Георг Борн - Бледная графиня
– Очень рад, что вы согласны исполнить мою просьбу. Речь пойдет об одном загадочном происшествии, и только вы можете как-то объяснить его. Будьте так добры, пойдемте со мной.
– Идти с вами? Куда же это? – спросил Бруно.
– Всего лишь ко мне домой.
– С большим удовольствием, – сказал Бруно, хотя просьба доктора была такой же странной и загадочной, как и сама его личность. Он взял шляпу. – Я готов.
Они вышли из гостиницы. Бруно знал, что доктор живет возле самого рынка, и его очень удивило, что тот повел его к себе не кратчайшим путем, а окольными, пустынными и кривыми переулками. Однако он не спросил у своего проводника, почему тот избрал более дальний и неудобный путь.
Наконец они оказались на месте и через небольшую прихожую с каменным полом вошли в квартиру Гагена. Их встретила экономка доктора, очень симпатичная старушка с добрым и честным лицом.
Комната, куда доктор Гаген привел своего гостя, довольно просторная, с высоким потолком, имела только одно окно, но и оно было завешено темными гардинами, так что в комнате царил полумрак. В дальнем углу ее стояла кровать с разобранной постелью, и на ней лежал кто-то, закутанный по самые плечи одеялом.
Больничная атмосфера комнаты поразила Бруно. Он вопросительно взглянул на Гагена. Что означают эта постель и этот полумрак? Неужели любовь доктора к человечеству дошла у него до такой степени самопожертвования? Неужели из сострадания к несчастным он готов лишить себя самого необходимых жизненных удобств и покоя и обратить свою квартиру в госпиталь?
Гаген молча подошел к окну и слегка отодвинул гардину, чтобы свет падал прямо на постель. Затем, не говоря ни слова, подошел к асессору, взял его за руку и подвел к кровати.
На постели лежала белокурая девушка с бледным безжизненным лицом, на котором была видна уже печать смерти.
При виде ее Бруно заметно вздрогнул.
– Боже мой, кто это?! – воскликнул он охрипшим от волнения голосом, наклоняясь к девушке и пристально всматриваясь ей в лицо.
Гаген не спускал с Бруно проницательного взгляда.
– Может быть, я ошибаюсь, может быть, здесь всего лишь случайное сходство… – бормотал Бруно. – Но нет, какое тут может быть сходство, это Лили. Самая настоящая Лили, молодая графиня.
– Вы уверены, что это молодая графиня? – спросил Гаген.
– Скажите мне сначала, как попала к вам покойница, как она могла до сих пор так хорошо сохраниться? – взволнованно обратился он к доктору, невольно понизив голос.
– Прежде всего ответьте мне, признаете ли вы в этой девушке молодую графиню Варбург? – в свою очередь настойчиво спросил доктор.
– Лицо сильно изменилось, такое бледное, худое, страдальческое, но даже если бы смерть еще более обезобразила ее черты, я все равно узнал бы ее. Да, это графиня Варбург.
– Она не умерла, – поправил асессора доктор. – В ней еще теплится искорка жизни.
– Она жива? – дрогнувшим голосом воскликнул Бруно. – Она в самом деле жива?
Он встал на колени перед бесчувственным телом дорогого, любимого существа и хотел взять ее за руку. Однако Гаген удержал его и молча приложил палец к губам, давая Бруно понять, чтобы он говорил тише.
– Ради Бога, скажите мне только одно: будет ли она жива? Сжальтесь, доктор, умоляю вас! Употребите все ваше искусство, но только спасите ее.
– Надежда очень слабая, – отвечал доктор, – но я сделаю все, что смогу, что в моих силах.
– Как попала сюда молодая графиня? Каким чудом была она спасена?
– Мне это неведомо.
– Расскажите мне… – вполголоса умолял Бруно невозмутимого доктора.
И Гаген рассказал Бруно историю, которую мы уже слышали от лакея Макса.
– Непостижимо… – задумчиво пробормотал Бруно, с напряженным вниманием следивший за каждым словом доктора. – Как она попала к вашему дому? Кто позвонил в дверь?
– Несомненно одно, – сказал доктор. – Прийти сюда, даже с посторонней помощью, она не могла. То пограничное между жизнью и смертью состояние*, в котором она находится, началось не минувшей ночью, а гораздо раньше, по меньшей мере, две-три недели назад.
* Теперь в медицине такое состояние называется «кома» (Прим. ред.).
– Непостижимо… – снова повторил Бруно. – И почему платье и волосы мокрые?
– Да, платье ниже колен, особенно сзади, было настолько мокрым, что моя экономка первым делом переодела ее в сухое, и потом уже мы отнесли ее в постель. На белье незнакомки старушка увидела богато вышитый вензель W с графской короной. Поэтому-то мне и пришло в голову, что несчастная и есть молодая графиня Варбург.
– Да, это она, это Лили. Ее необходимо спасти. Она должна жить.
– «Никто кроме Бога», – произнес доктор по-латыни известную формулу. – Я же со своей стороны сделаю все, что от меня зависит. Господин асессор, я пригласил вас сюда для того, чтобы посвятить в эту тайну и услышать от вас, признаете ли вы в молодой девушке графиню Варбург. С вашей помощью я надеюсь найти какое-нибудь внятное объяснение этому поистине загадочному и таинственному происшествию. Взгляните-ка сюда! – С этими словами доктор подвел Бруно к изголовью и указал на глубокие, еще незарубцевавшиеся раны на лбу и голове под волосами. – Мне кажется, эти следы могут пролить совершенно новый свет на свершившееся преступление.
– Раны… – пробормотал Бруно. – Раны, нанесенные словно бы каким-то острым предметом. Да, дело становится еще запутанней и темнее. Невольно приходит в голову, что Лили вряд ли была сброшена в пропасть, а шляпа с вуалью, платок и брошь лишь для отвода глаз положены возле обрыва. Следы подделаны, а глыба земли нарочно обрушена с края пропасти – и все для того, чтобы объяснить исчезновение графини несчастным случаем, а именно – падением в пропасть.
– И я так думаю, – подтвердил Гаген. – Иначе как могла графиня со дна пропасти или с берега моря спустя несколько недель внезапно оказаться здесь?
– Да, по всей вероятности, ее где-то тщательно укрывали и только минувшей ночью принесли сюда.
– Да, но с какой целью? – спросил доктор. – Этот вопрос не дает мне покоя. Девушку принесли ко мне для того, чтобы я оказал ей помощь. Кто мог это сделать? Уж, разумеется, не тот, кто поднял на нее преступную руку. Быть того не может, чтобы тот, кто посягнул на ее жизнь и нанес эти ужасные раны, тащил ее сюда, чтобы спасти. Здесь кроется что-то другое.
– Да, вы правы, – согласился Бруно. – Одна загадка громоздится на другую. Тем не менее тут возможна одна версия. Лесничий Губерт покушался на жизнь молодой графини и только случайно не убил ее до смерти. А мать и сестра обнаружили полумертвую девушку и принесли сюда в надежде спасти.
