Жеральд Мессадье - Роза и лилия
Возница ворчал и отдувался. Жанна дала ему пирожок с птицей, стакан вина и десять солей в придачу.
Вся эта суматоха не осталась незамеченной. В окнах появились любопытствующие соседи. Снова эта королевская пирожница в центре внимания! Ей дарят подарки, смотри-ка, даже мебель. Скоро дело дойдет до золотой посуды, отчего бы и нет? Жанна заторопилась: вся кладь так и осталась на улице, а ей еще надо было закрыть лавку и отыскать кого-нибудь в помощь. Зеваки уже разглядывали вещи. Как, интересно, узнать, что в письме?
Закончив торговлю, Жанна распечатала письмо и подала его Гийоме. Он, запинаясь, прочел его своим ломающимся голосом:
«Милая моя, совсем негоже, чтобы женщина, подобная Вам, страдала от отсутствия удобств. Прошу принять в дар эти вещи, которые помогут делу. Сердце мое сжимается при мысли о васильке, розе и маке. Бартелеми».
Гийоме взглянул на хозяйку.
— Красиво, — сказал он, — и я когда-нибудь буду писать не хуже.
Потом мальчуган отправился на поиски человека, который помог бы им втащить вещи по лестнице. Хлопоты закончились лишь в восьмом часу пополудни. Стол, сработанный из двух досок навощенного дуба с железными наугольниками, занял свое место в передней комнате. Два обитых кожей стула расположились по его сторонам. Кресло решили поставить возле камина. На стол Жанна водрузила один из канделябров. Странно, неужто Бартелеми так точно запомнил размеры кровати? Матрас точь-в-точь подходил к ней. Буковый сундук с резной крышкой устроился в изножье кровати.
В ящике Жанна обнаружила шесть оловянных тарелок, две солонки, шесть бокалов, шесть ложек и в придачу двадцать четыре свечи. Все это было завернуто в тонкое полотно. Жанна развернула его и увидела изображение всадника, пронзающего дракона в каком-то чудесном саду. Оно будет прекрасно смотреться на стене за кроватью. Перед ней Жанна постелила ковер.
— Бартелеми тебя любит, — ввернул Гийоме. — И король тоже.
Жанна потрепала его по щеке и отослала к матери, дав с собой двух фазанов: одного она послала в подарок птичнице, а второго попросила приготовить для нее.
Потом она погрузилась в раздумья.
Лучшим отцом для ребенка был бы, конечно, Бартелеми. Если б не разница в несколько дней, так бы оно и было. Значит, так оно и будет.
Она отвечает за этого ребенка; нельзя доверить его рифмоплету.
Пятнадцатого августа судьба-насмешница забросила на улицу Галанд бродячих фокусников. Этот день был посвящен Деве Марии. Одни говорили, что это день ее рождества, другие, напротив, — успения. Священнослужители не говорили ни того ни другого: они утверждали, что Богородица вознеслась к Христу, где ей подобало быть, и потому вообще нельзя говорить о рождении и смерти, как их понимают люди. Ведь и правда, родившись, она вступила в мир тленный, а в день кончины родилась для жизни вечной.
На самом-то деле еще задолго до римлян паризии, да и все галлы[12] отмечали в половине августа праздник богини плодородия, покровительницы урожая. С приходом христианства все их Деметры и Цереры уступили место иной матери. Дабы почтить ее не хуже, чем прежних, в этот день надлежало по-прежнему танцевать и веселиться до поздней ночи. Это был настоящий карнавал, составлявший вместе с Днем святого Иоанна пару главных летних праздников.
Фокусники первым делом оповестили горожан о своем появлении оглушительным барабанным боем. Потом они соорудили три помоста, соединенные дощатыми переходами. Начали собираться зрители. Гийоме не находил себе места от нетерпения, и Жанна позволила ему отлучиться.
Когда Гийоме подошел к толпе, зазывала как раз начал развлекать публику немыслимыми посулами и сальностями. Мальчик не мог оторвать взгляд от его платья: ярко-красных штанов, зеленой короткой курточки и колпака с необычайной длины рогами. По краям у него были нашиты бубенчики, которые позвякивали в такт его шуткам про рогатых мужей, жуликоватых торговцев, неверных жен, похотливых монахов и продажных чиновников.
Ярмарочные шуты переманили у Жанны всех покупателей. Ясное дело, до конца представления не появится ни один. Жанна решила запереть лавку и присоединиться к Гийоме. Она проложила себе дорогу в толпе и приблизилась к помостам как раз тогда, когда паяц громко хлопнул в ладоши. По его команде на сцену вскочила обезьяна, а за ней бело-рыжий пес. На обезьяне была короткая юбочка, а на собаке колпак.
— Люди добрые, посмотрите, как любят друг друга наши братья и сестры. Действие первое: обольщение!
Хлопок — и представление началось. Пес пустился в погоню за обезьяной, которая, потешно гримасничая и жестикулируя, всякий раз оставляла собаку с носом. Они пробежали по сцене три круга.
— Второе действие: соблазнение и обещание!
Два хлопка — и пес встал на задние лапы, преданно глядя на обезьяну. Жанна расхохоталась. Собака в своем колпаке нотабля и вправду напоминала франтоватого щеголя. Обезьяна, тоже стоя на задних лапах, смотрела на пса с неподдельным интересом. Звери стояли друг против друга, и тут пес подал обезьяне лапу, которую та взяла в свою. Медленно и торжественно парочка проследовала вдоль сцены.
Народ, который все прибывал, разразился аплодисментами. Гийоме был вне себя от восторга. Он даже подпрыгивал на месте.
— Третье действие: свадьба!
Послышалась барабанная дробь. Все еще стоя на задних лапах, обезьяна и пес принялись уморительно танцевать, выделывая немыслимые коленца.
Восхищенная публика снова разразилась аплодисментами.
— Четвертое действие: семейная жизнь!
Три хлопка — и обезьяна вспрыгнула собаке на спину и принялась отвешивать ей удары по заду. Так они сделали круг по сцене.
Снова барабанная дробь — и артисты вышли на поклон к зрителям. Грянули аплодисменты, крики, свистки.
Актер спустился с помоста и с кружкой в руках принялся обходить зрителей. Послышался звон монеток. Гийоме расщедрился на соль, Жанна на целых два.
Она все еще смеялась, когда заметила чей-то пристальный взгляд из толпы. Жанна узнала смотревшего и сразу же стала серьезной.
— Я возвращаюсь в лавку, — шепнула она Гийоме, который с нетерпением ждал продолжения спектакля.
Жанна торопилась. Она знала, что за ней идут. Девушка захлопнула дверь и заперла ее на задвижку. Ей было страшно.
Человек поджидал ее, стоя за окном. Они посмотрели друг на друга. Жанна увидела слезы, стекавшие по щекам отца ее ребенка.
Жанна открыла окно и сказала глухим голосом:
— Уходи, Франсуа. Я не хочу больше тебя видеть.
— Жанна, прости. Я уже целый месяц ищу тебя.
