Саша Суздаль - Евангелие от рыжего кота
Через пару дней они ехали в Пермь. За это время отец привык к Хутину, хотя по-прежнему ему не верил. На вокзале в Перми Хутин узнал у Гаагтунгра, куда отправили Вовку и, получив адрес, приказал демонам ехать в Ленинград.
— Что за бандитские рожи? — настороженно спросил отец, разглядывая демонов.
— Они работают в КГБ, — сообщил Хутин, но отец не поверил, а с опаской схватился за карман, где лежали деньги. Обладая телом демона, Хутин имел некоторые их способности, поэтому легко слепил ксиву, которую мельком предъявил заведующей в интернате. Стоило Вовке показаться в дверях, как он тут же воскликнул: — Папа! — и бросился к Хутину. У Марии Ивановны потекли ручьём слёзы, а Владимир Спиридонович впервые поверил Хутину.
— Это твой папа и твоя мама, — сказал Хутин, подталкивая Вовку к Марии Ивановне. Вовка предпочёл бы, чтобы отцом был Хутин, но зная свою несчастливую судьбу, довольствовался тем, что она ему послала. Тем более что тётя так душевно его обнимала и плакала одним глазом.
После посещения интерната грудь у заведующей оттопырилась от пачки денег, а Хутин решил довершить дело и зашел в загс, где поговорил с кем нужно, и Вовке сделали свидетельство о рождении. В графе «родители» значились Мария Ивановна и Владимир Спиридонович. С чувством выполненного долга Хутин отдал документ родителям и попрощался с Вовкой, пообещав на ухо к нему наведываться.
Месяц спустя Мария Ивановна слушала радио, приготавливая на примусе ужин. «12 сентября 1959 года в 10:39:42 по масковскому времени осуществлён пуск ракеты-носителя «Восток-Л», — вещал в динамике Левитан, — которая вывела на траекторию полета к Луне автоматическую межпланетную станцию «Луна-2». Дальше Мария Ивановна не слышала, так как в ушах зазвенело. «Бедный мальчик!» — подумала она о Вовке, который к этому времени уже забыл о своём бывшем отце, сгинувшем в Космосе, а также о том, что с ним происходило до Ленинграда. Он просто вытер себе память с неприятными воспоминаниями. В своей жизни, когда его припрут к стенке, он будет делать так всегда и чувствовать себя превосходно.
***Правда, в скором времени его посетил Хутин, которому он был совсем не рад: у новых родителей ему жилось как нельзя лучше, несмотря на то, что новый отец, Владимир Спиридонович, был крут в воспитании. Увидев Хутина, Вовка хотел улизнуть, но заметил впереди Гаагтунгра и Веельзевула, отчего покорился в судьбе.
— Я сдержал своё слово, и ты находишься в хорошей семье, — сказал Хутин, а потом спросил: — Скажи нам, куда ты девал рубин, и мы тебя покинем навсегда?
— Что вы пристали со своим рубином, — заныл Вовка, — я не знаю ни о каком рубине, оставьте меня в покое.
«Может, и правда, не знает?» — усомнился Хутин, тем более что, не помнил ни о каком рубине. «Кому нужен этот сраный рубин?» — подумал Хитин и тут же получил удар внутри головы, отчего чуть не завыл на всю улицу. «Мне… — напомнил зловещий тихий голос и добавил: — Если вы его не найдёте … я разложу ваши жидкие мозги на атомы и каждый буду жечь калёным железом!»
Голову отпустило, но от этого легче не стало.
— У Марико Кураури должен был быть рубин в виде сердечка. Ты его не видел? — тихо спросил Хутин, собираясь, в случае чего, долбануть малолетнего себя по башке, чтобы восстановить память.
— Я ловил рыбу на берегу Мтквари и не видел вашей Марико, — сказал Вовка и для убедительности показал шрам на указательном пальце: — Вот, я уколол его крючком.
Хитин и сам что-то помнил про крючок и вздохнул, понимая, что, возможно, ребёнок совсем не виноват. Подумав немного, он понял, что лучше всего возвратится назад в деревню Метехи и поискать рубин там. Когда к Хутину подошёл Гаагтунгр и Веельзевул, то он сообщил:
— Мы едем в Метехи.
— Опять? — возник Веельзевул, но Гаагтунгр так на него посмотрел, что тот заткнулся, а Хутин от души хлестанул его по морде.
— Хорошо, иди, — сказал Хутин, отпуская Вовку.
Тот, довольный тем, что его отпустили, понёсся домой и не заметил, что за ним следит ещё один человек, намного опасней прежних. Стоило Вовке появиться во дворе, как его остановил Валька Косых:
— Гони монету.
Вовка хотел проскользнуть мимо, но был остановлен ударом по голове и взят за шиворот.
— Тебя ещё не прописали во дворе, — сказал Валька и со всего маху дал щелбана. А потом грохнулся на землю. Вовка с удивлением увидел, как мужчина с восковым лицом, обнял его за плечо и сказал: «Пойдём», — а Косых остался лежать в пыли. Странный защитник повёл Вовку на последний этаж, где предложил подняться на крышу. Вовка не посмел отказаться, так как не хотел умереть, как Валька. Незнакомец присел возле слухового окна, откуда открывался вид во двор и Вовка увидел, что Валька живой и, шатаясь, побрёл домой. Вовка украдкой рассмотрел незнакомца. Его лицо не выражало никаких чувств, а под обычным хлопчатобумажным костюмом чувствовалось ладно скроенное тело. Выразительное восковое лицо незнакомца не имело никаких зацепок и стоило отвернуться, как оно забывалось. Незнакомец вытянул тонкую сигарету и сунул Вовке. Тот не курил, но не посмел отказаться и сунул её в рот. Незнакомец услужливо чиркнул спичкой и Вовка потянул дым в себя. От непривычки закашлялся, а потом голова очистилась, и Вовке стало легко. Он выскользнул в окно, но не упал, а вознёсся в небо, к облакам.
— Ты видел рубин? — спросил незнакомец, летящий рядом, а Вовка, хихикая в душе, с чистой совестью ответил:
— Нет.
Его руки отделились от тела и унеслись в сторону вместе с ногами.
— Где мои руки, где мои ноги? — улыбаясь, спросил Вовка, а большое, как шарик, лицо незнакомца сообщило:
— Они вернуться, когда ты мне скажешь правду. Зачем тебя забрали из Метехи?
— Папа хотел отдать меня в хорошие руки, — сообщил Вовка и, от счастья, заплакал.
— Куда папа уехал? — спросил незнакомец, у которого лицо стало похоже на маму Марию. Вовка засмеялся, так как не знал, о каком папе идёт речь, но наугад ответил: — Папа с дядями уехал в Метехи.
— Зачем? — спросила мама и Вовка ответил: — Я не знаю.
— Зачем? — опять спросила мама, а папа, Владимир Спиридонович, выглядывал из-за её плеча.
— Я не знаю? — ответил Вовка и как-то сразу очутился на чердаке.
— Зачем ты курил? — спросила мама, а Владимир Спиридонович отстранил её плечом.
— Нужно положить его в постель, — сказал он и взял Вовку на руки. Когда опускались по лестнице, стоящий у стенки Валька Косых зловеще пообещал: — Ты разбил мне башку. Я тебе это ещё припомню.
«Это не я!» — хотел сказать Вовка, но язык не слушался. Его положили в постель, и он сразу заснул с одной только мыслью – завтра его накажут.
