Георг Борн - Невеста каторжника, или Тайны Бастилии
– Ваша светлость, господин комендант приказал мне получить от вас инструкцию, что предпринять дальше.
– Ведь я уже сказал – немедленно снарядить погоню и схватить беглеца. Я сейчас же сам приеду в Бастилию. Я должен знать, каким образом незаконнорожденный ухитрился бежать. – Затем герцог обернулся к своим лакеям: – Не сметь здесь ничего трогать. Пусть все остается на своих местах. Быть может, нам и удастся разгадать все…
Слуги испуганно молчали. Чиновник почтительно ждал.
Герцог сделал знак инспектору следовать за собой.
– Бежал… Незаконнорожденный бежал… Это немыслимо… Неслыханная, небывалая вещь… – мрачно бормотал Бофор по дороге к ожидавшей его карете. Жестом он велел инспектору занять место в карете. – В Бастилию! – приказал он кучеру, откидываясь всем телом на мягкие подушки своей великолепной кареты. Едва карета тронулась, герцог спросил: – Неужели до сих пор ничего не сделано для поимки беглеца?.. Когда заметили исчезновение арестанта?
– Побег был обнаружен на рассвете, после окончания празднества, когда надзиратели отправились по камерам с утренним обходом.
– И погоню не послали тотчас?
– Как только побег был обнаружен, ваша светлость, приступили к самому тщательному обыску всех внутренних помещений в крепости. Увы, обыск совершенно ничего не дал. Тогда снарядили погоню. Но в то время, когда я уезжал из Бастилии, никаких донесений от отрядов, посланных в погоню, еще не поступало.
– Незаконнорожденный должен быть пойман! – возопил герцог. – Его надо задержать любой ценой! Пусть даже мне самому пришлось бы ехать на его поиски!
«Смерть и ад! Неужели этот щенок перехитрил меня? – размышлял он дорогой. – Бежал, а потом прокрался в склеп и утащил труп своей матери… Но как он мог пробраться в мой дворец? Неужели нашелся какой‑то негодяй из моих слуг, который пропустил его? О, я добьюсь правды!..»
Между тем карета с грохотом прокатила по подъемному мосту. Часовой, узнав герцогский герб, поспешил открыть крепостные ворота.
В большом дворе Бастилии наблюдалось необычайное оживление. Весь караул стоял под ружьем. Отдельные группы солдат уходили в разных направлениях. Другие группы уже возвращались. Сам комендант отдавал команды. Но, завидев карету герцога, он поспешил ей навстречу.
Лакей откинул подножку, и из кареты вышел герцог в сопровождении инспектора.
Генерал Миренон был в полном отчаянии. Этой ночью умер грек, не выдав герцогу тайны. И в эту же ночь из Бастилии – небывалое дело! – бежал арестант, арестованный по личному распоряжению всемогущего герцога.
– Я безутешен, ваша светлость, – с видом побитой собаки проговорил генерал.
– Не в этом дело! – резко оборвал его герцог. – Прежде всего необходимо установить, как мог арестант бежать.
– Я уже приказал провести самое подробное расследование, ваша светлость. И уже удалось сделать два весьма важных открытия. Во–первых, сегодня утром старик–инвалид Рампа обнаружил пропажу своего мундира и шляпы. Во–вторых, бежавший арестант выломал под своей кроватью камни из стены и через дыру пробрался в соседнюю камеру.
– В камеру грека?
– Точно так, ваша светлость.
Герцог Бофор в бешенстве топнул ногой.
– А камера, где лежало бездыханное тело, – продолжал генерал – была не заперта. И этим обстоятельством воспользовался арестант.
– Затем он пробрался в казарму к инвалиду Рампа, оделся в его форменное платье и в костюме надзирателя беспрепятственно вышел из Бастилии, – дополнил герцог доклад коменданта. – Итак, арестант бежал. Не удалось ли вам, генерал, по крайней мере, напасть на след беглеца?
– Я приложил все усилия к тому, чтобы сделать это, но, увы, до сих пор не получил ни одного утешительного донесения от разосланных по всем направлениям отрядов.
– Но ведь заключенный был прикован к стене, – вспомнил герцог. – Каким же образом ему удалось освободиться от цепи?
– Вот этот‑то факт и для меня, ваша светлость, является непостижимой загадкой…
– Быть может, цепь разорвана или наручники распилены? – допрашивал герцог, направляясь вместе с комендантом в камеру номер семь.
– В том‑то и дело, ваша светлость, что ничего подобного. И цепь и наручники совершенно целы.
Но вот герцог и комендант вошли в камеру беглеца. Действительно, цепь с наручниками висела на стене. Постель была отодвинута и дыра в стене ясно видна – камни вынуты и аккуратно сложены в стороне.
– И такого пролома до сих пор никто не замечал? – язвительно спросил герцог. – Ведь в такой толстой стене брешь в одну ночь не сделаешь. Значит, бежавший давно уже имел сообщение со своим соседом–греком…
– Постели прикрывали дыру, ваша светлость. Но, несмотря на это, я, конечно, строго накажу надзирателей и уволю их со службы.
– Разве это поможет делу, генерал? – с едкой насмешкой осведомился герцог. – Бегство незаконнорожденного может иметь самые серьезные последствия. И понять и оценить их могу только я один. Ведь беглец общался с этой греческой собакой… Теперь я понимаю торжество грека. Понимаю значение его слов – что он нашел достойного наследника…
– И все‑таки самая необъяснимая загадка – как арестант освободился от оков, – произнес Миренон.
– А для меня это обстоятельство имеет лишь второстепенное значение, генерал. Важнее всего то, что он имел возможность общаться с греком. Понимаете? С греком! А как он освободился от цепей? Да разве это важно? Просто–напросто нашелся какой‑нибудь продажный надзиратель и принес заключенному ключ от наручников. Но общение беглеца с греком – вот стержень всего происшедшего…
В эту минуту инспектор Бастилии ввел в камеру одного из инвалидов, возвратившегося из города, куда он, с разрешения начальства, отлучался для свидания с сыном. Старик, прежде служивший у Бофора, хотел дать показания.
– По дороге в город я кое‑что случайно увидел… – начал служака. – И вот теперь, узнав о побеге, я хочу изложить свои подозрения…
– Говори, говори скорее, Форе, что же подозрительное ты видел? – нетерпеливо сказал комендант.
– Из крепости я вышел довольно поздно, так как в честь годовщины коронации его величества надо было опорожнить пару стаканчиков с добрыми сослуживцами. Было уже около одиннадцати вечера, когда я направился в город. И недалеко от крепости я встретил какого‑то военного с двумя лошадьми в поводу и молодую девушку, которая шла рядом.
– Не узнал ли ты этого военного? – спросил генерал Миренон.
– Это был мушкетер, господин комендант. Я прошел бы мимо, но девушка показалась мне до того знакомой, что я заинтересовался и решил последить за ними. Мушкетер пошел в Бастилию, а девушка осталась с лошадьми на опушке ближней рощи. Я подошел к ней и убедился, что это была Адриенна Вильмон.
