Чосон. Последняя династия Кореи - Ен Су Пак
Права на престол младших братьев были весьма сомнительными, учитывая их происхождение от супруг-наложниц. Но, тем не менее, в 1676 году «старые западники», поддерживаемые некоторыми представителями правящего дома, предприняли попытку переворота, целью которого было возведение на престол семнадцатилетнего Ынджон-гуна. Заговор планировался как «внутридворцовое дело», без привлечения сторонних сил. Однако молодой ван оказал достойный отпор, хотевшим его убить, и не утратил контроля над ситуацией. Все заговорщики были казнены, Ынджон-гуну тоже пришлось расстаться с жизнью.
Опорой Чонджо стал его главный наставник и ближайший советчик Хон Гукён, которого ван, после восшествия на престол, назначил главным государственным советником. В предках у Хон Гукёна значился ван Сонджо, а его младшая сестра в двенадцатилетнем возрасте стала наложницей молодого вана, так что можно было говорить о двойных узах родства, связывающих Хон Гукёна и Чонджо. Власть Хон Гукёна была огромной, и он мог считаться фактическим правителем государства, поскольку Чонджо полностью ему доверял. Но, как известно, всему приходит конец. «Камнем», о который споткнулся Хон Гукён стала его сестра-наложница, известная как Вонбин Хон. У нее то ли возникла ложная беременность, то ли она имитировала беременность, надеясь посредством этой уловки крепче привязать к себе мужа, но, так или иначе, правда всплыла наружу и Вонбин Хон умерла от стыда и огорчения (не исключено, что покончила с собой).
Старшая жена вана Хёый-ванху, на которой он женился, будучи наследником престола, не могла иметь детей. Тем не менее, Чонджо не пытался избавиться от нее, что можно объяснить высоким происхождением Хёый-ванху. Она происходила из знатной ветви Кимов и состояла в родстве с Мёнсон-ванху, женой вана Хёнджона. Правда, если верить свидетельствам современников, характер Хёый-ванху был не настолько властным, как у Мёнсон-ванху, но определенное влияние на мужа она оказала.
Хёый-ванху осудила поведение Вонбин Хон и выразила удовлетворение от того, что наследник престола не будет иметь связей с Хон Гукёном. Могущественный советник был оскорблен и тайно договорился с Чонсун-ванху, вдовой вана Ёнджо, о том, что он станет приемным отцом наследника престола, когда тот родится. Хёый-ванху узнала об этом сговоре и собиралась все рассказать мужу, а Хон Гукён якобы попытался заткнуть ей рот при помощи яда, за что и угодил в ссылку… Что там было на самом деле – одному Будде известно, неоспорим только факт смещения Хон Гукёна, который умер прощенным в 1781 году. Не исключено, что набравшийся опыта ван Чонджо попросту стал тяготиться сторонней опекой, когда она перестала быть ему нужной.
Продолжая «равноудаленно-нейтральную» политику своего отца, Чонджо привлек к участию в управлении государством находившихся в провинции «южан», которые не получали важные должности с 1694 года. Для этого вану пришлось оказать определенное давление на «западников», как «молодых», так и «старых». Тем не менее, цель была достигнута, и в управленческий аппарат влились новые кадры. Они пришли не как представители «южной фракции», а как люди, успешно сдавшие государственные экзамены, но не имевшие прежде возможности проявить себя из-за конфликтов, в которых принимали участие их деды и прадеды. Возвращение «южан» в политику не дестабилизировало обстановку – ван Чонджо смог обеспечить политическую стабильность на всем протяжении своего, без малого четвертьвекового, правления.
Впрочем, несмотря на все старания Ёнджо и Чонджо, «старые западники» продолжали оставаться наиболее влиятельной политической силой. Однако среди них произошел раскол: одни одобряли казнь Садо-седжи, другие осуждали вана Ёнджо за убийство сына, да еще и столь жестоким образом. В данном случае сановники могли безбоязненно критиковать действия правителя, поскольку Чонджо симпатизировал своему биологическому отцу и сам тоже считал, что с ним поступили несправедливо.
