Дороти Даннет - Игра королев
Скотт, побледнев, посмотрел туда, куда указывал сэр Эндрю.
В центре небольшой толпы спокойно сидел Лаймонд, прижав платок к ране, и ждал, пока люди Хантера как следует свяжут его и Терки и посадят на коней. Он был так же грязен, как и Скотт: перепачканная белая сорочка выбилась из-под разорванного камзола, лицо было искажено от боли и вымазано штукатуркой. Но вне всяких сомнений это был он, живой, отнюдь не искалеченный.
Сэр Эндрю язвительно заметил:
— Легендарный Лаймонд, затравленный, как крыса, в своем же подвале.
— О нет, я пришел сам, как кот на валериану. Ты ведь так неотразим, Денди, чему тут дивиться?
Лаймонду не оказали помощь, но бережно водрузили на лошадь, и вскоре они тронулись: Лаймонд посредине между сэром Эндрю и Скоттом, а Терки позади.
Дождик закончился, светило солнце. Вся природа потянулась навстречу солнечным лучам, вязы распрямились и провожали их, грустно покачивая ветвями.
Позади, погрузившись в привычную тишину, остался разрушенный монастырь, чьи усталые стены они ненароком потревожили, внеся туда еще большее запустение и разруху. Он остался позади — мрачный исполин в короне из полуразрушенных башен.
Но ни Фрэнсис Кроуфорд, ни Уилл Скотт ни разу не оглянулись.
Когда они уже приблизились к Триву на расстояние не более двадцати миль, молчание Лаймонда стало вконец невыносимым для Хантера и Скотта — последний остро чувствовал, как едущий позади Мэтью просто буравит его негодующим взглядом. Наконец сэр Эндрю не выдержал и что-то произнес.
— Мне остается только извиниться, что Асмодей 9) — не я, — парировал Лаймонд.
Познания Скотта в мифологии оказались слишком скромными, чтобы уловить намек, но Хантер побледнел.
Лаймонд продолжал:
— Вы всегда предпочитаете травить крыс чужими терьерами?
— Ваш юный друг пришел ко мне по собственному желанию.
— Initium sapientie, — сухо заметил Лаймонд, — est timor Domini [4]. Вы вряд ли найдете здесь хоть крупицу мудрости, но страха предостаточно.
— Не думаю, чтобы он боялся чего бы то ни было. Здесь другой случай. Рыба ищет где глубже, а человек где лучше.
Глаза Лаймонда блеснули.
— О да: штопать рубашки почетнее, чем грузить навоз. Где-то я уже это слышал. Как поживает Мариотта?
— Леди Калтер жива, невзирая на ваши старания.
— Жаль. Будем, однако, надеяться, что плоды развитого ума долговечней и благородней всех прочих.
Бросив с апломбом последнюю фразу, Лаймонд обратился к Скотту:
— Гляди веселей! В другой раз повезет больше.
Скотт закричал вне себя от гнева:
— Если бы я не ударил вас, вы бы убили меня!
Но взгляд Лаймонда скользнул мимо него. В его звенящем голосе не осталось и следа насмешки:
— Нет, нет! Ах ты, дурень…
Скотт, сжимая в руках поводья лошади Лаймонда, увидел, что Мэтью, их безрассудный товарищ, решил воспользоваться моментом. Пока окружавшие его всадники, ухмыляясь, слушали разговор между Хантером и Лаймондом, Мэтью пришпорил коня и во весь опор понесся в сторону рощи.
Ему не удалось скрыться из виду, и все бросились в погоню. Пока Терки, которому не впервой было подобное приключение, с тщетным упорством продирался сквозь кустарник и подлесок, роща кончилась. Тут же сэр Эндрю отдал приказ, и град стрел обрушился на незадачливого беглеца.
Терки проскакал еще, может быть минуту, а затем упал лысой головой прямо на гриву гнедого коня.
Скотт, держа в одной руке обнаженную шпагу, а другой управляя лошадью Лаймонда, что есть духу прокладывал себе путь. Он спешился и после минутного колебания отвязал Лаймонда и дал ему слезть.
Терки Мэтью, которого уже сняли с лошади, лежал на спине под деревом. Сэр Эндрю склонился над ним. Когда Скотт и Лаймонд подошли, Хантер распрямился… Он нервно теребил в руках пучок травы, и его ладони были красными от крови, которую он и пытался стереть.
— Сожалею, Скотт, — сказал он. — Какого черта он это сделал?
Скотт, хорошо знавший ответ на этот вопрос, промолчал. Лаймонд опустился на колени рядом с огромным изувеченным телом.
— Мэт, — позвал он.
Грубое, покрытое старыми рубцами лицо Терки было перекошено от боли, но он открыл глаза и попытался улыбнуться.
— Ты сам разве не хотел сбежать?
— Нет, черт побери, нет, проклятый безголовый дурень!
Лежащий навзничь Мэт слабо шевельнулся:
— Если б тебя увезли, я не нашел бы себе места и мучился бы с утра до ночи. Передай Джонни, что теперь мне не понадобятся его порошки.
— Я передам, — отозвался Лаймонд.
— И скажи этому мальчишке, что он…
— Нет, я один во всем виноват.
— Как знаешь. Я не собираюсь спорить, -пробормотал Терки еле слышным голосом. -Если тебе удастся добраться до золота, то моя доля — твоя. И ферма… Аппин — милое местечко, но уж слишком там холодно зимой.
И его глаза остановились, а лицо приобрело такое умиротворенное выражение, как будто ему напоследок привиделись среди окружающих деревьев солнечная бухта, гладко оструганная доска и игральные кости.
Насилие безраздельно царило в крепости Трив. Как все в природе имеет свое предназначение, так и нутро этой мрачной цитадели отвечало на проявления любви, нежности или страха лишь безразличным насилием и жестокостью.
Триву миновало уже двести лет. Под властью Черных Дугласов река Ди, на которой стояла крепость, впитала в себя столько крови, что, казалось, это стало ей уже привычным. При Максвеллах обстоятельства переменились: дела Джона Максвелла с Англией сильно отражались на Триве, и до этой цитадели порою дотягивались жадные руки англичан.
Когда отряд Хантера с печально знаменитым пленником достиг Трива, преодолев Козвейэнд и реку Ди, то прием, достаточно бурный, который им оказали в крепости, отвлек Скотта от печальных мыслей о гибели Мэтью и вызвал в нем какое-то дикое ликование.
На грешную голову Лаймонда, впервые выставленного на всеобщее обозрение, обрушился поток гнева, насмешек и проклятий, которые копились все эти пять лет. Он проследовал, светлый и беззаботный, как некий лебедь, но от Скотта не укрылось какое-то тайное волнение. «Неужели, — подумалось ему, — мне удалось нащупать слабинку? Или его доконал внезапный поворот судьбы?»
К большому облегчению Скотта, Джона Максвелла в крепости не оказалось. Пока не приедет Бокклю, они с Эндрю Хантером будут весьма пристрастными тюремщиками. Максвелл, несмотря на его прежние отношения с Лаймондом, вряд ли рискнул бы своим новым положением, чтобы помочь ему, но вдали от памятливых желтых глаз можно было полней насладиться ситуацией.
