Синтия Хэррод-Иглз - Чернильный орешек
– Нет, госпожа, тебе подобает повесить его на золотую цепочку, если уж ты желаешь носить его, – весело предложил Кит. – А теперь нам лучше снова отправиться в путь, а не то ты простудишься. Сейчас еще слишком холодно, чтобы задерживаться на одном месте, даже при таком ярком солнце.
Он поймал Оберона и вскочил в седло. Они поскакали дальше, и Хиро спрятала чернильный орешек себе за корсаж для пущей надежности.
Лия всегда настаивала впоследствии, что беда стряслась именно из-за верховой прогулки, хотя Мэри-Эстер говорила, что это было влиянием длинной холодной зимы, недостатка воздуха и солнечного света и плохого питания. Но в глубине души Кит знал – впрочем, без всяких видимых оснований, – что это его вина, что это он каким-то непонятным образом был обречен приносить горе той, которую любил больше всего на свете. Как бы там ни было, не прошло и недели, как у Хиро случился выкидыш, в одну темную-претемную ночь ребенок просто выскользнул из нее. Он был совсем крохотным, голеньким и слепым… и очень напоминал мертвого зайчонка, если, конечно, кому-либо пришло в голову сделать подобное сравнение. Но то, что это был мальчик, вполне можно было понять. Хиро старалась держаться мужественно в присутствии Кита, но она слишком ослабла, чтобы сдержать слезы, и в конце концов она наплакалась так, что уснула, обессиленная, прямо в его объятиях. А когда, наконец, он опустил ее на подушки и убрал влажные завитки волос с ее покрасневших щек, его самого начали сотрясать рыдания. Киту пришлось повернуть голову в сторону, чтобы не разбудить Хиро безудержно текущими потоками слез.
Глава 7
После выкидыша Хиро довольно долгое время болела, и все неожиданно почувствовали, как сильно им недостает ее в доме. Поэтому каждый находил причину пройти через западную спальню, куда бы он ни направлялся. Но искать какой-либо предлог было совсем не в духе Эдмунда, поэтому каждое утро, перед тем как начать дела, он заходил туда с серьезным видом, чтобы посидеть с Хиро примерно четверть часа. Хиро, к своему удивлению, тоже с нетерпением ждала его визитов. Эдмунд был немногословен, не любил он и обсуждать сплетни, поэтому говорил с ней так, как говорил бы с мужчиной. Однако Хиро находила, что его разговоры дают пищу для ума. Что же касается Эдмунда, то эта процедура, начатая им из соображений долга, быстро превратилась для него в удовольствие, и скоро его беседы с Хиро приобрели оттенок размышлений, высказываемых вслух. Время, которое Эдмунд проводил с Хиро по утрам, стало для него возможностью спокойно обдумать и привести в порядок свои мысли, а также обсудить собственные проблемы. Мэри-Эстер, разумеется, вскоре заметила, что происходит, и ей пришлось подавлять в себе довольно острые приступы ревности. Что ж, если Хиро способна дать Эдмунду что-то, необходимое ему, то ей не следует сердиться из-за того, что дает это не она сама.
Конечно, Мэри-Эстер много раз на дню тоже торопливо забегала в западную спальню, выкраивая время для визитов между всеми прочими ожидавшими ее делами. Она приносила Хиро обрывки разных вздорных сплетен, рассказывала всевозможные забавные истории об увиденном ею в ее частых путешествиях. Больше всего на свете Мэри-Эстер, конечно, хотелось бы дать Хиро то, к чему та столь стремилась… но только она никогда не видела Гамиля и даже ничего о нем не слышала. Между тем спальня была заполнена иными дарами – от членов семейства, от друзей и даже от слуг. Старина Джекоб испек специально для нее маленькие пирожки с корицей, окрасил их в розовый цвет с помощью нескольких капелек своего драгоценного кошениля, покрасивее расположил в корзинке, а потом, когда маленькая Гетта в очередной раз забрела на кухню повидаться с ним, он, умаслив ее леденцом, попросил отнести гостинец наверх и передать от него «маленькой хромой госпоже».
Гетта с усердием взобралась по лестнице, прошла по коридору в западную спальню и застала там Хиро, как ни странно, в одиночестве. Она лежала на подушках и пустыми глазами смотрела в окно. Когда вошла Гетта, Хиро, быстро улыбнувшись, приподнялась.
– Пришла повидаться со мной, мой цыпленочек? Хочешь забраться ко мне на кровать? Ну тогда давай я подержу эту корзинку, пока ты будешь залезать.
– Это для тебя, – слегка запыхавшись, сказала Гетта, когда устроилась на широкой кровати, высунув короткие ножки из-под пышных юбочек. – Это Джекоб, попросил отнести тебе. А за это он дал мне вот что, – она извлекла изо рта остаток леденца, исследовала его и отправила обратно. – А теперь уж его и нет почти.
И с этими словами девочка многозначительно посмотрела на корзину с пирожками.
– Хочешь пирожок? – с серьезным видом спросила Хиро.
– Спасибо, – мгновенно поблагодарила Гетта и, выбрав пирожок порозовее, принялась за него. – Джекоб говорит, что ты мало ешь. Не хочешь попробовать пирожок? Он сказал, что ты чах… чахнешь. А что это значит – чахнешь? Ты теперь всегда будешь лежать в постели? Я вот не люблю лежать в постели днем.
– Я и сама не люблю, – отозвалась Хиро, снова отворачиваясь к окну.
– Так что же ты тогда не встаешь? Если ты встанешь, я тебе покажу свой сад. Папа сказал, что у меня теперь будет свой сад, и Эйбел отвел мне кусочек в углу этого тал… тальянского сада, только там еще пока ничего нет… вот лишь несколько раковинок, которые подарил мне Джекоб. Но Эйбел пообещал, что будет время от времени давать мне немного семян. А что это значит – «время от времени»? Это значит «скоро»? – не дожидаясь ответа, она протянула ручонку и принялась разгибать пальцы на левой ладони Хиро. – А что это у тебя там в руке? Не зайчик? Можно посмотреть? – Хиро выпустила из руки чернильный орешек, уже залоснившийся от того, что его долго держали в руке, и Гетта с критическим видом стала его изучать. – Нет, на зайчика это не очень-то похоже, – наконец произнесла девочка. – А он волшебный?
– Ну… вообще-то нет. Это просто чернильный орешек, – ответила Хиро, но голос ее потеплел даже от самих этих слов.
– Чернильный орешек, – задумчиво повторила Гетта. – А если я посажу его в своем садике, он в яблоню вырастет?[15] А если он волшебный, то, может, он еще и в заячий куст вырастет.
Хиро улыбнулась.
– Да, это выглядело бы забавно. А теперь верни мне его, пожалуйста. Какая там, кстати, погода на дворе?
– Я и не знаю, – рассеянно ответила Гетта. Погодой она не интересовалась. Она, извиваясь, сползла с высокой кровати и при звуке чьих-то шагов подошла к двери и выглянула наружу.
– Это Кит! – радостно закричала она.
Девочка выбежала из дверей, но спустя мгновение появилась снова, сидя высоко на плече Кита. Она просто обожала своего старшего брата. Хиро подняла на него глаза, и супруги обменялись нежной улыбкой.
