Юрий Волошин - Друзья поневоле
– Но ведь это так важно для нас, Гарданка! Уважь, а!
Тот помолчал малость, затем, видно решившись, сказал:
– Ладно, Петька. Попробую еще раз. Может, что и получится.
Гардан внимательно, с напряжением стал всматриваться в господ, что стояли шагах в трех от них. Те поглядывали на матросов, которых было с дюжину, неопределенно покачивали головами и лениво перебрасывались словами. Они ждали пиратское начальство, которое не спешило почему-то появляться перед гостями.
Наконец Гардан отдышался, как после тяжелой работы, помолчал, отведя глаза, потер лоб и переносицу. Петька, который все это время с нетерпением переминался с ноги на ногу, наконец не выдержал и спросил:
– Ну что? Сумел, а? Рассказывай!
– Погоди, дай отдохну.
– С чего же ты утомился, Гарданка? Никакой работы вроде не делал.
– Погоди, говорю. Не до тебя пока. Дай собраться с мыслями, – и он снова поглядел на гостей.
Но вот появился наконец-то предводитель пиратов с помощниками, они стали оживленно переговариваться с гостями. Жестикулировали, повышали голоса, спорили, но никак, наверное, не могли прийти к соглашению. Петька не слушал их, да и понять ему их было невозможно. Говорили они на каком-то непонятном языке.
Тут Петька услышал шепот Гардана:
– Сдается мне, что они пришли покупать нас, чтобы зачислить на свой корабль в команду. Куда-то плыть они собираются, а куда – не пойму.
– И чего же нам делать, Гарданка?
– Аллах его знает! Как мне судить об этом, если ничего более и не узнал. Погоди, может, тут пофартит, – и Гардан стал прислушиваться к разговорам, всматриваясь в лица спорщиков.
– Точно – продают нас. В цене никак не могут сойтись. Выходит, мы рабы, что ли? Вот попали, а?!
Наконец споры помаленьку утихли. Капитан пиратов оглядел матросов «Святой Катерины» насупленным, недовольным взглядом и произнес:
– Вас всех сегодня забирают эти вот господа, – указал он пальцем на гостей. Будете служить на их судне. Каждый получит за рейс по золотому, и потом будете отпущены. Желания не спрашиваю, за вас деньги уплачены, а стража начеку. Понятно? Вопросов не задавать! За вами скоро придет шлюпка. А теперь в трюм, да поживей!
Их грубо затолкали опять в душный сырой трюм, и тут все сразу зашумели, закричали, размахивая руками. Матросы выражали крайнюю степень недовольства, но было уже поздно да и бесполезно протестовать. Капитан ясно дал понять, что его решение обсуждению не подлежит.
Время прошло быстро, пираты открыли люк и приказали выходить. Пленники быстро поднялись на палубу, благо вещей ни у кого не было, разве что ложки у некоторых оставались. Ножи у всех отобрали еще в день захвата.
У борта покачивалась большая шлюпка с гребцами. Всем матросам связали за спиной руки и спустили в шлюпку, придерживая их веревкой с крючком. Видно, опасались неприятностей, ведь матросы – народ отчаянный.
Прозвучала команда, весла опустились на воду, и в сгущающемся тумане скоро растворились очертания «Святой Катерины».
– Куда это нас? – спросил Петька, ни к кому не обращаясь.
Никто ему не ответил, да кроме Гардана никто и не понял его. Все угрюмо молчали.
Море было спокойно. Еще не менее получаса матросы махали веслами, пока впереди не появился неясный силуэт корабля, стоящего на якоре. С борта шлюпку окликнули. Получив ответ, спустили веревочный трап, и пленных моряков по одному, развязав руки, стали пропускать на борт. Там их подхватывали крепкие руки и тут же запихивали в люк трюма. Крышка с шумом закрылась, и пленники остались почти в кромешной темноте.
– Приехали, – сказал кто-то из матросов, в голосе его звучали безысходность и злоба.
– Такова наша доля, – отозвался другой голос, в котором слышались грусть и покорность судьбе.
– А семьи? С ними что будет, ты подумал? – это уже третий моряк подал свой голос, и Петька на слух понял, что говорил это запомнившийся ему старый уже человек с седой жиденькой бородкой неопределенного цвета.
– Все в руках Господа нашего! Что нам еще остается, как не молить его о милости?
– Будет вам верещать! – этот голос был зол и дерзок. Все по нему узнали молодого матроса с задиристым вздорным нравом, которого звали Фриц. – Раньше надо было думать, а теперь лучше молчите да сил набирайтесь. Никто ведь не знает, куда нас теперь бросят и где наши косточки рыбы обглодают!
– Ты, Фриц, вечно страху нагоняешь на людей! Чего стращать раньше времени? Лучше помолимся сообща, попросим у Господа терпения, помощи и благополучия.
– А каким святым молиться? Католическим или вашим протестантским, еретическим? Неизвестно еще, какие сильнее окажутся.
– Пусть каждый молится своим святым. Важно, чтобы мольбы наши до Бога дошли.
В наступившей тишине было слышно, как кто-то невнятно шепчет молитву. Петька тоже зашептал про себя, прося Бога не оставить его своими заботами и помочь вернуться домой, к отцу. Он вспомнил почему-то Фомку, друга своего закадычного. Где он сейчас? Что делает? Помнит ли его, Петьку, с которым много лет с раннего детства гоняли по улицам, ездили на конях, плавали в Волхове и ловили рыбу. Кажется, как давно это было, а если поразмыслить да посчитать, то не так уж и давно. Полгода лишь прошло, а кажется – век не виделись. Петька прерывисто вздохнул и потер глаза, благо никто не мог этого видеть.
Глава 15
Кораблекрушение
– Нам везет на заточения, – молвил Гардан, когда они освоились с новой обстановкой, которая совершенно не отличалась от предыдущей.
– А у меня душа не на месте от всего этого, – ответил Петька горестно. – Какие ужасы судьба еще нам готовит, а? Мне страшно хочется домой! Сколько еще такое будет длиться?
– Все в руках Аллаха! Иншалла! – Гардан последние слова прошептал почти про себя и воздел руки к низкому потолку трюма.
Петька зашептал молитвы, осеняя себя крестом.
Делать было нечего, и, посетовав на судьбу, матросы устроились спать на голом полу. Хоть силы тратиться не будут, и то слава Богу.
Неизвестно сколько прошло времени, но голос одного из матросов вдруг разбудил спящих:
– Братья, а ведь мы, кажется, плывем! И точно, послушайте: волна слегка бьет в борт, и судно покачивает.
– Стало быть, и нас вскоре наверх подымут, – отозвался, зевая, другой матрос. – Так что скоро мы все узнаем про будущее свое житье.
Люди тихо и нехотя переговаривались, жалуясь и ругаясь. Всем хотелось есть, но грохотать в крышку люка никто не стал. Зачем попусту раздражать хозяев. Всему свое время прийти должно.
Качка усиливалась – значит, судно выходит в открытое море, а может, ветер крепчает. Вот и удары волн стали заметнее, и голоса сверху вроде погорячей доносятся. Как противно ждать неизвестно чего!
