Валерий Дуров - Нерон, или Актер на троне
Полные соблазна слова друга сильно разжигали Нерона. Слушая речи Отона, он трепетал от страсти, но вынужден был сдерживать себя. Не мог же он обвинить его в предательстве и всенародно признаться в своем неблаговидном умысле. Но настал день, когда вожделение и зависть переполнили его, и он, уже не в состоянии совладать с собой, послал к Отону своих людей с тем, чтобы они препроводили к нему Поппею. Но Отон изгнал посланных Нероном, даже не пустив их на порог своего дома. Такая же участь постигла и самого императора, когда он лично явился к другу, чтобы потребовать у него Поппею. Это была сцена, достойная комедии Плавта. Император стоял перед запертой дверью, мольбами и угрозами выпрашивая себе чужую жену.
Отон все же сообразил, что дело зашло слишком далеко и дальнейшее упорство может обернуться для него гибелью. Он смирился перед неизбежностью и попросил жену отправиться в императорский дворец. Похоже, просьба мужа Поппею не удивила. Выходя замуж за Отона, она, видимо, рассчитывала рано или поздно оказаться в объятиях принцепса.
В первоначальном плане друзей самой Поппее отводилась пассивная роль, но вскоре статистами оказались они сами и незаметно для себя начали делать то, что хотела от них ловкая женщина, у которой имелось достаточно ума и хитрости, чтобы вести свою собственную игру. Сомнений для нее не существовало, ведь судьба, полагала она, дает ей уникальный шанс переступить порог императорского дворца. Свой выбор Поппея уже сделала: лучше порочный император, чем влюбленный придворный. Но она вовсе не собиралась играть во дворце роль наложницы Нерона, более подходящую для вольноотпущенницы Акте. Ей, женщине знатного рода, больше подходит амплуа императрицы.
Вот какие мысли теснились в голове Поппеи, когда она узнала о приглашении Нерона посетить его во дворце. Перед тем как отправиться на Палатин, она долго и тщательно занималась своим туалетом. Утром приняла ванну, после чего служанки долго шлифовали ее кожу пемзой, чтобы на ней не было ни одной волосинки. Затем все тело умастили кремом ее собственного изобретения, вошедшим в историю под названием "Поппеиной мази". Кожа Поппеи была всегда свежей и нежной благодаря специальным маскам из теста крупчатки или хлебного мякиша, которые она делала перед сном. Против воспалений и покраснений лучшим средством служила ячменная мука, смешанная с оливковым маслом. Убрать загар помогала особая смесь, в состав которой входила смола мастикового дерева. Томную бледность лицу придавала специальная косметическая масса, изготовляемая на Родосе. На солнце она растекалась, что было очень неудобно, поэтому чаще применялся мел, разведенный особым способом.
Помады против морщин Поппея не употребляла: ее кукольное личико было безукоризненным в этом отношении. Пока она придирчиво разглядывала в зеркале свои белоснежные зубы, которые регулярно чистила порошком из пемзы, смешанным с лепестками розы, несколько служанок возились с ее прической. Чтобы еще больше высветлить волосы, Поппея пользовалась мылом, привозимым из Галлии. Его делали из золы бука и козьего сала. Служанки между тем собрали ее волосы над ушами и уложили красивыми прядями вокруг головы, отчего лицо Поппеи стало слегка продолговатым.
Теперь настало время заняться лицом. Веки Поппея подкрасила в нежный пепельный цвет, ресницы — в черный, линию бровей подчеркнула угольным карандашом. Провела у рта губной помадой из красной селитры и кошенили. Немного подрумянив лицо, поставила на щеке маленькую мушку. Никаких драгоценностей она не признавала, полагая, что женщина должна быть привлекательна своей природной прелестью. Лопаточкой из слоновой кости в последний раз прошлась по языку, выпила несколько капель возбуждающего средства, чтобы быть бодрой и оживленной, и порхнула в носилки.
Вскоре она была у дверей палатинского дворца. Перед тем как выйти из носилок, она пожевала ягоды мирта, отчего ее дыхание сделалось душистым.
Нет нужды говорить, как счастлив был Нерон, ведь к нему явилась самая блистательная женщина Рима. Она же, чтобы еще больше вскружить императору голову, пустила в ход все свои чары. При этом она так превозносила его красоту и изображала себя покоренной его страстью, что быстро завладела им без остатка. Когда же Поппея убедилась в том, что принцепс находится в ее полном подчинении, она стала держать себя с ним высокомерно и деспотично. Если Нерон пытался оставить ее у себя более, чем на одну — две ночи, она противилась, заявляя, что она — женщина замужняя и не намерена расторгать брак.
— Никакой мужчина не может сравниться с Отоном, — коварно твердила она. — У него благородная возвышенная душа. Он человек утонченного образа жизни. А с каким достоинством он держится на людях! И это не удивительно, ведь он обладает всеми качествами прирожденного властителя.
Нерон бесился, слушая эти разговоры. Но что он мог сделать? Рядом с Поппеей он чувствовал себя совершенно беспомощным. А она, видя это, с каждым разом усиливала свой натиск.
— Тебе далеко до благородства Отона, — с назойливым упорством повторяла Поппея. — Ведь ты связался с грязной рабыней и достоин только презрения.
Терпение Нерона, наконец, лопнуло. Все же не Отон, а он, Нерон, был римским императором, и даже другу этого не следовало забывать. Вскоре последовал приказ, предписывавший Отону развестись с женой. Затем под видом наместничества Нерон удалил соперника в далекую Лузитанию.
Острые на язык римляне тут же пустили гулять по Риму насмешливую песенку:
Хочешь узнать, почему Отон в почетном изгнанье?
Сам со своею женой он захотел переспать.
Глава седьмая. Конец золотого пятилетия
Первые пять лет правления Нерона римляне считали счастливейшим пятилетием. Массовые казни, ставшие обычным явлением при Калигуле, прекратились. Юный император охотно проявлял великодушие даже в тех случаях, когда смертный приговор казался неминуемым. Так, всего лишь к ссылке в Массилию был осужден брат Мессалины Фавст Корнелий Сулла. Женатый на старшей дочери Клавдия, Антонии, он был потомком знаменитого диктатора Суллы, но в отличие от своего выдающегося предка характером обладал мягким, даже робким, был лишен всякого честолюбия и, несмотря на свое родство с Клавдием, никогда не помышлял об императорском троне.
Однако нашелся человек, который попытался его оговорить. Своей целью клеветник ставил погубить Бурра и Палланта, обвинив их в заговоре против имератора. Сулла же фигурировал в нем как человек, которому заговорщики намеревались передать верховную власть в государстве. Донос такого рода мог привести к тяжелейшим последствиям, ведь у Нерона однажды уже был повод усомниться в преданности Бурра, Он даже подготовил указ о смещении его с должности начальника преторианцев. Что же касается бывшего любовника Агриппины, то расположением принцепса он никогда не пользовался.
