Георг Борн - Грешница и кающаяся. Часть II
Это было рискованное предприятие, на которое другой человек не отважился бы; но негр говорил себе, что если он теперь не доставит своему господину нужные сведения, то все пропало, они не успеют спасти девушку. Итак, в данном случае неуместны ни колебания, ни сомнения.
Негр вышел из-за занавеса; шаг за шагом, выставив вперед голову, он крался к изголовью кровати. Своей позой он походил в ночной тиши на страшное привидение. Его черное лицо блестело в темноте, а белки вытаращенных глаз придавали ему зловещее выражение. В руке его сверкал острый кинжал. Не собирался ли он убить графиню, чтобы завладеть шкатулкой?
Сандок не был наемником Леоны и барона, он был шпионом князя и пришел сюда не для того, чтобы запятнать руки кровью, а лишь с единственной целью — спасти несчастную дочь своего господина; но если графиня проснется, если она лишит его возможности заполучить эти письма… Что ж, тогда может случиться, что Сандок превратится в дикого зверя… и совершит преступление, которое будет стоить ему жизни.
Но негр не думал об этом, он только знал, что надо торопиться, чтобы воспользоваться благоприятным стечением обстоятельств.
Неслышными шагами переступил он порог спальни.
Сандок всмотрелся в лицо графини: глаза ее были закрыты, грудь равномерно вздымалась — Леона спала крепко. Сандок подошел к столику; то была страшная минута, исполненная великой опасности. Его черная рука коснулась маленького револьвера и осторожно сняла его со стола. Но он не хотел ничего брать с собой, кроме писем, и поэтому положил револьвер под кровать так, чтобы Леона не сразу могла его найти.
Затем он зашел за изголовье и постарался как можно выше достать шнур звонка; следовало быть крайне осторожным, чтобы нечаянным движением не произвести звона в людских комнатах.
Сандоку удалось своим острым кинжалом отрезать этот шнур так высоко, что Леона уже не Смогла бы достать его рукой. Он улыбнулся: приготовления окончены, теперь можно приступить непосредственно к делу.
Возвращаясь обратно к столику, Сандок от нетерпения забыл свою обычную осторожность и нечаянно задел шелковые подушки; они зашуршали, и Леона открыла глаза… Перед ней стоял улыбающийся негр.
Графиня осталась неподвижной, решив, что видит страшный сон.
Она смотрела на него во все глаза, а он, озадаченный этим взглядом, застыл на месте.
Оба врага уставились друг на друга и чувствовали себя как бы прикованными.
Сандок очнулся первым и выхватил шкатулку из-под руки графини. Затем он схватил заключавшиеся в ней письма и, прежде чем Леона успела прийти в себя, прежде чем она могла решиться на что-либо, сунул эти письма в карман и одним прыжком очутился в будуаре.
Только тогда графиня узнала шпиона князя Монте-Веро и протянула руку за револьвером; яростный крик вырвался у нее из груди — револьвер исчез.
Она хотела взяться за звонок, чтобы разбудить слуг и помешать бегству негра из дворца, но не нашла рукой шнура — негр и здесь перехитрил ее.
Сандок в это время уже выходил из будуара. Графиня, исполненная страшного гнева, соскочила с постели, в один миг накинула халат и кинулась вдогонку; она решила во что бы то ни стало помешать бегству шпиона князя. Леона рассчитывала, что он выйдет через главный ход, и, позвав свою горничную, поспешила в коридор.
Вдруг она услыхала торопливые шаги Сандока, спускавшегося по лестнице, ведущей к черному ходу. Крик бешенства сорвался с ее губ: она не подозревала, что Сандок знает о существовании этого хода.
Когда прибежали слуги, негр со своей добычей был уже в парке, перемахнул через ограду и с быстротой стрелы помчался по дороге.
Графиня разослала вдогонку людей по всем направлениям, но поиски оказались тщетными — негр бесследно растворился в ночи.
Было еще темно, когда он вошел в особняк на улице Риволи. Мартин тотчас впустил его в спальню князя, с нетерпением глядевшего на пачку писем в руках негра. Сандок с торжествующим видом потряс ими в воздухе и положил на ковер у кровати князя.
Достаточно было нескольких секунд, чтобы Эбергард узнал содержание писем Жозе. Он соскочил с постели. Теперь недосуг было расспрашивать негра, каким образом раздобыл он эти документы, надо было торопиться, потому что на карту была поставлена человеческая жизнь, более всего на свете драгоценная для князя.
Он тотчас же приказал караулить все ворота Парижа, чтобы никто из посланцев барона или графини не мог раньше его попасть на какую-нибудь из железных дорог. Это была, конечно, задача не из легких, но у князя имелось много верных и решительных слуг, и через несколько минут они уже находились на всех заставах.
Мартин взял на себя главный пост — станцию южной железной дороги, откуда поезд отправлялся только в двенадцать часов дня. Мартин должен был во что бы то ни стало помешать барону заказать экстренный поезд. Верный слуга Эбергарда пришел как раз вовремя, чтобы не дать Леоне воспользоваться этим последним средством.
Он заказал для князя Монте-Веро экстренный поезд, а посланец графини опоздал и получил отказ по той причине, что если пустить еще один экстренный поезд, может произойти крушение.
На рассвете Эбергард, Мартин и Сандок мчались в железнодорожном вагоне к югу — в сторону Бургоса.
IX. В ПОДЗЕМЕЛЬЕ МОНАСТЫРЯ
Старинный город Бургос лежит в северной части Испании и окружен вековыми дубравами, виноградниками и дивными садами, где растут пальмы, цветут розы и зреют апельсины. Множество церквей возносят свои купола над домами, а кресты на колокольнях многочисленных монастырей искрятся золотом на солнце.
Старинная архитектура наложила свой отпечаток на облик Бургоса. Улицы его узки и темны, городские ворота выполнены в мавританском стиле. А за воротами простираются веселые поля, цветущие сады, окаймленные стройными пальмами, и тенистые кипарисовые рощи, откуда веет освежающей прохладой.
Бургосские красавицы гуляют здесь по вечерам; легкие разноцветные платья мелькают среди зелени, вдали раздаются дрожащие звуки мандолины, на которой играет нищий мальчик. К этим звукам как-то странно примешивается звон монастырского колокола — унылый, меланхолический, навевающий тоску и даже страх.
Монастырь этот находится в тысяче шагов от городской стены, за рощей, по которой пролегает к нему дорога.
На небе сияет луна и обливает своим нежным светом темные стены монастыря. За рощей виден другой монастырь, расположенный неподалеку от первого, на правой его стороне, если смотреть от города. Это оби тель бургосских кармелиток.
Именно туда направлялся поздним вечером монах, закутанный с ног до головы в коричневую рясу. К воротам он подошел крадучись, поминутно оглядываясь по сторонам. По всей вероятности, он должен был исполнить какое-то тайное и важное поручение.
