Владимир Андриенко - Гладиаторы
— Рад хорошему вину и хорошей компании, — мужчина сел на пустой табурет. — Тебя зовут Децебал и ты дак?
— Дак, — утвердительно кивнул гладиатор. — А твое имя Марк Арторий, как я слышал?
— Именно так. Я Марк Арторий. Я слышал о тебе, Децебал, но, к сожалению, не видел твоего боя.
— Я гладиатор, господин. Это мое ремесло — потешать толпу.
— В твоих слова звучит горечь, гладиатор. Но не величай меня господином. Я тоже гладиатор. Правда, не такой как ты. Но ремесло у нас тобой одно.
— Гладиатор? — Децебал с удивлением уставился на силача.
— Сейчас мы закажем еще вина, и я расскажу тебе мою историю. А она стоит того чтобы послушать.
И его слова оказались правдой. История этого человека быстро увлекла Децебала, и не меньше чем история Акциана.
Марк Арторий был человеком необычной судьбы. Он был рожден римским гражданином и не простым гражданином. Он был сыном всадника из Помпей Квинта Артория, который вел широкую торговлю с Вифинией и скопил немалые деньги. Марк был старшим ребенком и наследником.
Отец с раннего детства хотел приучить сына к торговле и изломал о спину мальчика на один десяток палок. Но тот был рожден авантюристом и к торговле не имел никакого интереса. В 17 лет он убежал из дома, нанявшись на один из торговых кораблей в качестве простого матроса. Прибыв в Малую Азию, он поступил в азиатский легион и несколько лет сражался там с парфянами за интересы империи в легионах Домиция Корбулона. Но военная служба тоже его не увлекла, и он покинул войска во время заключения перемирия, и вернулся в Рим.
В гладиаторские казармы Арторий попал не за преступление, за которое его лишили свободы. Он добровольно явился к ланисте римской школы юлианцев и произнес клятву гладиатора. Он обещал, что позволит бить себя розгами, жечь огнем и убить мечом.
Дело в том, что Арторий с детства бредил амфитеатром и знал по именам всех знаменитых гладиаторов. Не проходило ни одного выступления в Помпеях, которое бы он не посетил. Именно тогда и возникла у него мечта — самому стать гладиатором. Но условности римского общества не дали ему это сделать сразу.
— И ты добровольно избрал эту судьбу? — удивился Децебал.
— Да. Я умру на арене, когда встречу противника, что будет сильнее меня.
— Но ты отрекся от свободы. Многие гладиаторы мечтают о деревянном мече.
— Свобода, — с горечью произнес Арторий. — Разве есть она у кого-нибудь в нашей прогнившей империи? Посмотри на тех свиней, что хотели с тобой драться. Разве они свободны? У них нет ошейников как у тебя. Они гордо называют себя квиритами но носят засаленные лохмотья и пьют дрянное вино. Оно много хуже того, каким мы с тобой угощаемся. Они вынуждены за жалкий обол лизать пятки знатным патрициям и всадникам, называясь клиентами. Мой собственный отец, принадлежавший, как я уже говорил, к всадническому сословию, больше походил на жирную потную свинью. Он страдал грудной жабой и одышкой. Не мог самостоятельно без помощи рабов влезть на коня. Он был свободен?
— Не знаю. Я считаю свободой возможность распоряжаться собственной судьбой.
— Это иллюзия свободы. Никто в этом мире, даже сам наш император Веспасиан не может распоряжаться собственной судьбой, хоть его статуям воздают божественные почести. Я помню времена Нерона. Тот также не был свободен и постоянно дрожал за свою жизнь и боялся заговоров. Мой бывший командир Домиций Корбулон был повелителем грозных легионов и мог повести их на Рим! Но вместо этого он покончил с собой по приказу Нерона. Потому, что в душе и он был рабом!
— Я в последнее время стал много думать, и у меня появилось множество вопросов, но вот ответов я до сих пор не нашел. Там, дома, в Дакии, у меня совсем не было таких мыслей. Моя голова была забита совсем другим. Я думал как бы постоянно быть подальше от своего десятника и поменьше получать палок, но почаще проводить время с девицами и пить вино.
— Простые желания совсем несвойственные философу. Но в них есть одно весьма хорошее качество.
— И какое же? — поинтересовался дак.
— Их легко осуществить. Плохо если твои желания летят высоко и рукой до них не достать. Тогда твоя жизнь обречена! Ты станешь страдать.
— А я сам не знаю куда летят мои желания.
— И это еще одно преимущество гладиатора. В этом мире арены и цирка властвуют сильнейшие. Те, кто может назвать себя хозяином меча.
— Ты говоришь, так же как мой товарищ Юба, Марк.
— Нубиец? Я о нем слышал. И он говорил тебе правильно. Он ведь тоже был легионером?
— Да, служил в нумидийском легионе. Но был продан в рабство за убийство центуриона.
— Вот! — Марк Арторий поднял вверх палец. — Вот о чем я тебе только что говорил. Это всего лишь иллюзия свободы. Я в свое время также не терпел мелких придирок центурионов и деканов. Они называли это дисциплиной, а вот я видел в этом ущемление личной свободы. А все эти легионеры, что так гордятся тем, что они не носят ошейников, и есть самые настоящие рабы этой самой дисциплины. Нет, Децебал! Свобода в этом мире доступна только избранным, да и то не в полной мере. Я много раз пытался ответить на вопрос что же такое эта самая свобода.
— И что же? Ответил?
— Нет! Я сейчас не смогу сформулировать это понятие. Для греческого философа Диогена свободой была жизнь в бочке нищим бродягой.
— В бочке? — удивился дак.
— Да. Это бедняга проживал в обычной деревянной бочке стянутой металлическими обручами. И валялась эта бочка на берегу моря. Философ был нищ и потому свободен. Он иногда днем забредал в город Афины и с зажженным факелом бродил по улицам многолюдного города и произносил фразу: "Ищу человека!"
— Он были либо умалишенным, либо великим мудрецом, — задумчиво произнес гладиатор.
— А когда к нему подошел великий Александр и спросил, что он может для него сделать, то Диоген ответил: "Не загораживай мне солнце".
— И все? — удивился Децебал.
— Вот именно, дак. Больше ему ничего не было нужно. А вот ты не такой. Тебе не хватит простой бочки и свободы для счастья. Тебе раздирают страсти. Я видел людей подобных тебе в своей жизни немало. Больше того, мы с тобой весьма похожи. Я также хочу вырвать у жизни славу и преклонение толпы в миг моей победы! Я люблю когда толпа в амфитеатре неистовствует приветствуя меня! В такие момент я выше любого божества!
Глава 9
СОБЫТИЯ ПОСЛЕДНЕГО ДНЯ ИГР
И злодея следам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить;
И, друзей успокоив
И ближних любя,
