"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна
Потом примерили клибанион василевса Феофила. Сто три года назад тот в сражении при Анзее в этом самом доспехе оказался отрезан от своих войск, так что ему пришлось пробиваться через сарацинскую конницу, чтобы спасти свою жизнь.
Кстати сказать, примерно в то же время к Феофилу явилось посольство от русов – заверить в дружбе и просить содействия в возвращении домой, поскольку пути, по которым они приехали в Константинополь, уже были перерезаны не то турками, не то печенегами. Феофилу первому из василевсов привелось познакомиться с русами. С тех пор прошло сто лет, посольства ездят и сейчас, а обещанная «вечная» дружба каждый раз оказывается лишь немногим прочнее яичной скорлупы…
Этот доспех подходил получше, но имел неприглядный вид: золоченые чешуйки с выгравированным узором были хороши и прочны, но кожаная окантовка полопалась, а птеруги – полосы кожи, прикрепленные снизу для защиты бедер, совсем обтрепались.
– Ты, Ефрем, совершенно запустил кожаные части! – сказал рассерженный патрикий. – Нищая старуха постыдилась бы выйти на улицу в такой юбке!
– Но кто же мог знать, что они еще понадобятся? – робко возразил хранитель, намекая, что приказа заменить кожаные части панцирей не получал.
– Не твое дело – знать. Твое дело – следить, чтобы любой панцирь можно было надеть хоть сегодня!
Ефрем покорно склонил голову:
– На том доспехе, что ты выберешь, патрикий, мы кожу заменить успеем.
В конце концов выбрали панцирь, в каком василевс Лев Пятый сто двадцать лет назад разбил болгар под Месемврией. Этот оказался почти впору, а если сверху накинуть плащ, то будет совсем хорошо. Ведь главное – чтобы полководец своим блестящим доспехом и уверенным видом поднимал боевой дух своей страты. А если дело дойдет до рукопашной схватки со скифами, на качающейся палубе… Тут его, как честно сказал сам себе умный Феофан, не спас бы доспех самого непревзойденного Велисария.
Однако воспоминания подбодрили его: длинная история Романии изобиловала как победами, так и поражениями, от коих Бог не уберегал даже василевсов. Не зря существует молитва о сохранении в походе главы государя – кое-кто из них потерял на бранном поле свою собственную голову. Однако Романия стоит и все шире распространяет свое влияние над обитаемым миром. Возможно, и Петрона, и Феофил, и Ираклий, и сам Велисарий сомневался перед очередным походом, не зная заранее, победу или поражение пошлет в этот раз Бог, триумфальное возвращение или гибель где-нибудь на диком горном перевале от сарацинской стрелы. Это нам теперь хорошо ими восхищаться, уже зная, что все для них окончилось благополучно. А они шли вперед, положась на Господа, и потому имена их теперь украшают ромейские хроники. Так и чем он, Феофан, хуже иных?
Шлем выбрали быстрее: голова Феофана отличалась от голов многих полководцев лишь внутренним содержанием, но не размером. Послали помощника к друнгарию Виглы, чтобы подобрал в снаряжении своих людей подходящий подшлемник и кавадий. Вигла в основном тем занимается, что ночами вылавливает разных пьяниц и гуляк, ищущих продажных женщин, так что в ней немало дородных воинов.
Отыскали на полках нужного размера наручи и поножи – тоже позолоченные, с узором.
– Несите это ко мне, – велел патрикий помощникам.
А возвратившись к себе, застал ожидающего гонца и асикритов, уже собравшихся идти искать его в сокровищнице. При виде протовестиария гонец вскочил, а асикрит шагнул ближе.
– От василевса прислали. Пришла хеландия от херсонского стратига.
– И что? – Феофан повернулся к нему, за ним повернулись шедшие сзади помощники, нагруженные позолоченным железом.
– Херсонес осажден хазарами Песаха, со стороны моря под ним стояли русы, но ушли на запад. Стратиг Кирилл просит у василевса помощи, а Роман август приказал передать предположение, что и те русы, из Таврии, отправились на соединение с теми, что были в Болгарии и могут угрожать нам…
– Когда будет возможность, передайте стратигу Кириллу мое нижайшее почтение и глубочайшую благодарность за своевременное предупреждение! – Ядом, который Феофан вложил в эти слова, можно было бы отравить десяток самых упрямых василевсов. – Что бы я без него делал!
Так колокол Божий позвонил над Константинополем в третий раз, но за шумом военных приготовлений его почти никто не услышал.
