Ольга Крючкова - Демон Монсегюра
Клермон колебался, но недолго – жажда жизни взяла верх над страхом перед возможными последствиями. Ибо он прекрасно помнил предостережение, начертанное на старинном пергаменте, висевшем на руке статуэтки.
В голове шевалье совершенно ясно пронеслась надпись из пергамента: «Между вами возникает незримая магическая связь: вы напоили его своей кровью, он подчинился и с этого момента всегда будет рядом в незримом состоянии, готовый выполнять приказания в обмен на кровеприношение…»
Клермон сделал над собой усилие и мысленно попросил: «Бафомет, если ты рядом незримый, услышь меня! Помоги дойти до твоего образа и обещаю, я отдам тебе свою кровь!» Неожиданно, Клермон почувствовал прилив сил и встал с кровати, прихватил столовый нож из вазы с яблоками и твёрдым шагом вышел из комнаты. В коридоре он снял со стены горящий факел. Клермона не покидало ощущение, будто его поддерживает нечто, и помогает идти.
Как и много лет назад, он вошёл в чердачное помещение, осветив его факелом. Здесь мало что изменилось, только пыли и паутины стало больше. Не без труда Клермон нашёл тот самый сундук и открыл его. Пыль с крышки разлетелась во все стороны, из-под книг шевалье извлёк не изменившийся за прошедшие годы свёрток и, не раздумывая, развернул ткань – перед ним предстал Бафомет. Клермон проделал все необходимые действия: развернул пергамент, прочёл заклятие, сделал ножом надрез на руке по старому рубцу, наполнил чашу кровью и попросил Бафомета спасти ему жизнь. Кровь закипела в чаше и исчезла, глаза-рубины засияли дьявольским огнём, и сознание Клермона рухнуло в темноту.
…Элеонора проснулась неожиданно, будто её толкнули. Она взглянула на кровать – мужа не было. «Боже мой, куда он мог деться, да ещё и в горячке?» – недоумевала она.
Элеонора выбежала из комнаты. В коридорах и на лестнице было тихо, замок спал. Женщина совершенно растерялась и помчалась в спальню к Раймонду. Заколотила в дверь и закричала срывающимся от слёз голосом:
– Раймонд, ваше сиятельство, умоляю вас, проснитесь! Клермон исчез!
Граф вскочил с кровати как ужаленный и накинул пелисон. Графиня спросонья не могла понять, в чём дело.
– Как пропал?
– Его нет в постели, не представляю, как он мог встать в горячке… – пыталась объяснить Элеонора, задыхаясь от рыданий.
По приказу Раймонда весь замок был поднят на ноги. Обыскали всё, начиная от подвала и заканчивая чердаком. Слуга, вошедший с факелом на чердак, сразу же увидел человека, лежащего около открытого сундука. Это был Клермон. Правой рукой он сжимал странную статуэтку.
«Брат хозяина сошёл с ума… Зачем его сюда понесло, да ещё и раненого?» – подумал слуга и закричал:
– Все сюда, я нашёл шевалье!
На чердак поднялись Раймонд, Элеонора, лекарь и ещё несколько слуг. Лекарь тщательно осмотрел Клермона.
– Жар спадает… Он просто спит, ничего страшного. Видимо, он зашёл на чердак в бреду. Такое бывает, что-то вроде «лунатизма» – хождения во сне.
– Перенесите его в спальню немедленно, – приказал Раймонд.
Слуги положили Клермона на одеяло и аккуратно снесли больного вниз по лестнице. Вскоре он лежал в своей кровати, Элеонора сидела рядом.
Кризис миновал. На утро Клермону стало легче, рана начала заживать. Лекарь был чрезвычайно доволен собой, ведь он приписывал скорейшее выздоровление шевалье своим медицинским талантам. Как впрочем, и все обитатели Монсегюра кроме Элеоноры. Умная женщина заподозрила, что своим чудесным выздоровлением её муж обязан таинственной статуэтке…
Когда Клермону стало намного легче, она с видом заговорщицы подсела к нему на кровать и сказала:
– А теперь расскажи мне всю правду: что ты делал на чердаке? И почему тебя нашли со статуэткой в руках? И только не говори мне, что с тобой случился приступ лунатизма.
Клермон задумался: рассказать ли жене все, что ему известно о Бафомете? Или не стоит?
Элеонора, словно прочитав мысли супруга, заметила:
– Мне ты можешь доверить любую тайну.
Клермон облегчённо вздохнул.
– Хорошо, тогда слушай и не перебивай. Это случилось давно. Ещё до того, как понтифик Иннокентий объявил крестовый поход против Лангедока…
… Спустя две недели шевалье вернулся в Бланшефор, прихватив с собой старые сундуки прадеда. Раймонд не возражал, истолковав желание брата, как тоску по ушедшей юности, когда тот зачитывался военными записками легендарного предка. Самой же статуэтке с рубиновыми глазами, граф не придал должного значения, посоветовав брату поставить её на камин в одном из залов Бланшефора.
КНИГА 2
ЗОЛОТО ТАМПЛИЕРОВ
Глава 1
Лимасол, 1307 год
Шевалье Огюст де Кавальон, тридцати двух лет от роду, рыцарь ордена тамплиеров, потомок древних, знатных и легендарных родов графов Тулузских, де Фуа, де Комменж, де Кавальон, де Монсегюр, проснулся рано утром, едва забрезжил рассвет над морем. Причиной раннего пробуждения послужил необычный тревожный сон. Огюсту приснилось, как будто он принимает участие в жестоком сражении. Он храбро бился с неким рыцарем, но силы, увы, оставили его.
Его не покидало ощущение, словно всё это произошло наяву. Огюст постарался вновь заснуть. Как только сон овладел им, опять – битва у той же крепости, он ранен, нестерпимо болит левое плечо. Затем шевалье увидел замок, в котором он и был и не был – им овладело двойственное чувство. Вот он лежит на постели, рядом – женщина, очень похожая на бабушку, Жанну де Комменж. Огюсту очень плохо, он чувствует боль и приближение смерти…
Шевалье вновь проснулся с неприятным и тревожным чувством, словно заглянул в глубины сознания. Заснуть он больше не смог, встал, умылся из серебряной чаши, привёл волосы в порядок. Волосы он унаследовал от матери – такие же вьющиеся и золотистые. Глаза Огюсту достались от прабабушки, Элеоноры де Монсегюр, голубые, обрамлённые густыми ресницами. Вообще, шевалье выглядел безупречно: высокий, хорошо сложенный, физически крепкий, с правильными чертами лица. Девочки, а позднее девушки, замков Бланшефор и Комменж, куда он часто приезжал с матерью в детстве и юности (из своего фамильного замка Кавальон, расположенного в предместье Авиньона) втайне влюблялись в красивого мальчика, превратившегося затем в молодого ослепительного шевалье.
Маргарита де Кавальон де Комменж, рано овдовев, полностью посвятила себя сыновьям. Она воспитала мальчиков в духе славных предков, постоянно защищавших свои земли от французов, привила им учение катаров, дала хорошее образование и достойные манеры. С французами вступать в конфликт стало не безопасно, власть французской короны и инквизиции с каждым годом укреплялись, ещё жили в памяти воспоминания о разорительных воинах в Лангедоке. К двадцати годам Огюст с трудом переносил всё французское и принял решение вступить в орден тамплиеров и покинуть родовое гнездо…
