Каролин Вермаль - Цветок для ее величества
У Фрэнсиса было не много времени, чтобы объяснить природу этих новых ощущений, потому что проснулся Тунберг и сменил его на последний отрезок ночи. Мэссон укрылся курткой и положил седло под голову. У него не возникло проблем со сном. Он тут же погрузился в глубокую и удивительно радостную дрему.
Глава 33
21 ноября 1805 года, Канада
— Мистер Мэссон, вы думаете, что доктор Тунберг тоже боялся? — спросил Роберт. История все еще увлекала его, глаза округлились, словно чайные блюдца, когда он снова представил себе историю про нападение буйволов.
— Не задавай дурацких вопросов, Роберт, — шутливо вмешался старший брат. — Такой человек, как Тунберг, наверняка ничего не боится. Он слишком занят, он смотрит в будущее и думает о роли, которую ему предстоит сыграть. Нет, Роберт, такие люди не знают страха, они просто действуют. И уж если они берутся за дело, то выполняют все в соответствии со своими восприятием правды и неправды, добра и зла. Их никогда не останавливают слабости других, они не идут на компромиссы, разве не так, мистер Мэссон?
— В общем, в мистере Тунберге на самом деле жил дух приключений, но я не уверен, что Карл был таким уж идеалистом, каким вы его описываете, — ответил старик.
— Но разве вы не понимаете? Он был идеалистом в чистом смысле этого слова. Иначе зачем ему тогда было вам помогать, если бы он не служил идеалам науки?
Мэссон ненадолго задумался, прежде чем ответить на вопрос Джека.
— Я должен добавить, что в начале нашего путешествия я вообще держал его за сумасшедшего. Но постепенно я начал понимать, что на самом деле им двигала неуемная жажда приключений наряду с совершенным презрением к любой предосторожности. Возможно, путешествие за цветком для королевы было для него легкомысленной выходкой или средством на пути к славе, которой он так хотел добиться.
Джек собирался возразить, но Мэссон продолжил:
— Все пережитое изменило меня, и я примирился с самим собой; с другой стороны, я стал иначе воспринимать мистера Тунберга. Я ему благодарен за помощь и поддержку, ценю его опыт и знания, но меня все же терзают сомнения в отношении его мотивов. Я никогда не предположил бы, что подозрения, которые закрались после нашей встречи в Фолс-бей и которые загладили незначительные перебранки, так скоро оправдаются. И после этого изменится все.
Глава 34
Утром было влажно и холодно. Мэссон поднял голову и заметил, как Тунберг роет землю под небольшим деревцем недалеко от лагеря. Костер догорел, и запах тлеющих оливковых веток пропитал порванную одежду и стоял в пересохшем рту.
— Мне казалось, в случае опасности обычно забираются на дерево, а не роют нору.
— Куссония, — ответил Тунберг, не прекращая работы. Голыми руками он разгребал каменистую почву под деревом, которое было высотой с Мэссона и имело большие мясистые листья. Ствол его был толщиной в руку. — Если нам удастся добраться до корней, мы сможем выжать из них немного воды. Ее будет мало, но и это спасет нас, не умрем от жажды хотя бы.
Мэссон встал рядом с Тунбергом на колени и тоже начал копать. Совместными усилиями им вскоре удалось добраться до толстых, бугристых корней. Тунберг вытащил нож и поскреб корни, пока не собралась пригоршня стружек. Наконец он поднес щепки ко рту, вытянул большой палец, как носик чайника, и сжал кулак.
— Господи боже, как хорошо! Вот, теперь ваша очередь.
Он передал нож Мэссону, призывая последовать своему примеру. Тот вскоре тоже насладился жидкостью, на вкус похожей на некрепкий овощной бульон. Мужчины по очереди скребли корни и пили, пока руки не стерлись в кровь и жажда не прошла.
— Я думаю, — произнес Мэссон, вытирая руки о штаны, но потом обнаружив, что они стали еще грязнее, чем раньше, — без припасов и оружия у нас нет шансов против львов, буйволов и хоса. Мы откажемся от нашего предприятия. Нам нужно возвращаться. Чем скорее, тем лучше.
Тунберг внимательно взглянул на Мэссона, и под коркой грязи на его лице было заметно разочарование.
— Вы же шутите, не так ли?
Мэссон покачал головой:
— Нет, мистер Тунберг. Думаю, это конец путешествия.
— Вы струсили, правда?
— Что, простите?
— Со мной такое часто бывало. Человек стоит в шаге от своей цели, к которой стремился, из-за которой испытывал лишения. И вот ему остается только протянуть руку, а он разворачивается, потому что боится того, что еще предстоит преодолеть, чтобы достичь желаемого.
