Юрий Никитин - О доблестном рыцаре Гае Гисборне
— Думаю, никого из вассалов привлекать не придется. У меня сейчас в замке двадцать рыцарей и сорок человек тяжеловооруженной панцирной конницы. Арбалетчиков наберется десятков пять…
— Лучше лучников, — сказал Гай кротко. — Разбойники, как мне почему-то кажется, будут без доспехов. Лучники зато мобильнее, а стрелами бьют дальше…
— Да ну? — спросил граф язвительно. — Вы меня прямо поражаете своими знаниями.
— А вы меня, — отпарировал Гай, — как легко подхватываете не самые лучшие привычки вашей дочери!
Граф посмотрел на него с интересом.
— Что, в самом деле?.. Вообще-то да, есть нечто… Хорошо, мне понадобится дня два-три, чтобы собрать отряд. Многие сейчас по деревням, приходится охранять, вы это заметили верно.
Гай поднялся, вежливо поклонился.
— Тогда мы договорились. Я как раз дал разбойникам трое суток на явку с повинной.
Граф так изумился, что даже привстал, затем снова рухнул в кресло.
— Верите, кто-то явится?
— Нет, — ответил Гай честно. — Но тогда буду помнить, что давал им шанс, который они отвергли. И буду убивать с чистой совестью, так как сам Господь направляет мою руку с карающим мечом.
Сэр Вальтер посмотрел на него очень внимательно, что-то изменилось в его суровом лице, глаза чуть погрустнели, а кончики усов опустились.
— Да-да, — произнес он тускло, — вы правы… очень важно, чтоб ничто потом не терзало…
Граф поднялся, Гай тут же вскочил, откланялся и направился к двери. Граф с минуту смотрел ему вслед: шериф идет так, словно в самом деле миром правит закон.
— Я передам дочери, — сказал он дежурную любезность, — от вас самые лучшие пожелания!
Гай ответил:
— Она вам не поверит.
Глава 16
Три дня пролетели в хлопотах и судебных делах, попутно Гай объехал ближайшие села, проверил работу коронеров и констеблей, перехватил троих разбойников, двух зарубил, одного велел повесить поближе к дороге.
На четвертый день он отправился к замку графа Вальтера, уже издали заметил два шатра за его пределами, а во дворе обнаружил великое множество боевых коней, приученных носить тяжелую броню, слуги и оруженосцы снуют деловитые, как муравьи, кухня работает в полную силу, пахнет жареным мясом, свежим хлебом и сдобными булочками.
Его приняли в замке как своего, пусть не главного вожака похода, но все же одного из, что Гая вполне устраивало.
У него взяли коня, заверив, что позаботятся, а самого провели в покои графа. Тот появился буквально через несколько минут, повеселевший, живой, даже помолодевший, бодро потер ладони.
— Сэр Гай? Рад вас видеть. Присядьте, сейчас промочим горло, а затем продумаем, как начнем очистку леса.
Гай послушно опустился в кресло, учтиво не сводя с графа взгляда, исполненного почтительности.
Слуга появился тотчас же, на этот раз сразу с подносом в руках, расставил чаши почти так же ловко, как в прошлый раз сделала леди Вильгельмина, кувшин опустил точно посреди столешницы, поклонился и растворился через дверь.
— К сожалению, — сказал граф, — лес чересчур дик. Да и разбойники, как мне кажется, нарочито добавляют завалов. Там такие непролазные чащи…
— Я видел очень хорошую дорогу, — обронил Гай осторожно.
Граф кивнул.
— Именно ее разбойники и не загораживают… до поры до времени, чтобы торговцы и прочий люд совсем не перестали ездить. Но если вдруг по ней двигается не один-два путника, а несколько повозок, эти мерзавцы тут же валят впереди подготовленное дерево, сволочи…
— Надо послать вперед людей, — сказал Гай.
Граф усмехнулся.
— Уже. По обе стороны дороги. А по ней пойдет конный отряд.
Дверь приоткрылась, Гай едва не выронил кубок, леди Вильгельмина еще блистательнее, чем в прошлый раз, сказала довольно:
— Ах вот вы все где?.. Папа, я по тебе соскучилась.
Граф сказал с неловкостью:
— Дорогая, мы обсуждаем военные вопросы…
Она мило надула губки.
— Тебе кажется, это секрет, когда по твоему слову собралось почти сто человек? Все только и говорят, что будут делать.
Она присела на свободный стул, красивая и гордая, как молодой лебедь, Гая абсолютно игнорировала, словно его вообще не существует на свете, граф вздохнул, по нему видно, что не умеет обращаться со внезапно повзрослевшей при королевском дворе дочерью, а Гай кашлянул деликатно и с вопросом в глазах посмотрел на графа.
— Тогда надо выступать. Побыстрее.
— Чего-то побаиваетесь?
— Да, — ответил Гай.
— Чего?
— Вдруг среди прислуги найдется информатор?
Граф взглянул с улыбкой.
— Представьте себе, я это учел.
— И…
— Никто не смеет отлучиться из замка до нашего отъезда. По крайней мере, пока не скроемся из виду.
Гай перевел дыхание.
— Вы мудрый человек, граф.
— Просто предусмотрительный, — скромно ответил граф.
Вильгельмина сказала победно:
— Мой отец — лучший! Во всей Англии.
Гай ответил учтиво:
— Как и вы, безусловно, самая красивая.
Она сказала насмешливо:
— О, вы еще не видели мою младшую сестру!.. Только она чуточку помешана на этой, как ее, справедливости для всех. Говорит, что мир полон греха, и хочет уйти в монастырь, но отец пообещал пороть до тех пор, пока не выбьет эту дурь.
— Отец ваш слишком строг, — пробормотал Гай, — хотя, конечно, мир полон греха, но мы его очистим.
Она посмотрела на него с насмешкой в прекрасных глазах.
— Сэр Гай, вы рассуждаете, как моя сестрица. Она тоже как начнет о справедливости, так все мухи в комнате дохнут. Представляете, так и сыплются с потолка!.. Почему справедливость всегда так скучна?
Он буркнул:
— Думаю, ваша сестра весьма достойный человек.
Она сказала голосом, полным сарказма:
— Точно! Вы с нею два сапога пара! При случае я представлю вас.
— Спасибо, леди Вильгельмина, — ответил он галантно. — Жду не дождусь.
— Как вы любезны, — произнесла она холодно. — Папа, что-то я заскучала в таком изысканном обществе… Пойду я в свой сад!
Граф с вымученной улыбкой посмотрел, как она захлопнула за собой дверь, вздохнул.
— Похоже, и вы не очень-то умеете ладить с женщинами? Почему они уверены, что мы должны говорить о них и только о них?
— Никогда этого не мог понять, — согласился Гай. Он допил вино, отодвинул пустую чашу и поднялся. — Выступаем?
Кони графа и Гая шли галопом до леса, там пришлось перейти на рысь, дорога достаточно широкая, но дергается из стороны в сторону, словно изломанная рукой великана, навстречу хищно бросаются низкие и очень толстые ветви.
