Виктор Зайцев - Drang nach Osten по-Русски. Книга четвёртая
— Четвёртое, торговцы и товары из вражеских государств подлежат немедленному аресту на всей территории Новороссии, включая Ближний Восток, Северную Индию и Американские территории.
— Пятое, на всей территории Новороссии с сегодняшнего дня вводится военное положение. Все, кто с оружием в руках попытается напасть на жителей Новороссии или на заводы, государственные учреждения и предприятия, на школы, больницы, склады, подлежат расстрелу на месте. Их безоружные сообщники подлежат аресту и разбирательству по суду, семьи виновных будут высланы из страны, имущество конфисковано.
— Подписано лично временным наместником Новороссии Валентином Седовым, сего дня, восьмого июля 7113 года.
Это сообщение с полудня передавалось каждые полчаса по всем уличным и домашним точкам вещания радиосвязи. Во всех городах и крупных сёлах европейской части Новороссии уже к вечеру народ знал приказ наместника наизусть. На следующий день две трети газет вышли с напечатанным текстом этого приказа. Однако, надежды Валентина на какое-то обуздание вялотекущего бунта в провинции не оправдались. После некоторого затишья, вызванного осмыслением происшедшего, селяне и мятежные дворяне сделали свои выводы, полностью противоположные ожиданиям Петербурга.
Банды люмпенов и обедневших дворян не только не перестали грабить сторонников власти и разорять школы и лекарские пункты. Они, словно подстёгнутые вожжами, начали жечь разорённые усадьбы, выжигать неубранные созревающие поля, убивать крестьян, живущих на выморочных землях. Если крупные города были хорошо защищены правительственными войсками, то, хутора, деревни и сёла, небольшие городки и поместья на выморочных землях остались беззащитными. Люди оттуда бежали в города под защиту армии, другие укрывались в немногочисленных лесах центральной Европы, третьи закрывались в своих домах, надеясь отбиться от бандитов. Новороссийская провинция запылала в огне гражданской войны.
Вскоре к бандитским набегам своих хозяев-дворян присоединились крестьяне-арендаторы и сервы с баронских, графских, курфюрстских, княжеских, герцогских, епископских, архиепископских, и прочих владений. Сами нищие крестьяне и ремесленники лютой завистью завидовали своим соседям, таким же простым работягам, оказавшимся на воле, на выморочных землях, отошедших государству. Пятнадцать лет сервы и арендаторы, обираемые до нитки своими хозяевами по старым законам, с завистью наблюдали, как крепнут соседские хозяйства. Как вольные крестьяне сеют урожайные сорта зерновых, садят картошку, растят скотину, отдавая лишь налог, без отработки барщины и прочих внеочередных поборов.
За полтора десятилетия бывшие нищие сервы и арендаторы, волей случая оказавшиеся свободными людьми на свободных землях, разбогатели, выстроили двухэтажные дома, завели трактора, пахали стальными плугами, боронили стальными боронами. Это всё видели их соседи, оставшиеся на землях прежних хозяев, в прежних условиях и привычной нищете. Когда дворяне организовали свои бандитские отряды и стали грабить соседей, их крестьяне-арендаторы смекнули хозяйственным умом, что они сами не хуже. Коли это позволено дворянам, их слугам и рабам тоже можно…
И пошла вторая волна грабежей, теперь с подлинно крестьянской смекалкой и усердием. Кто-то просто собирал родню и шёл в соседнее «вольное» село, где выгонял хозяев и загружал чужое имущество в чужие телеги, на которых возвращался домой. А потом всей семьёй вывозил остатки, до последнего зёрнышка и последнего ржавого гвоздя. Кто-то крохоборничал, обирая ограбленные дворянскими отрядами усадьбы и хутора, раздевая убитых и собирая оставленный инвентарь. Те, кто поумней или совестливей, как посмотреть, под большим секретом сообщали вольным соседям, что их собираются пожечь и ограбить, даже предлагали свои дома для укрытия. А затем грабили и жгли брошенное имущество, да планировали содрать со «спасённых» соседей плату малую. Не стесняясь принимать благодарность за подобное «спасение» от ограбленных соседей.
Были, конечно, в этом угаре грабежей и убийств, островки спокойствия и тишины. Как правило, в тех местах, где вольные земли раскинулись широко, и, вольные крестьяне смогли организоваться. Там набранные со всех хозяйств отряды самообороны вооружались и защищали в меру сил свои дома и семьи. Некоторые даже в отместку разоряли дворянские поместья и замки, спешили вырубить баронские леса, выловить рыбу из баронских прудов. Всё, как и везде, во все времена. Ничего личного, только нажива. Как всегда, эту наживу сопровождали пытки, насилие, убийства невиновных женщин, детей, стариков. Сервы убивали вольных соседей из зависти, вольные соседи резали дворян и жгли замки от страха и мести, дворяне воевали против власти русов, пытаясь отплатить за вынужденную нищету и уравнение в правах с простолюдинами.
На все эти беды накладывались поднявшие голову уголовники и набежавшие из соседних стран любители лёгкой наживы. А после объявления войны Новороссии почти всеми государствами Центральной Европы, в палёный запах безудержного бунта добавилась перчинка политики. Крупнейшие и старейшие королевские семьи Европы, все эти Гогенцоллерны, Вительсбахи, Габсбурги, бывшие независимые князья Чехии и Моравии, вторглись на свои бывшие земли с дружинами наёмников. Где сразу объявили восстановление своих владений в прежних границах, сбор недоимки за все полтора десятилетия вынужденной эмиграции, а также, взяв на вооружение практику Лангедока, Нормандии, Прованса, Правобережной Венгрии, срочно заключали договоры о взаимопомощи с Францией, Священной римской империей германской нации и Швецией. Ну, и, друг с другом, естественно, а некоторые, даже с Испанией и Папской областью.
За пару дней, как упавшие костяшки домино, одна за другой, на территории Новороссии возникли аж пятнадцать независимых княжеств, герцогств, и прочих государственных образований, среди которых оказались сразу две республики, во главе с баронами, что характерно. И, тут такое началось! Предыдущие волнения в провинции показались лёгкой разминкой. Вернувшиеся «независимые» правители, словно сорвались с цепи, резали и грабили направо и налево. Жгли якобы своё имущество, не сомневаясь в глубине души, что всё это счастье скоро закончится, русы наведут порядок. А долгие годы эмиграции и нищеты опять вернутся, поэтому надо «оторваться по полной»! На центральную Европу окончательно рухнула кровавая завеса гражданской войны.
Валентин Седов попрощался с сыном, не удержался и погладил его по колючей щеке, перед тем, как отправиться в рабочий кабинет. Никита уже полностью восстановился после покушения, но, как лечащий врач, отец держал его в постельном режиме, опасаясь рецидивов. Впрочем, как раз возвращаться к работе наместника, сын и не спешил, наслаждаясь бездельем, как отпуском. Он не только доверял своему отцу, но и не сомневался, что временный наместник Новороссии все вопросы решит быстрее и лучше своего сына. Да и Валентин предложил доверить усмирение бунтовщиков именно себе, воспользовавшись ранением Никиты. Тогда, после окончательного замирения страны, все грехи неизбежных казней и репрессий, лягут на Седова-старшего. А вернувшийся к власти в мирной стране Никита будет всеми воспринят, как миротворец, что положительно скажется на его работе.
