Дмитрий Полетаев - Форт Росс
Дмитрий поднял голову. Он лежал на земле, в пыли, скрипевшей у него на зубах. На этот раз все было видно гораздо четче. Яркий солнечный день, белая монастырская стена, белая пыль, белое раскаленное солнце, в белых одеждах толпились стоящие кругом люди. Много людей! В метре от него перебирал ногами жеребец. Он был опутан веревками лассо, и шестеро мужчин, упираясь ногами в землю, тянули их на себя, с трудом удерживая взмыленное животное. Наконец «включили» звук, и в сознание Дмитрия ворвался базарный гомон толпы, а вместе с ним ржание, свист, улюлюканье, бабий надрывный вой, детский плач и тот, другой, душераздирающий женский крик, засевший в памяти. Отплевываясь, Дмитрий осторожно повернул голову.
Недалеко от него, с другой стороны от строптивого жеребца, в луже крови неподвижно лежала груда какого-то тряпья… Или это тело? Да, наверное, все-таки тело… Из тряпок выглядывала рука… Белая, явно женская. В татуировке.
Рядом, с помертвевшим лицом и в каком-то дурацком балахоне, стоял Фимка.
Дмитрий все понял. Он попытался подползти к куче тряпок — к тому, во что превратилась Марго под копытами животного. Крик застрял в его горле. Немые слезы текли по его щекам, мешаясь с пылью. Наконец Дмитрий подполз к Марго. Застывший в его горле ком прорвался рыданиями: «Марго! Марго!!» Дмитрию показалось, что сейчас порвется его сердце…
— Да здесь я! Здесь! Ну что с тобой? Что с вами, Дмитрий Сергеевич? — причитала Марго, гладя его по голове.
Вынырнув из забытья, Дмитрий широко открыл глаза. Было видно, что сознание постепенно возвращалось к нему. Наконец взгляд его стал осмысленней и сфокусировался на Марго. Ни слова не говоря, он схватил ее в охапку и начал как безумный целовать в губы, в лицо, в глаза, в шею.
— Марго! Марго! Слава богу! Марго, ты жива! — твердил Дмитрий.
Марго, еще секунду назад, возможно, страстно этого желавшая, замерла в его руках. Фима, раскрыв рот, молча взирал на происходящее.
Наконец Дмитрий, по-видимому окончательно придя в себя, перестал тискать онемевшую Марго и осторожно отстранил девушку от себя. Взгляд его прояснился.
— Уф, не знаю, что со мной было, — густо покраснев, сказал он. — Я ужасно испугался… Дело в том, что мне привиделось, что ты… что тебя… нет больше. Бред какой-то! Прости меня, Марго, я был не в себе…
Марго внимательно смотрела ему в глаза.
— Ничего, Дмитрий Сергеевич… Все в порядке… Я видела, что вы были сам не свой…
Дмитрий еле сдерживал себя, чтобы вновь не схватить девушку в объятия. Боже мой, какое же это было счастье — видеть ее! Дмитрий даже не представлял, что видеть ее, ощущать ее рядом живой и невредимой имело для него такое космическое значение! Он смотрел на нее, как на вернувшуюся из небытия, с бесконечной любовью. Фима не знал, куда себя деть. Совершенно обалдевший, он повернулся и направился к двери.
— Стой! — в тот же момент услышал он притворно строгий голос Дмитрия. Фимка медленно повернулся.
— Да я тут решил… прогуляться, — стараясь не смотреть Дмитрию в глаза, пролепетал Фима. Ему казалась, что в груди его вдруг образовалась какая-то черная дыра, затягивающая в себя все его внутренности, оставляя взамен абсолютную пустоту…
— Не уходи, Фим, — с легкой улыбкой сказал Дмитрий. — Куда же мы без тебя! А нам, по-моему, пора!
Все еще глядя в сторону, Фима молча кивнул.
Наконец все было готово, и последние наставления розданы. Дмитрий с волнением взял в руки айфон. Осторожно набрал знакомую дату — 14 июня 1820 года — и, нажав на кнопку «старт», аккуратно положил телефон на пол. Тот послушно засветился синим сиянием. Вспыхнул и стал расширяться контур круга, образованного этим сиянием. Трое друзей взялись за руки. Лицо Марго светилось счастьем почти с такой же интенсивностью, что и айфон. Фимка напряженно смотрел перед собой. Дмитрий был просто сосредоточен. Наконец он кивнул, и все трое молча вступили в светящийся круг.
— В общем, сначала — в столицу Испанской Калифорнии, Монтерей! На базар. — выдохнул Дмитрий.
Теперь и в его номере требовательно зазвонил телефон. Но взять трубку было некому — комната была пуста.
Глава двадцать пятая
Лета 1820-го. Калифорния. Базар в Монтерее.
Белое слепящее солнце, свист, ржание, гомон, визг! Взмыл на дыбы жеребец…
С точностью до мелочей повторилось кошмарное видение Дмитрия. Только теперь он уже был к нему полностью готов. Одной рукой он толкнул в сторону оторопевшего Фимку. Затем, стремительно нагнувшись и подняв с земли айфон, не разгибаясь, как заправский регбист, схватил в охапку застывшую на месте Марго и откатился с ней с дороги, подальше от копыт жеребца.
Все случилось за какие-то доли секунды. Никто, включая непосредственных свидетелей происшествия, не смог ни понять, ни объяснить потом, что же, собственно, произошло. Некоторые утверждали, что незнакомцы появились из-под земли. Другая же часть свидетелей с пеной у рта доказывала, что не из-под земли, а напротив, свалилась с неба. В итоге следствие по делу о появлении таинственных гостей в самом сердце Новой Испании зайдет в тупик. Но все это будет после, а пока Дмитрий, Фимка и Марго, поднявшись с земли, молча озирались по сторонам и отряхивались, выплевывая изо рта базарную пыль. Толпа зевак, собравшаяся было поглазеть на бесплатное зрелище, стала нехотя рассасываться.
Жеребец, которого так испугало внезапное появление перед самой мордой странно пахнущих незнакомцев, уже был усмирен. Его хозяин теперь стоял перед Дмитрием и, точно болванчик, часто кланялся, приподняв край соломенной широкополой шляпы.
— Пердон, падре! — причитал крестьянин, весь вид которого выражал неподдельное беспокойство и раскаяние.
— Да ничего, — не успев еще перестроиться, по-русски ответил Дмитрий. Происшествие, о котором он был таким мистическим образом предупрежден, подействовало на него очень сильно. От всего случившегося у него уже начинала не на шутку «ехать крыша».
Русская речь нисколько не смутила крестьянина. Он вновь вежливо поклонился, приподняв свое сомбреро, и перешел на русский.
— Пра-си-тите, гаспатин! — довольно сносно произнес крестьянин-полиглот, после чего, дернув жеребца за повод, поспешил удалиться. Сказано это было с сильным акцентом, но… сказано!
Дмитрий даже оглянулся на своих спутников, чтобы удостовериться, не почудилось ли ему это в связи с сильнейшим стрессом. Но ребята, опять во все глаза, таращились теперь уже вслед крестьянину. «Не почудилось», — сделал умозаключение Дмитрий. Решив проанализировать все чудеса дня на досуге, он взял под руки Марго и Фимку и шагнул вместе с ними в бурлящую толпу. Настроение у Дмитрия было приподнятое. Счастливое избавление вселяло в него уверенность, что Небо к нему было благосклонно. В общем, настала пора спокойно оглядеться.