Для подготовки чиновной элиты Чонджо учредил Государственную Библиотеку, во многом напоминавшую «Павильон, где собираются мудрецы», основанный Седжоном Великим. Главное отличие Библиотеки от Павильона заключалась в ее образовательной направленности: здесь проходили дополнительное обучение столичные чиновники в возрасте до тридцати семи лет. Ван читал им лекции и принимал участие в экзаменах. Это не только позволяло правителю выбирать в свои ближайшие помощники наиболее подходящих людей, а также возвышало его до статуса классических конфуцианских авторитетов, что было весьма полезно для престижа.
Важным новшеством вана Чонджо стала практика приема простолюдинов, осмелившихся обратиться к вану лично. Таким образом он старался лучше понять нужды простого народа и, надо признать, что подобные «аудиенции» были весьма полезны. Помимо них, Чонджо активно работал с прошениями, подаваемыми на его имя, не перекладывая эту обязанность на кого-то из сановников. По примеру отца и деда, ван Чонджо продолжал оказывать поддержку сельскому хозяйству, а также всячески способствовал развитию торговли. В частности, ван отменил торговые монополии крупных столичных фирм, что позволило провинциальным торговцам конкурировать с ними и вести торговую деятельность в столице. Также Чонджо ограничил импорт многих предметов роскоши из империи Цин, чтобы стимулировать чосонское производство.
Но сильнее всего корейцы запомнили, что ван Чонджо сделал вынесение смертных приговоров своей прерогативой и тщательно изучал обстоятельства дела, перед тем как приговорить кого-то к казни. Также Чонджо покровительствовал искусствам и наукам, отчего его правление часто называют «Корейским Ренессансом». В целом, ван Ёнджо мог бы гордиться таким внуком.
К концу XVIII века в Чосоне распространилась новая технология посева риса, заимствованная, как обычно, из Китая. На уже залитое водой поле стали высаживать предварительно выращенные саженцы. Благодаря этому время занятости полей рисом сокращалось примерно на месяц, что позволило чередовать выращивание риса с выращиванием ячменя, собирая два урожая в год. Кроме того, высевание рассадой оказалось более эффективным.
В 1785 году ван Чонджо учредил новый корпус своих телохранителей, заменив предыдущий, основанный еще при Тэджоне. Из этого можно сделать вывод о том, что при всей стабильности своего правления ван не чувствовал себя полностью уверенно. Однако следует отметить, что силовые структуры периодически требуют обновления подобно тому, как оружие нуждается в регулярной чистке.
Единственной старшей женой Чонджо была Хёый-ванху, пережившая своего мужа на двадцать с лишним лет. Как и полагалось ванби, Хёый-ванху стала приемной матерью Ли Кону, рожденному в 1790 году супругой Субин Пак, и Ли Суну, рожденному в 1782 году супругой Уйбин Сон, которую ван Чонджо любил больше других женщин, и перенес эту любовь на их общего сына. Ли Сун, вошедший в анналы как Мунхё-седжа, был назначен наследником престола необычайно рано – в три года и четыре месяца, хотя обычно сыновья ванов провозглашались преемниками по достижении десятилетнего возраста. К сожалению, вскоре после назначения мальчик умер от оспы, которая в те времена косила людей не хуже чумы.
Сорокасемилетний ван Чонджо скончался в августе 1800 года, не дожив немного до свадьбы своего преемника Ли Кона. Подозревали, что он был отравлен кем-то из своего окружения. Обстоятельства смерти вана были следующими: на его спине появился нарыв, придворные лекари приступили к лечению, будучи полностью уверены в успехе, но спустя две недели ван скончался. Считается, последним, что он произнес перед тем, как отправиться к Желтым источникам, было «Суджончжон», в этом дворцовом павильоне, где во времена Седжона Великого собирались мудрецы, находилась резиденция Чонсун-ванху, вдовы ван Ёнджо, которой на тот момент было пятьдесят пять лет.
Отношения между ваном Чонджо и Чонсун-ванху были, мягко говоря, напряженные – Чонджо всячески старался ограничивать ее влияние. В частности, ван сослал на остров Хоксан старшего брата Чонсун-ванху Ким Гвиджу, обвинив его в неуважении к своей матери, Хегён-ванху. На самом деле, вану просто хотелось удалить от двора слишком активного родственника, который начал сколачивать новую политическую фракцию. Домашний алтарь никогда не пустует – по мере ослабления влияния «западников» и «южан», создавались все более благоприятные условия для деятельности кланов, возглавляемых женами и вдовами правителей (другими словами, убрали одну проблему, получили другую).
