Ростислав Самбук - Сокровища «Третьего Рейха»
2 миллиона 949 тысяч 100 марок в бриллиантах;
93 миллиона 450 тысяч марок — коллекции марок и произведения искусства;
5 миллионов 425 тысяч марок — наркотики…»
Вообще богатства, лежащие в грузовиках, оценивались примерно в пять миллиардов двести миллионов долларов. Но об этом станет известно позже, во время Нюрнбергского процесса, а пока…
…Грузовики стояли почти вплотную друг к другу, и воздух не дрожал от рева могучих дизелей. Тишина, которая наступила, казалась гнетущей, коварной. Дорога, круто поднимавшаяся в гору, была вплоть до поворота, почти на километр, забита машинами.
Офицер с головного грузовика спрыгнул в кювет, сорвал несколько ярко–желтых, горьковато пахнущих цветов. Пожевал стебелек, вздохнул. Сказал шоферу:
— Такого еще не было. Кажется, будем загорать долго…
Из–за переднего грузовика вышел эсэсовец в длинном плаще, за ним еще несколько в черных мундирах.
— Груз из Баварии? — спросил он.
Офицер в солдатской шинели вылез из кювета.
— Я не имею права, оберштурмбаннфюрер…
Эсэсовец не дослушал его:
— Начальника колонны ко мне!
— Начальника колонны вперед!.. — покатилось от машины к машине.
Он уже бежал, высокий, худощавый, солдатская шинель еле прикрывала колени, и от этого он казался еще более высоким и долговязым. Оберштурмбаннфюрер ждал его не двигаясь и, когда начальник колонны остановился напротив и отдал честь, вынул из кармана бумагу.
— Приказ начальника главного управления имперской безопасности Кальтенбруннера. Вам надлежит вместе с офицерами и солдатами, сопровождающими грузовики, занять позицию в трех километрах отсюда у реки. Перережьте дорогу и обороняйте ее. Груз передайте моим людям!
Офицер внимательно изучил бумагу.
— Слушаюсь, оберштурмбаннфюрер!
Тот стал обходить машины, присматриваясь к номерам на ящиках, делал какие–то пометки в записной книжке. Возле машин остались лишь люди, одетые в гражданское.
Длинный свинцовый ящик привлек особое внимание офицера. Он похлопал обтянутой черной лайкой рукой по ящику, показал на соседние:
— Эти пять ко мне в машину. — Подумал и, ткнув на контейнеры, обозначенные буквой В, добавил: — И эти тоже.
«Опель–адмирал» оберштурмбаннфюрера, чуть не съехав в кювет, пробился к колонне. Эсэсовцы бросили в багажник длинные ящики, на заднее сиденье положили еще несколько квадратных. Оберштурмбаннфюрер обернулся к офицеру, сопровождающему его:
— Вам все понятно, Иоган?
— Да.
— Сделайте это ночью. До озера Топлиц осталось недалеко, и эти машины, — показал на грузовики, — можно пустить под откос. Затопите ящики как можно дальше от берега. Впрочем, там будет Келлер, и он покажет где…
Шофер открыл переднюю дверцу.
— В Зальцбург! — приказал оберштурмбаннфюрер.
…Он сидел сейчас в гостиной комфортабельной квартиры на мадридской улице Кастельон де ла Плана. Такой же подтянутый и энергичный, как почти двадцать лет назад, когда он встретил грузовики с ценностями «третьего рейха», возраст выдавали только морщинки на лбу и седина. Седина смягчила острые терты лица: никто, встретившись с ним впервые, не подумал бы, что это один из бывших помощников самого Кальтенбруннера. Костюм от лучшего мадридского портного подчеркивал его спортивную фигуру, белоснежная сорочка, казалось, хвасталась своей чистотой, да и все вокруг свидетельствовало о богатстве хозяина квартиры: мягкие кресла, пушистый ковер во весь пол, бар с рядами бутылок чуть ли не со всего мира.
Хозяин сидел, свободно вытянув ноги и откинувшись на спинку кресла, курил сигару, исподлобья смотрел на своих собеседников, словно хотел понять, на что они годны.
Ангел почти ничего не пил, был начеку: знал о волчьих привычках оберштурмбаннфюрера СС Роберта Штайнбауэра.
Уже около часа сидели они в гостиной на Кастельон де ла Плана, а хозяин, казалось, и забыл о деловой стороне встречи. Штайнбауэр интересовался деталями их путешествия, проявляя потрясающую осведомленность, и полковник, громко смеясь, рассказывал о трюке Крюгера с мусорщиками.
Полковник тоже ощущал, что вся эта словесная эквилибристика является лишь преамбулой серьезного делового разговора — не случайно же Крюгер договаривался с оасовцами и сам лично привез Ангела и Грейта в танжерский порт. Но, собственно, не он был заинтересован в деловой части разговора, а этот седой сибарит, и Грейт спокойно подливал себе джин, слегка разбавляя его тоником.
Грейт не очень–то верил в россказни Крюгера о чуть ли не туристском путешествии, да еще и с миллионным вознаграждением, и догадывался, что седоголовый эсэсовец будет нажимать на них, но дешево продать себя он, Грейт, не собирается. Вот и наслаждался комфортом квартиры Штайнбауэра, удивляясь, почему краснеет и вертится на стуле Ангел. Правда, для Ангела Штайнбауэр все–таки бывшее начальство, но плевать вообще на начальство — и нынешнее и бывшее, если у тебя полный кошелек.
Полковник потянулся за сигарой. Штайнбауэр курил настоящие гаванские, и не какие–нибудь второсортные, а по пять долларов за штуку. Это возвысило Штайнбауэра в глазах Грейта, и он улыбнулся ему.
— Где вы достаете гаванские? Сейчас после событий на Кубе это настоящая редкость.
— Живем не одним днем, — ответил тот уклончиво, и Грейт подумал: этот делец умеет–таки заглядывать в будущее. Он знал, что Штайнбауэр возглавляет мадридскую фирму, поставившую свыше четверти всех материалов, закупленных американцами в Западной Европе на строительство военных баз в Испании: сборные ангары, стальные конструкции, трубы и прочее. А тот, кто поддерживает контакты с американцами, по мысли Грейта, не лишен ума.
— Крюгер говорил о какой–то поездке, — небрежно вставил полковник, глянув, как отреагирует Штайнбауэр.
Тот повернулся к Грейту всем корпусом, выдержал его взгляд и уверенно продолжал:
— Я не хочу, чтобы между нами были какие–либо недомолвки, господа, и поэтому предлагаю открытую игру. Мы выбрали вас потому, что гауптштурмфюрера я знаю давно, а о вас, — улыбнулся Грейту, — о вашей энергии и находчивости наслышался от Крюгера.
— Мне это льстит, мистер Штайнбауэр, — склонил голову полковник. — Однако слова в наше время…
— Самый дешевый товар, — закончил тот. — И я согласен с вами. Именно поэтому вынужден предупредить вас, что наш разговор не для третьих ушей…
— Вы могли бы и не предупреждать, — наконец подал голос Ангел.
— О–о! В вашей скромности я уверен! — отрезал Штайнбауэр, и Грейт подумал, что Ангел у него на хорошем крючке. — И все же я еще раз повторяю это, ибо наша организация…
