Юлия Андреева - Двойник Жанны де Арк
– Хочешь, расскажу наш с Жилем план? Мы устраиваем побег Жанны из люксембургской тюрьмы, или где ее там держат. В то же время де Рэ собирает отряд и отправляется осаждать какую-нибудь из крепостей бургундцев, что отвлекает внимание герцога. Когда под стенами твоей крепости появятся стенобитные машины и лестницы, все внимание переключится на отражение внезапной атаки. До Жанны ли будет Иоанну Бургундскому? Мы же посадим Жанну в одну карету, тебя в другую и еще двух похожих на Жанну девушек в третью и четвертую. Четыре внешне похожие женщины в четырех похожих каретах уедут в разные стороны света, так что преследователи не будут знать, за какой из них гнаться. Как в старые добрые времена, когда были живы Кларенс и Беатрис. Вы разъедетесь на все четыре стороны и бог с вами. Потом, когда страсти немного улягутся, Жиль заберет тебя к себе.
– Откуда заберет? – не поняла Анна.
– Пока не могу ответить на этот вопрос с максимальной точностью. Вас увезут в разные стороны, значит, по вашим следам пойдут ищейки, кто-то спрячется в монастыре, кого-то удастся устроить в отдаленных провинциях Франции. В качестве временного убежища для одной из вас мы выбрали замок Лероз. Лотарингия спокойное местечко, не так ли?..
Думаю, что об этом тебе лучше всего расспросить самого господина де Лаваля. Для тебя он подберет что-нибудь такое, куда ему самому будет легче приезжать – богатое аббатство или один из его собственных замков. Признаться, сам он хотел, чтобы пока он отвлекает внимание, ты бы прямиком устремилась в Тиффорг в Бретани, который он особенно любит. Так что нашему отцу пришлось применить все свое красноречие, для того чтобы убедить маршала отказаться от столь сумасшедшей и опасной для тебя идеи. Ведь ребенку ясно, что после того, как исчезнет Дева, первым делом будут искать в замках рыцарей, принадлежащих к ее окружению.
– Наш отец жив? – Анна удивленно вытаращила на брата глаза. Все эти вдруг открывшиеся обстоятельства теперь теснились в голове, не давая ей сосредоточиться и решить, что из сказанного Жаком правда, а что наглая ложь.
– Жив, здоров и даже просил передать тебе письмо, – изящным движением Жак извлек из рукава сложенный в несколько раз лист бумаги и протянул его сестре. – Наш отец все-таки довольно серьезная фигура в партии Девы, поэтому он и руководит ее спасением.
Жак поднялся и, отряхнув солому, весело подал руку сестре.
– Пойдем отсюда – хоть мы с тобой в детстве постоянно играли в подземелье, на самом деле я терпеть не могу подвалов. Прочтешь в своей комнате, я же вынужден откланяться. Обещаю, что очень скоро приеду с твоим возлюбленным, так что готовься к свадьбе. Скоро я стану называть тебя Анна де Лаваль де Рэ и обращаться с тобой, как с одной из самых знатных дам королевства.
Он грациозно поклонился Анне и, предложив ей руку, как это принято при дворе, вывел ее из-под мрачных сводов подземелья.
В тот же день Брунисента также обрела свободу. Но свободу внутри самого замка. С отъездом хозяина в Лявро была выставлена утроенная стража, в том числе и на этажах, так что где бы ни находились дамы, рядом с ними несли свой пост рыцари, друзья Жака. Вежливые и обходительные, они были готовы хоть целый день напролет петь страстные песни, рассказывать забавные истории, играть в разные, даже самые глупые игры. В общем, делать все что угодно, только не оставлять своих пленниц в одиночестве.
Ночью в их комнате, которую они снова, как во время судебного разбирательства, занимали вместе, кроме них спали еще две служанки. В общем, их клетка была искусно вызолочена и снабжена диковинными узорами, так что для постороннего взгляда она могла показаться сущим раем, но на самом деле являлась тюрьмой.
Эта мысль была очевидна не только заранее оплакивающей свою участь Анне, но и жизнерадостной и всегда старающейся видеть крупицы добра и света в самых безвыходных ситуациях Брунисенте.
Узницы замка Лявро
– Почему нам нельзя гулять за пределами замка? – спрашивала Анна.
– Потому что вокруг полно разбойных банд и отпущенных по домам солдат, – отвечали ей рыцари. – Мы поклялись вашему брату заботиться о вас.
– Почему я не могу написать письма моим друзьям?
– Потому что скоро вы станете госпожой де Лаваль, и сьер Жак не хочет, чтобы у кого-нибудь из недоброжелателей был повод распускать грязные слухи.
– Почему я не могу послать весточку своему жениху?
– А вы думаете, хорошо еще до свадьбы демонстрировать своему будущему мужу неповиновение воле старшего брата? Захочет ли он брать вас в жены, если вы сами предупредите его о том, что не станете ему покорной женой, как не были покорной дочерью и сестрой?
– Не к свадьбе меня готовят, к похоронам. Припомнишь, милая Бруня, когда повезут косточки мои на кладбище. Вспомнишь, как я плакала и молила отпустить меня.
Брунисента старалась утешить Анну, но та была неумолима, каждый раз, выходя на прогулку, она зажимала уши, чтобы не слышать шагов сопровождавших ее тюремщиков. Каждую ночь она видела во сне незнакомую ей площадь с двумя помостами. Один, большой, для суда и второй, поменьше, для нее, одетого в красное палача и то, как он приближается к ней с зажженным факелом в руках.
Она боялась и не хотела умирать. Судьба сыграла с ней злую шутку, и вот любимый и такой безопасный Лявро обернулся самой крепкой в мире тюрьмой, из которого, а это она знала даже лучше охранявших ее воинов, было не выбраться.
Как часто в детстве Анна и Жак играли в этом самом замке в короля Англии Генриха Второго и его неверную супругу Элеонору. Генрих запирал Элеонору в высокой башне, и она не могла выбраться оттуда. Тогда Анне нравилось изображать из себя плененную, опасную и такую прекрасную королеву Элеонору, отравившую любовницу мужа и настроившую его детей подняться против отца и занять его трон. Теперь игра превратилась в реальность.
Однажды, возвращаясь вечером в свою комнату в компании рыцаря Жордана ля Трура, который куртуазно провожал ее после вечерней прогулки, Брунисента услышала короткий вскрик и стон, исходящие из их общей с Анной комнаты. Переглянувшись со своим спутником, они бросились вперед и, распахнув незапертую дверь, застали скорчившуюся у стола Анну.
– Что случилось? – подскочила к подруге Брунисента.
– Ничего, – Анна прижимала к груди руку, лицо ее было искажено болью и страхом, глаза сверкали, как у безумной.
– Покажите, – сьер Жордан медленно приблизился к девушке, бережно взял ее руку и поднес к свету. На ладони краснел ожог.
Не говоря ни слова, ля Трур помог Анне сесть на постель, после чего крикнул, чтобы позвали служанок и лекаря.
