Робер Гайар - Мария, Владычица островов
- Дочь Жана Боннара? - в крайнем изумлении воскликнул д'Энабюк. - Если он снова хочет присоединиться ко мне, для него найдется место на борту "Попрошайки", корабля, который он для меня построил.
- Мой отец живет на улице Кокерон. Вы непременно найдете его там. Но ваш племянник, сударь...
Белен поднял руки в беспомощном раздражении.
- Что вы хотите, чтобы я сделал? У меня недостаточно влияния, чтобы защитить от Фуке самого себя!
- Вы должны получить для него протекцию кардинала. Если Его Высокопреосвященство поддержит вашего племянника, если он будет нести ответственность перед одним только кардиналом, Фуке никогда не сможет причинить ему никакого вреда!
- Так вот, мадам. Я бы очень хотел знать, с чего это вы взяли на себя труд приехать ко мне, в одиночку, ночью, чтобы защищать интересы моего племянника. У вас должны быть весьма веские причины.
- Да, сударь, причины в самом деле очень веские.
- Вы завтра уезжаете из Парижа в Дьепп?
- Мы с мужем собираемся сесть на "Веру"...
- И отправиться на Мартинику?
- Да.
Белен фыркнул, и выражение его лица, когда он посмотрел на Марию, было насмешливым.
- Предполагаю, что вы не будете сожалеть, если застанете Жака в Сен-Пьере?
Не ответив, она опустила голову, и Белен правильно истолковал это как положительный ответ. На его лице появилось озадаченное выражение.
- Все это крайне утомительно, - сказал он. - Жак достаточно взрослый, чтобы поступать так, как ему нравится, не прося чьей-либо помощи.
- Послушайте, - настойчиво продолжала Мария, - дю Парке угрожает Американская островная компания, организация, с которой никто не может равняться. Поэтому нам нужно вырвать вашего племянника из когтей Компании и ее директоров. Если бы его назначили судебным исполнителем на Мартинике или кем-то вроде этого, он больше не находился бы под контролем Фуке. Надо устроить так, чтобы он был подотчетен исключительно кардиналу.
- Черт подери! - вскричал Белен. - Об этом я никогда не думал! В конце концов, мой племянник оказал Мартинике значительные услуги. Он губернатор, но есть и другой пост, с гораздо более широкими полномочиями - пост сенешаля.
- В таком случае, устройте, чтобы его назначили сенешалем, - сказала Мария.
- Мне придется встретиться с Ришелье.
- К сожалению, я не смогу пойти с вами... Я умоляю вас не жалеть ни времени, ни усилий на это дело.
- Очень хорошо, я встречусь с кардиналом, - без всякой уверенности сказал моряк. - Но только чтобы сделать вам приятное. Мой племянник, как я уже говорил, прекрасно может обойтись без моей помощи. А вы так хотите застать его в Сен-Пьере?
Мария почувствовала, что краснеет. Она посмотрела на д'Энабюка, который доброжелательно и отечески улыбался.
- Я еду туда из-за него,- сказала она. - Это единственная причина.
Белен взял ее руку и ласково похлопал по ней:
- Надеюсь, вы будете счастливы, - сказал он. - Обещаю, что я завтра же начну действовать. Не могу сказать, что мне нравится эта затея, но трудно представить себе, что кто-то откажется что-либо для вас сделать, как бы неприятно это ни было.
Глава третья
НАДЕЖДЫ МАРИИ РУШАТСЯ
Когда в конце шестинедельного плавания Мария поднялась на палубу, капитан "Веры" поклонился ей и, подав ей руку, подвел к лееру корабля, чтобы показать остров. Прямо перед ними возвышалась окруженная зеленью серая зловещая громада Мон-Пеле, а у ее подножия по берегам реки Рокслены, как сказал ей капитан, - поднимались унылые стены форта.
- Так это и есть форт Сен-Пьер? - воскликнула Мария.
Ее сердце бешено забилось. Итак, это было то самое место, о котором ей рассказывал отец дю Тертр, место, где они с Сент-Андре должны были на какое-то время поселиться рядом с Жаком дю Парке. Форт Сен-Пьер! Он оказался совсем не таким, как она себе представляла, и она стала размышлять, изменился ли сам Жак, остался ли он таким, каким она его помнила. Насколько оправдаются пророчества отца дю Тертра? Будет ли она в самом деле разочарована тем, что обнаружит на Мартинике?
Она видела, что снаружи форта собирается толпа людей. Разодетые во все самое лучшее, они спешили из городка и заполняли причал, примитивное сооружение из тесаных бревен. В глаза бросались большие шляпы с плюмажем, принадлежавшие дворянам и членам Большого совета. Остальные колонисты носили большей частью фетровые шляпы с огромными полями. В толпе было несколько негров; их худые конечности были едва прикрыты тряпьем.
С берега дул бриз, который, как вдруг заметила Мария, был наполнен запахами, каких она никогда раньше не знала. Это была экзотическая пьянящая смесь, которая волновала и будоражила ее чувства. Капитан, заметив удовольствие, с которым она вдыхала возбуждающий аромат, сказал:
- Все эти запахи, мадам, исходят от пряностей. Сильнее всего пахнут кофейные деревья - они растут вон там, по пять штук в группе. Стоит вам провести около них даже очень короткое время, когда они в цвету, и от этого тяжелого запаха у вас так разболится голова, что вы можете потерять сознание. Потом ваниль, растение с великолепным душистым цветком; это очень недолговечная орхидея, которую опыляют колибри. Фрукт, который уже известен вам как стручок ванили, приятные на вкус цукаты. Другие фрукты, растущие на острове, - апельсины, лимоны и бананы.
К этому времени матросы спустили шлюпки. Господин де Сент-Андре, присоединившийся к Марии и капитану, спросил ее, не хочет ли она остаться на корабле, пока он съездит на берег, чтобы договориться в форте о жилье для них.
- О нет! - поспешно ответила Мария. - Я хотела бы сойти на берег как можно скорее!
- Вам будет трудно, мадам, - заметил капитан, - спуститься в шлюпку по веревочной лестнице. Я прикажу кому-нибудь помочь вам.
- Спасибо, я прекрасно справлюсь сама, - возразила Мария.
Без лишних слов она решительно подвернула подол юбки, засунув его за пояс, и смело перелезла через леер, к которому была привязана веревочная лестница. Твердо становясь на ступеньки своими маленькими ножками и сжимая изо всех сил толстую веревку, она начала спускаться.
Матросы в шлюпке внизу уже сидели на веслах. Они с интересом наблюдали за ее спуском. Ветер играл ее нижними юбками, открывая стройные, восхитительной формы ноги в золотистых шелковых чулках.
Мария была, наверное, уже на середине лестницы, когда услышала, как облокотившиеся на планшир матросы шепчутся друг с другом. Взглянув вверх, она увидела, что они непристойно улыбаются, и поняла, как они завидуют своим товарищам внизу.
Ее вес оказывал на лестницу действие маятника, отчего она раскачивалась, то ударяясь о борт корабля, то взлетая в воздух. Мария машинально попыталась прекратить это раскачивание, вытянув ногу, потом почувствовала, что краснеет, когда поняла, как много она только что позволила увидеть наблюдателям внизу. Однако стыдно ей не было. Жар солнца, теплые прикосновения ветра, сладострастность ароматного воздуха затронули в ней струну чувственности, заглушившую все ее смущение.