Виктор Зайцев - Drang nach Osten по-Русски. Книга третья
В столице изготовление двигателей ставилось на поток, именно отсюда поступали разнообразные моторы на корабельные верфи, на автозаводы, на лётное производство. Именно здесь, в Петербурге, на таком сложном и большом производстве, проходили практику молодые учащиеся технических училищ. Сюда приезжали на учёбу инженеры и мастера с американской части страны, где планировали вскоре выстроить свой аналогичный завод. Именно на моторостроительном заводе получали свой первый рабочий опыт лучшие технические кадры страны. Не на оружейном производстве учить молодёжь, в самом деле, и не на кораблестроительном. Именно на Петербургском моторном, как кратко называли первый моторостроительный завод, получали путёвку в рабочую жизнь почти все инженеры и рабочие, проходившие учёбу в столице. Потому, что самые передовые методы обработки деталей и самая лучшая организация технологического процесса была именно в Петербурге.
На новейших станках и прессах, приводимых в действие электричеством, изготавливались две трети деталей для будущих двигателей, самые сложные и точные. Литейное производство было вынесено за пределы столицы, за полсотни вёрст от Петербурга. Там из слитков, доставлявшихся с материковой части Новороссии, отливались будущие карбюраторы, корпуса двигателей, заготовки для поршней и цилиндров, и многие остальные полуфабрикаты. Всё это доставляли по чугунке в столицу, за Петербургский моторный, где обрабатывали на «чистовую», и, передавали в сборочные цеха. Именно сборочные цеха любили показывать гостям столицы наместник и министр промышленности. Там не было возможности гостям покалечиться, сунув руку в станок, как в токарных и прессовых цехах. А быстрые и точные движения рабочих, на глазах изумлённых гостей, собиравших двигатели, производили впечатление.
Особенно впечатляло количество женщин на производстве, которые составляли большинство среди контролёров и сборщиков мелких узлов. Рассказ руководства, что женщины за равную работу получают равную с мужчинами плату, шокировал многих иностранных и своих гостей. Всё-таки в средневековой Европе положение женщин не слишком отличалось от уровня лошади или коровы, некоторые церковники даже отказывали женщине в отдельной душе, считая её придатком мужской души. Девятичасовой рабочий день, чистые заводские столовые, где обед стоил дешевле, чем в городских столовых, яркое электрическое освещение и прочие мелочи из будущего, доводили многих иностранных посетителей до шокового состояния. Тем более, что цеха огромного производства находились под общей крышей, хорошо отапливались в зимнее время, и доходили своей протяжённостью до трёх вёрст.
Кроме изготовления и сборки двигателей, завод производил две трети метизов для своих нужд и на продажу. Линейка шпилек, винтов, гаек, болтов, шурупов, и всего прочего, была выстроена в привычной метрической системе, от миниатюрных М4 до огромных М40. Именно на Первом моторном Корнеев сконцентрировал массовое производство основных метизов всей Новороссии, добившись их фантастической для Средневековья дешевизны. Мало того, что никто из мастеров Европы не мог повторить уникальные по качеству и точности резьбовые соединения русов, предпочитая использовать гвозди, клинья, клёпку и другие аналогичные крепления. Ещё и цена русских метизов выходила дешевле кузнечных грубых самоделок, позволяя продавать их во всех странах. При этом доходность от продажи метизов соперничала с торговлей оружием, популярность винтов, гаек и шурупов росла в Европе с каждым годом. Более мелкие винты и гайки, используемые в часовом производстве, а также крупные метизы для кораблестроения и станкостроения, производили на других заводах, в малой серии.
Сегодня, Сергею Николаевичу Корнееву пришлось пройти половину цехов моторостроительного завода от начала до конца, с многочисленными остановками на отдельных участках. Завод запустил в серию производство нового двигателя для самолётов, главный конструктор приехал эту линию проверять, с ним и Корнеев отправился. Он полгода не был на производстве, хотел взглянуть на новшества, недавно подписывал документы на монтаж новой технологической линии и трёх штампов высокой мощности. Привычка старого инженера-производственника никуда не делась, министр прошёл весь технологический цикл, сделал пару замечаний, посмотрел технологические карты у рабочих, документацию у контролёров. Поговорил со знакомыми, записал себе в ежедневник жалобы на смежников, отвёл душу, одним словом. Будто вернулся в молодость, в родную Пермь, на двух заводах которой успел поработать до Камского речного пароходства.
Да, подумал про себя Корнеев, завод мы отгрохали вполне на уровне середины двадцатого века. Не стыдно такое наследство оставлять детям, лишь бы они всё не профукали по известной русской привычке, «что имеем — не храним, потерявши — плачем». Постепенно размышления о пути возможного развития промышленности на Острове перешли в сон. Проснулся министр через сорок минут, в момент остановки спецпоезда на территории закрытого города Зеленограда, центра радиоэлектронной промышленности Новороссии. Именно здесь работали заводы производства полупроводников, радиоламп, кинескопов, здесь и собирали всю радиотехнику страны, от привычных проводных динамиков, до локаторов (визоров по-русски), первых телекамер и телевизоров (их отцы-основатели назвали теликами, вспомнив детство своё золотое). Завод был закрытым в полном смысле этого слова, но, без высоких заборов и колючей проволоки, хотя чужаков вылавливали в считанные минуты.
Пока Корнеев приводил себя в порядок, выходил на перрон, где его уже встречали руководители города и начальник центра передовых технологий Максим Глотов, ему вспомнилась давняя морока перевода всей технической размерности и наименований на русский язык. Начинали давно, ещё в середине семидесятых годов, когда перевели таблицу Менделеева на русский язык, заменили не только символы, но и названия ещё не открытых элементов. Слава богу, этим занималась Надежда Ветрова, главный химик магаданцев. Затем пришла очередь физической размерности, трудно объяснить русскому человеку, почему единица силы называется ньютоном, а не ударом или кулаком, например. Разбирались долго, ещё дольше привыкали, многие так и не привыкли, как сам Корнеев, часто путавший старые и новые названия.
Затем пришла очередь названий техники, при этом старались избегать длинных и сложносоставных названий. С тех пор экскаватор стал называться ковшарь, бульдозер получил экзотическое название гребец, понятие автомобиль вообще никто не озвучил, нынешнее поколение русов такого слова не слышало. Хватило неразберихи, пока привыкли к новым названиям и терминам, но, среди стариков нередко прорывались неслыханные молодёжью слова. Пока об этом вспоминал, Корнеев спустился по ступенькам вагона, чтобы поздороваться со встречающими.
