Джин Ауэл - Охотники на мамонтов
— Когда мой брат нашел себе невесту в племени Шарамудои, он стал родственником женщины по имени Толи из племени Мамутои. Однажды она рассказывала мне, что ее как бы «украли» из родного племени, правда, с ее собственного согласия.
— Да, мы торгуем с этим племенем, но у нас разные традиции. Толи была женщиной высокого статуса. Отдавая ее в чужое племя, мы лишались не только высокочтимой женщины, — хотя они и заплатили богатый Брачный Выкуп, но одновременно лишались и того статуса, который она унаследовала от матери и должна была передать своему мужу и детям, поскольку у Шарамудои все эти понятия имеют иное значение. Такую потерю невозможно возместить никакими подарками. В сущности, ее статус действительно украли у нас. Однако Толи полюбила того молодого человека из племени Шарамудои и решила стать его женой, поэтому нам пришлось согласиться на то, чтобы ее «украли».
— Почему Диги говорит, что мать Фрали понижает ценность Брачного Выкупа? — спросила Эйла.
Старец задумчиво посмотрел на нее и поудобнее устроился на своей циновке. Он понимал, к чему ведет ее вопрос, и ответить на него было не так-то легко. Большинство людей воспринимали их обычаи чисто интуитивно и не могли объяснить их так же четко и ясно, как Мамут. Многие на его месте с неохотой пустились бы в объяснения, касавшиеся их верований, суть которых порой была затемнена неверными толкованиями. Они даже боялись, что излишне откровенный и подробный рассказ о культурных традициях может принизить таинственное могущество высших сил. И сам шаман неохотно говорил об этом, однако он уже составил определенное мнение об Эйле и хотел, чтобы она как можно быстрее усвоила первопричины и поняла историю их традиций.
— Мать может перейти жить в очаг любого из своих детей, — сказал он. — Обычно такое случается, когда женщина становится старой, и чаще всего старые женщины предпочитают жить на одной стоянке со своей дочерью. Ее муж также живет с ней, однако он вправе уйти на стоянку своей матери или жить с сестрой, если захочет. Мужчина зачастую тесно связан с детьми своей жены, детьми своего очага, так как он долго живет с ними и воспитывает их, но его наследниками являются дети его сестры, и они должны позаботиться о его старости. Как правило, к старикам относятся с большим уважением, но, к сожалению, такое бывает не всегда. Фрали — единственный ребенок Крози, остальные уже умерли, и поэтому теперь где будет жить ее дочь, там будет жить и она. Жизнь Крози была нелегкой, и старость отрицательно сказалась на ее характере. Она властная и упрямая, и мало кто хочет делить с ней очаг. Ей пришлось понизить цену Брачного Выкупа своей дочери после того, как первый муж Фрали умер, и это обострило ее недовольство и мучения.
Эйла понимающе кивнула и сосредоточенно нахмурилась.
— Иза рассказывала мне о старой женщине, которая жила в очаге Брана до моего появления. Она перешла к ним из другого очага. Ее статус был самым низким, но ее приняли в очаг Брана, и она до конца жизни имела кров, пищу и место у огня. Если бы у Крози не было Фрали, куда бы она пошла?
Мамут немного подумал, прежде чем ответить. Ему хотелось дать Эйле совершенно честный ответ.
— Положение Крози оказалось бы довольно сложным, Эйла. Если человек совсем не имеет родственников, то обычно его принимает какой-нибудь очаг, но Крози так неуживчива, что мало кто согласится принять ее. Вероятно, она нашла бы поначалу кров и пищу в любом стойбище, но спустя некоторое время племя могло бы отказаться от нее, как сделали там, где они жили до смерти первого мужа Фрали… Да и сам Фребек не слишком приятен в общении, — с неодобрением продолжал старец. — У его матери был низкий статус, достоинств у нее было очень мало, если не считать таковым склонность устраивать скандалы, а с таким наследством ему трудно было начинать жизнь. Его родное стойбище не захочет принять Крози, там не особенно расстроились из-за его ухода. Они вообще отказались платить. Вот почему Брачный Выкуп за Фрали был таким низким. И здесь они живут только благодаря Неззи. Она убедила Талута выступить в их защиту, и им разрешили остаться на нашей стоянке. Хотя многие вовсе не рады общению с ними.
Эйла кивнула, осознав сказанное. Объяснения шамана немного прояснили положение.
— Мамут, а какое…
— Нуви! Нуви! О Великая Мать!.. Она задыхается! — раздался вдруг женский крик.
Несколько человек окружили трехлетнюю девочку, которая сдавленно кашляла и захлебывалась слюной, пытаясь нормально вдохнуть. Кто-то похлопал ребенка по спине, но это не помогло. Остальные просто стояли, обступив девочку, и давали разные советы, однако все жутко перепугались, видя, что ей становится все хуже.
Глава 6
Быстро пробежав по проходу, Эйла протиснулась сквозь толпу и, увидев, что девочка уже теряет сознание, подняла ее и, положив к себе на колено, запустила палец ей в рот, чтобы выяснить, чем забито горло. Но такое исследование не принесло результата, поэтому, поднявшись на ноги и обхватив Нуви одной рукой за талию, Эйла перевернула ее вниз головой, так что маленькие ручки бессильно повисли вниз, а затем сильно ударила девочку ладонью по спине между лопаток. Затем Эйла обхватила обмякшее тельце ребенка и сильно встряхнула.
Все стояли чуть поодаль и, затаив дыхание, следили за молодой женщиной, которая, похоже, знала, что надо сделать, чтобы устранить пробку, забившую горло девочки, и отчаянно боролась за ее жизнь. Та уже не дышала, хотя сердце еще слабо билось. Эйла положила малышку на спину и опустилась рядом с ней на колени.
Заметив поблизости сброшенную детскую парку, Эйла подложила ее под шею девочки, при этом голова ребенка слегка откинулась назад и рот приоткрылся. Затем, зажав пальцами носик, женщина прижалась губами ко рту ребенка и сделала очень глубокий и долгий вдох, создавая мощное отсасывающее воздействие. Она продолжала втягивать воздух, хотя сама едва не задыхалась.
И вдруг с приглушенным отрывистым звуком какой-то предмет влетел в рот женщине, едва не застряв в ее собственном горле. Эйла подняла голову и выплюнула большой мясной хрящ. Набрав в грудь побольше воздуха, Эйла откинула назад падавшие на лицо волосы и вновь прижалась губами к посиневшему рту девочки, вдыхая в ее неподвижные легкие оживляющий воздух. Маленькая грудь слегка приподнялась. Эйла повторила эту процедуру несколько раз.
Наконец девочка вновь закашлялась, разбрызгивая слюну, и затем сделала самостоятельно глубокий свистящий вдох.
Когда дыхание Нуви окончательно восстановилось, Эйла помогла ей сесть и только тогда заметила, что рядом с ними облегченно всхлипывает Трони, уже не чаявшая увидеть свою дочку живой.
