Георг Борн - Грешница и кающаяся. Часть I
Лицо Леоны выражало в эту минуту странную смесь торжества и презрения; она видела у ног своих высокопоставленного, умного, прекрасного человека, низвергнутого в прах силой страсти — снова ей удалось повергнуть к своим ногам гордого сановника! Никто не мог противостоять ей, никто не имел силы быть равнодушным к ее прелестям, кроме одного, с которым однажды связала ее таинственная клятва, которого она ненавидела больше всего на свете и погубить которого было ее единственной целью.
— Возвратимся в залу, мой принц,— проговорила она, наконец, протягивая руку стоящему на коленях принцу.— Рано или поздно вы будете иметь случай продемонстрировать мне, было ли ваше признание только пустой фразой или вы действительно готовы доказать Леоне вашу искреннюю дружбу!
— Не спрашивайте — приказывайте, Леона, и — наградите!
— У вас не будет оснований жаловаться на мою скупость. А сегодня я и так допустила уже слишком много, мой принц. Проводите меня в залу.
Убедившись, что мисс Брэндон вполне оправдала его ожидания, камергер Шлеве тихо сошел с лестницы в театральную залу; он надеялся в этот вечер непременно переговорить с Леоной и узнать от нее, каким образом граф Монте-Веро был спасен Гэрри.
Тут камергер, к своему удивлению, увидал сгорбленную колдунью, которая, по его расчету, должна была быть уже на дороге домой. Ее сопровождал турок, под маской которого скрывался старый лорд Уд.
Какое дело мог иметь к Паучихе обыкновенно сухой и холодный англичанин?
Камергер Шлеве вспомнил, что госпожа Робер уже прежде упоминала о турке, который, по ее словам, не спускал глаз с Маргариты. Без сомнения, они говорили о вещах, которые могли бы интересовать барона, и он решил незаметно понаблюдать за ними.
— Я говорю об очаровательной блондинке,— вполголоса сказал лорд Уд, обращаясь к госпоже Робер.— Я видел ее прежде с вами и не мог налюбоваться! Прелестный ребенок! Ради Бога, скажите, куда она исчезла?
— Не могу, не смею, ваше превосходительство, это секрет!— с важностью ответила Паучиха.
— Я очень беспокоюсь о ней,— сознался старый лорд.— Вы знаете, госпожа Робер, я в состоянии платить! Я пожертвовал бы порядочной суммой, если бы только мог поговорить с прелестной блондинкой! Назначайте любую сумму, госпожа Робер.
«О, лорду Уду тоже понравилась маленькая сирена, число ее поклонников увеличивается! Вот теперь-то этот вечер становится интересным!» — подумал камергер.
— Посоветуйте же мне что-нибудь, любезная волшебница! — продолжал лорд, воображая, что никто не узнает его в костюме турка.
— Остается только похитить ее! — хрипло засмеялась Паучиха.
— Похитить? Превосходно! Мой экипаж внизу, не надо терять ни минуты, я сгораю от нетерпения!
— Вижу, вы не шутя влюбились в мою прелестную племянницу, я в самом деле завидую ей и вспоминаю с неудовольствием собственную юность, что прошла совершенно иначе.
— Окажите же мне содействие, пойдемте к вашей племяннице! Похищение — великолепная мысль!
— Но ее не так-то легко привести в исполнение, ваше превосходительство!
— Это отчего? Что может меня удержать?
— Подле моей племянницы в первой беседке сидит очень знатный и богатый поклонник!
— Знатный и богатый? — удивился лорд.— Какую же сумму он вам обещал?
— Пятьсот талеров, ваше превосходительство! — ответила хитрая старуха.
— Черт возьми, но девушка эта истинная жемчужина. Должен сознаться, маленькая блондинка очаровательна! Я тут же даю вам вдвое больше, если вы окажете мне содействие при похищении!
Камергер Шлеве заметил, что слова лорда произвели на колдунью желанное действие.
— Это очень затруднительно, ваше превосходительство! Но моя уверенность, что вы осчастливите мою племянницу, придает мне решимости. Я не хотела бы доверить это милое, очаровательное дитя дурным людям, а на вас я надеюсь, вы не сделаете ей худа и, по всей вероятности, долго сохраните привязанность к этой невинной девушке, а потому надо…
— Ну, что же надо? — прервал лорд в нетерпении.
— Надо постараться непременно освободить мою племянницу Маргариту из рук ее теперешнего поклонника. О, не пугайтесь, этот богатый и знатный господин увидал ее в первый раз только полчаса тому назад!
— Он нам может помешать!
— Нет, ничего, дело уладится! Выслушайте меня, ваше превосходительство! В то время, как вы будете приказывать кучеру подавать, я пойду в беседку! Поклонник ее воспользуется этой минутой, чтобы также сделать нужные приготовления к отъезду, следовательно, оставит ее одну со мной! Ваше превосходительство потрудится затем войти к нам, а все остальное предоставьте мне! Я доведу очаровательную Маргариту до вашей кареты, она немного дичится, но со временем это пройдет! Кучер погонит лошадей, и вы увезете мою племянницу!
— Превосходно! — Лорд был вне себя от радости.
— Если же дело примет дурной оборот, то я постоянно к вашим услугам, чтобы оправдать даже перед судом ваше похищение!
— Вы превосходная, умная женщина, только не теряйте ни минуты! Я сам схожу к Адаму, моему кучеру, отошлю камердинера, который может только помешать мне, с приказанием приготовить мне в моем дворце ужин, а затем возвращусь к вам в беседку! — с удовольствием произнес старый лорд.— Это презабавно! Я похищаю маленькую соблазнительную блондинку!
Паучиха тоже смеялась вместе с его превосходительством, который сунул ей в руку две ассигнации, и отправилась, не оглядываясь, в сад, между тем как лорд поспешил через рыцарскую залу, чтобы отдать нужные приказания кучеру. Камергер Шлеве со смехом смотрел им вслед, но вскоре лицо его приняло серьезное выражение — он принимал твердое решение.
Паучиха не ошиблась! Когда она вошла в беседку, принц Вольдемар выразил намерение удалиться на несколько секунд, так как барон Шлеве долго не возвращался. Он извинился перед Маргаритой и попросил подождать его — он не в состоянии лишить себя удовольствия довезти ее до дома в своем экипаже.
Проходя мимо фонтана, принц увидал цыгана, очевидно, поджидавшего его.
— Где вы пропадали, господин барон? — тихо спросил принц.— Потрудитесь приказать кучеру подавать!
— Одну минуту, ваше королевское высочество,— улыбнулся камергер.— Одну минуту, тут разыгрывается восхитительная интрига!
— Говорите, но скорее, я намерен отвезти очаровательную блондинку в свою виллу близ парка!
— Две мили ночью…
— Если бы их было десять, господин барон, и если бы я был принужден сам править лошадьми — для меня это не составило бы труда,— произнес принц с таким энтузиазмом, какого у него камергер Шлеве прежде никогда не замечал. Очевидно, принц не на шутку влюбился в прелестную Маргариту.
