Виктория Дьякова - Маркиза Бонопарта
Из французского расположения доносились приветственные крики – читали приказ императора перед боем. В русском царила тишина, только иногда раздавались церковные песнопения…
Томительно тянулись последние минуты перед сражением. Но вот первый солнечный луч позолотил купола Бородинской церкви. И тотчас с французской стороны ударила первая пушка. Вице-король Италии Евгений Богарне пошел в атаку на Бородино. Вслед за первой пушкой сотни орудий ударили по левому флангу Багратиона. Пороховой дым стремительно застилал округу. Под несмолкаемый гром орудий французские полки с развернутыми знаменами двинулись на русские флеши, вдохновляемые пением «Марсельезы».
Первыми из русских наступающую пехоту Богарне встретили отважные егеря…
Тем временем Милорадович, одетый в парадный генеральский мундир с лентой через плечо, чисто выбритый и надушенный как на бал, повязал на шею три разноцветных шарфа – для пущей важности – и уселся перед фронтом на попону… завтракать под французскими пулями.
– А ну, Ивашка, неси кофею, – приказал он денщику. – Покажем Бонапарту, как мы его не боимся.
Перед Милорадовичем на попоне сверкала алмазным эфесом Чесменская сабля, которую вручила ему накануне битвы княгиня Анна Орлова.
Наблюдая за генералом с холма, Кутузов недовольно качал головой: «Какие завтраки? Что удумал, фанфарон! Ну что за ребячество?» – И тут же черкнул Багратиону записку: «Завтраки покуда отложите, Петр Иванович. Не время ныне».
Артиллерийский обстрел нарастал. Русские отвечали, и от беспрестанного гула сотен орудий дрожали земля и воздух. Пороховой дым в несколько мгновений застлал все еще хорошо видимые с утра пригорки и долины, занятые войсками, и скрыл косые лучи осеннего солнца. Дальние леса, выступающие углами, точно высеченные из желто-зеленого камня, золотые поля и перелески, запруженная войсками Смоленская дорога – все сразу почернело и стало едва отличимым.
Анжелика едва не сбилась с дороги – путь ей преградили пехотные ряды солдат, быстрым шагом выдвигающиеся к переднему краю. Склонившись с седла, Анжелика хотела спросить у молоденького офицера, правильно ли она едет к Багратиону, – но тот пробежал мимо, так ничего и не ответив маркизе. Совсем рядом ударило ядро. Звезда шарахнулась в сторону – Анжелика едва удержалась на ней, схватившись за гриву.
– Чаво встали посеред батальона, дамочка! – прикрикнули снизу и кто-то ударил кобылку прикладом по заду: – А ну, пошла!
Прижавшись к луке, Анжелика дернула поводья – Звезда рванулась вперед и вынесла маркизу на обочину. Мелькнувшая яркая вспышка почти ослепила ее. Золотой купол бородинской церкви, просвечивающий сквозь дым, вспыхнул красным – в него попало ядро. Завесу дыма разорвало, и Анжелика увидела егерей, располагавшихся у леса рядом с речкой – под натиском итальянской армии Богарне они бежали к Колоче и переправлялись на правый берег. Опять запылали костры – егеря подожгли за собой единственный мост, и увлекшиеся преследованием итальянцы оказались отрезанными от своих. Русские легко расправились с ними.
Тот самый лес и речка Колоча, мимо которых Анжелика проезжала вчера с Анненковым и Давыдовым, подсказали маркизе, что она почти доехала до армии Багратиона.
– С дороги, с дороги! – снова закричали ей. Мимо протащили пушки: – Как это вы не боитесь, барыня? Ладная такая… – хихикнул кто-то из солдат.
– Маркиза, как вы тут? – услышала она рядом с собой по-французски.
Обернулась. Из дыма рядом с ней вырос гусарский офицер, которого Анжелика встречала в Царево Займище у Давыдова.
– Бурцев, Бурцев я! Помните меня? – прокричал он, но Анжелика едва расслышала – гром орудий не умолкал.
– Я еду в расположение prince Багратиона, – прокричала она в ответ.
– Я – туда же! – откликнулся Бурцев. – Из ставки главнокомандующего скачу. Едем! Ну и жарень там у нас! Прет сынок императорский Богарне – спасу нету! Как к родимой мамке за пазуху лезет!
– Далеко ли еще? – спросила Анжелика, устремляясь вслед за Бурцевым.
– Да сейчас на курган вскочим, а там уж – видать!
– Посторонись! – уступив пушкам, по дороге потянулись раненые: большинство само шло пешком, иных несли на носилках.
– К госпиталю верно идем, батюшка? – спросил у Бурцева долговязый артиллерист с перевязанной головой.
– Верно, так и держи, – крикнул ему на ходу гусар.
Проехав позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, Анжелика и Бурцев промчались по небольшому леску, где было прохладно, тихо и пахло осенью…
– Здесь сразу за лесом – уже наши стоят, – сообщил гусар. – На кургане – редут Раевского. Смотрите вниз, мадам, – предупредил он, – канав нарыли много, не везде пушки разместили. Некоторые так бросили. Не ровен час, навернетесь еще…
По лицу Бурцева Анжелика видела, что он говорит еще что-то, но разобрать она уже не смогла – в окопанном рвами кургане стреляли десять пушек, высунутые в отверстие валов, а с обеих сторон кургана виднелись еще десятка два орудий, тоже беспрестанно стрелявшие. Со свистом пронеслась граната – Бурцев рванул Анжелику за собой, схватив за руку и едва не вырвав маркизу из седла. Где-то рядом грохнул взрыв. Потом еще и еще… Волной снесло шляпу с головы Анжелики, но подобрать ее уже не представлялось возможным – Бурцев тащил маркизу за собой, уводя от опасного места…
* * *Располагавшиеся за редутом Раевского флеши Багратиона французы атаковали с особой настойчивостью. Наполеон прекрасно видел, как слаб левый фланг русских, и намеревался решить исход сражения именно здесь. Потому на левом фланге Кутузов сосредоточил лучшие свои силы – пехотные и кавалерийские гвардейские полки, – и поставил лучших своих генералов: Воронцов, Раевский, Неверовский, Дохтуров – и все под руководством князя Багратиона.
Вполне отдавая себе отчет, что гибель левого фланга означает гибель армии и гибель всей России, русские стояли на флешах насмерть, а французы атаковали их, накатываясь как морские валы в шторм – яростно и беспрерывно. Подъезжая, Анжелика видела, как сквозь разорванные клочья дыма и пыли, поднятой тысячами людей и лошадей, движутся синие колонны французской пехоты, сверкающие на солнце сталью штыков, мчатся желтые, белые, синие эскадроны кавалерии, горят каски, латы, сабли и палаши конников…
Князь Багратион в парадном мундире с лентой через плечо и в неизменной кавказкой шапке на волнистых с проседью черных волосах, несмотря на природную пылкость, хладнокровно наблюдал за атаками французов со своего командного пункта. На поле между деревней Бородино и флешами на открытом и видном протяжении происходило главное сегодня, и он понимал это.
