из Блумфонтейна доехать поездом до Претории, а уже оттуда спуститься до Ледисмита, но такое путешествие отнимет не менее восьми дней, а может быть, и больше. Дороги забиты военным снаряжением, и поезда движутся медленнее хороших лошадей. Потому-то я и советую вам передвигаться больше по шоссейным дорогам — это даст выигрыш во времени.
— Но, генерал, где и как мы найдем лошадей по выходе из вагона?
— А вам они и не понадобятся. Кстати, Сорви-голова, ездите вы на велосипеде?
— О да, генерал! — ответил Сорви-голова, весь просияв при мысли о таком оригинальном путешествии.
— Отлично!
— Велосипед — мой любимый вид спорта, и, не хвастая, могу сказать: я в нем очень силен.
— Охотно верю.
Кронье взял со стола большой конверт, тщательно запечатанный, перевязанный и с обеих сторон покрытый лаком:
— Вот вам документы. Конверт непромокаемый. Зашейте его за подкладку вашей куртки и отдайте его лично в руки генералу Жуберу. Вот пропуск. Он обеспечит вам помощь и поддержку в пределах территории обеих республик. Зайдите на склад, там вы найдете обширный выбор велосипедов. Предусмотрительный дядя Поль прислал их нам сюда вместе с другим военным снаряжением. А теперь, мой мальчик, отправляйтесь, не теряя ни минуты. До свиданья! Да защитит вас Бог, и да поможет он вам вернуться живым и невредимым.
Сорви-голова принадлежал к людям, которых никогда нельзя застать врасплох. Недолго думая, он помчался в свою палатку и, застав там Фанфана, с места в карьер спросил:
— Скажи, Фанфан, ты хороший велосипедист?
И Фанфан ответил важно и убежденно на выразительном жаргоне улицы Гренета:
— Спрашиваешь!.. Я же тренером был. И каким!
— Тогда пойдем выбирать себе машины и айда на прогулку.
— На войну? На каталке? Шик!.. Багаж и оружие брать?
— Никакого багажа! По одеялу, по ружью, по дюжине сухарей и по сотне патронов.
Они тотчас же отправились в велосипедное отделение склада, где увидели сотню сверкавших новизною машин.
Сорви-голова как истый патриот принялся искать изделия французской марки и скоро нашел именно то, что ему было надо. Это были два велосипеда военного образца; легкие, прочные и удобные машины с отличным ходом и пятикратной передачей. Каплю масла в педали оси, проверить гайки и тормоза — и домой, в палатку! А там. — свернуть одеяла, перекинуть их через плечо справа налево, а ружья — слева направо, привязать к поясным ремням кожаные сумки с сухарями и патронами. На все это ушло не более десяти минут.
Фанфану хотелось отправиться на велосипедах прямо из лагеря. Но здесь не было дорог, а им предстояло спускаться под уклон в двадцать пять градусов. Пришлось идти пешком, волоча за собой машины. Передовые посты остались позади. Теперь перед ними простиралась степь, безлюдная, на каждом шагу таящая засады и грозящая гибелью.