— А вы не боитесь, несравненный доктор Карл Петер Тунберг, ботаник, врач и беспримерный искатель приключений? Пожалуйста, простите, что я положил конец авантюре, рассказом о которой вы намеревались удивить друзей в Стокгольме! Но разум победил, и я осознал, что ни один цветок в мире не стоит того, чтобы за него отдать жизнь.
— Может, вы боитесь чего-то другого? Если вы не найдете цветок, то не получите надел земли. Не будет надела земли — не состоится свадьба. Разве не так? Вы стараетесь не думать о дурных последствиях? Если да, то у меня есть предельно простое решение!
— Как вы могли осмелиться сказать такое, сэр! Вас это совершенно не касается, но Констанция значит для меня очень много!
— Да-да, очень много. Поэтому вы написали вашей возлюбленной всего два письма с тех пор, как мы выехали из Кейптауна. В одном вы описывали цветы, которые мы собираем, а в другом поведали ей, какая тут хорошая погода. Это не те вещи, которые заставляют сердце дамы пылать, я так сказал бы!
Внезапно Мэссон потерял над собой контроль. Он бросился на Тунберга, ударил его плечом в солнечное сплетение и отшвырнул к дереву. Тунберг хоть и глотал ртом воздух, но из боя не вышел. Мэссон отступил, чтобы взять разгон. Тунберг высоко задрал колено и угодил своему оппоненту в лицо. Фрэнсис отшатнулся, схватился руками за нос и, не веря своим глазам, наблюдал, как кровь сочится сквозь пальцы.
С криком ярости он вновь бросился на Тунберга, обхватил его руками и поднял, а потом оба повалились на землю. Так они дрались и боролись друг с другом, без соблюдения каких-либо правил.
Когда им наконец-то удалось подняться на ноги, уже трудно было сказать, на ком синяков и ушибов больше. Глаза Мэссона оплыли после попадания в нос, а Тунберг получил несколько сильных ударов в челюсть и ухо. Его осторожные движения говорили о том, что и ребрам серьезно досталось в потасовке.
— Вы трус, — выпалил Тунберг, тяжело дыша. — Вы боялись с того самого момента, как впервые ступили на этот континент. И теперь, когда вам уже все надоело, вы считаете, что можете просто так сбежать домой!
— Вы не просто мерзавец, который опустился до того, что читает почту другого человека, вы к тому же беспросветный идиот, который думает только о своей славе! — ответил Мэссон, ослепленный яростью. — Вы действительно думаете, что я не знал, что вы при первой возможности вырвете у меня из рук цветок? Заберете его себе, как только мы его найдем! Может быть, вы надеялись, что с помощью цветка вам удастся отправиться в Японию? Сейчас мне уже все равно, можете его заполучить. Но то, что сейчас произошло, — этого я вам не спущу!
Мэссон снова замахнулся, но Тунберг парировал удар, и снова мужчины сошлись в ожесточенной борьбе, потом, изможденные, опустились на землю. Наконец они отпустили друг друга и откатились в разные стороны. Оба смотрели на голубое небо, тяжело и прерывисто дыша.
— Ну, теперь вам лучше? — поинтересовался Тунберг.
— Намного, — откашлялся Мэссон.
— Вы правы только в одном, — объяснил швед, с трудом поднявшись на ноги.
— Цветок?
— Нет, тут вы ошиблись. Я пришел сюда с вами не для того, чтобы его отобрать, а потому, что мне кое-что нужно от Схеллинга.
— Тогда вы действительно беспросветный идиот, который думает только о славе?
— Нет, и тут вы промахнулись. Хотя вы, вероятно, станете оспаривать это.
— Я не могу припомнить, какой пункт еще прозвучал, — пробормотал Мэссон.
— Письма. Вы правы, это было нечестно с моей стороны, я заслуживаю презрения. Но в свое оправдание я должен сказать, что я наткнулся на них случайно. Собственно, я искал один из экземпляров, который мы собрали.
— Но письма были сложены, и я их хранил за задней обложкой записной книжки.
— Что мне на это ответить? Я тщательно искал. В любом случае, они оказались незапечатанными. И по тому, как вы их писали, я решил, что это очерк местности. Я хотел бы за это извиниться.
— Не знаю… Вы только взгляните. Сможем ли мы действительно чего-нибудь добиться?
Тунберг скорчился от боли, когда рассмеялся, поэтому вскоре замолчал.
— Наверное, нет.
— Ну, по крайней мере, мы попытались, — бодро ответил Мэссон.