Когда пришли вести, что скифское войско уже в Мидии и до Босфора ему остался один дневной переход, василевс Роман приказал новообразованной мере выступать. Из пятнадцати оставшихся в Неории хеландий отчаянными усилиями удалось спустить на воду одиннадцать. Четыре лишних страта были распределены по ним, в дополнение к семи сотням спешенных катафрактов из тагмы схол. На каждой хеландии были установлены по три бронзовых огнеметных сифона – один спереди на носу, под навесом палубы, и два по бортам. Каждый хеландарий из числа гребцов имел щит, шлем, наручи, поножи, меч и дротик. У стратиотов, помимо этого, имелись еще кольчуги и луки. Не рассчитывая на один только «влажный огонь», на палубы загрузили токсобаллисты – устройства, метавшие небольшие стелы, называемые «мышами». Ибо, не в пример «влажному огню», они могли поражать врага при любом ветре и волнении на воде.
Однако то ли патриарх усердно молился, то ли Господь сжалился над избранным народом – погода выдалась хорошей. Последний молебен, уже на причале Неория, сам патриарх Феофилакт служил при ярком солнце. Лишь легкий ветерок колебал красные стяги с крестом и длинными ленточными «хвостами».
разносилось над причалами военной гавани, над водой Кераса, видевшего немало варваров и не раз спасенного победительной силой креста.
На прощание патриарх вручил Феофану военный крест из собственной сокровищницы – не простой, а с частицей пояса Девы Марии. В половину человеческого роста, позолоченный, обильно украшенный самоцветами и эмалью, тот сиял под летним солнцем и сам казался разящей врагов Божьей молнией.
Перед каждой хеландией у причала выстроился его страт: около ста гребцов, перед ними кентарх со своим помощником-мандатором, за ним – четверо кормчих, по двое на два руля, протелаты-загребные, по шесть сифонаторов, ответственные за якоря, по трубачу на каждый корабль. Отдельно выстроились стратиоты из тагмы схол: вместо привычного конного строя им предстояло выступить в качестве лучников на палубе хеландии, но они, отобранные и выученные бойцы, могли сражаться и так. Здесь же был их доместик Зенон: ему тоже предстояло выйти в море как заместителю архонта меры.
А впереди всех стоял патрикий Феофан, новоназначенный стратиг. На нем было полное боевое облачение: золоченый панцирь Льва Пятого с новыми кожаными частями, золоченый шлем с образком Божьей Матери, красный мантион с золотой застежкой на правом плече, наручи и поножи, тоже золоченые. У пояса висел меч в дорогих ножнах – Феофан не умел им пользоваться, но понимал, что стратиг должен выглядеть, как положено. Из-под панциря и кавадия виднелась дорогая шелковая одежда с золотой каймой. Во всем этом протовестиарий чувствовал себя непривычно подтянутым и мужественным, грозным и величественным – точь-в-точь святой Георгий с храмовой мозаики, только постарше и чуть покруглее. Но широкий красный плащ скрадывал неуместную для полководца полноту.
– Сегодня, дети мои, мы выступаем навстречу нашему старому врагу – северным варварам, – начал Феофан, отчетливо ощущая, как впитывает его напряженный высокий голос каждый из трех тысяч слушателей. – Богохранимый василевс наш Роман повелел мне вести вас в бой и вот что поручил передать вам. Мы, ромеи, – избранный Богом народ, защитники истинной веры и наследники святого Константина, при ком обретено было Спасительное древо Святого Креста в Иерусалиме. А избрав нас, Господь возложил на нас долг – защищать веру и вести все народы к спасению и вечной жизни. От создания нашей державы мы окружены самыми свирепыми из варваров: турками, аварами, печенегами, болгарами, хазарами, сарацинами и русью. Богом определено нам сражаться против сил тьмы. Я хорошо знаю, что война – большое зло и худшее из всех зол, но наши враги видят в пролитии нашей крови свою добродетель и заслугу. Однако мы, с Божьей помощью, можем и сопротивляться им, и одержать победу. Нас только три тысячи, а перед нами – двадцать тысяч скифов. Но не себя, не свои дома защищаем мы ныне, но Царство Божие на земле. Идолопоклонники – враги Господа Бога нашего. Христианские воины проявляют свое мужество в борьбе с кровожадными врагами и отдают тело свое и душу за христианский народ. Почти с самим Аресом предстоит вам ныне сразиться – ибо архонт русов Ингер лично возглавляет свои войска, что уже топчут нашу священную землю. Как всегда в такие дни, мы все вместе молим Господа, чтобы сохранил главу василевса, укрепил его руку, подчинил ему все варварские народы, что желают войны, и даровал нам долгий и нерушимый мир. И вот сейчас мы говорим: Господи, помилуй! И твердо знаем: крест победит!
