Андрей Посняков - Демоны огня
Филомея произнесла эту фразу на языке Черной земли. Может быть, желая угодить фараону, а скорее всего, просто по привычке.
И тут же, сбежав по лестнице, в мастерской возникли две девушки, две юные феи. Оранжевые кофточки туго стягивали их тонкие станы, по обычаю оставляя открытой грудь, длинные юбки были такими прозрачными, что почти совсем ничего не скрывали.
Поклонившись, девушки уселись на колени, принявшись тщательно измерять пальцами все тело гостя. О, сколь приятны и сладостны были эти ласково-возбуждающие прикосновения!
Макс даже закрыл глаза, чувствуя, как бегают по всему телу ловкие девичьи пальчики. Вот пробежались по груди… по животу… по бедрам… Сняли пояс… передник… Вот принялись тереться об колени грудями…
– Эй, эй! – фыркнул Максим. – Что вы делаете? Вовсе не надобно раздевать меня!
– Нет, мой господин, надо!
Бесстыдно сбросив юбку, Филомея бросилась на юношу, словно затаившийся в засаде тигр на беззащитную лань!
– О господин мой! Ты сейчас испытаешь такое… такое…
Липкие руки шарили по всему телу, а губы жадно впились в шею… Жадно и неприятно! Сокол на груди Максима нагрелся, как всегда, в минуты страшной, смертельной опасности. Да и без него юноша чувствовал – что-то здесь не так. Вот чтобы просто, ни с того ни с сего… Нет! Так не бывает!
Ловушка! Он угодил в ловушку!
А липкие пальцы уже подобрались к соколу… и тут же отдернулись – вовсе не всем давался сей амулет! Только избранным, знатным!
Странное предчувствие близкой смерти вдруг охватило Макса, предчувствие, исходившее сейчас от волшебного амулета, когда-то созданного древним жрецом Сиамоном.
– О, нет! – Оттолкнув портниху, фараон с трудом поднялся на ноги. – Я вовсе не собираюсь…
– Но почему же? Или мы недостаточно хороши для тебя?
– Хороши, – напряженно улыбнулся Макс. – Но я слишком люблю и уважаю собственную жену. Слишком – для того, чтобы предаться сейчас похоти с вами, будь вы хоть трижды раскрасавицами! Тем более я привык выбирать сам… А не пользоваться навязанным извне!
– Ах так?! – Отвергнутая красавица гневно сверкнула глазами и вытащила из прически длинную и острую булавку, хищно скривила губы. – Ну так умри же сейчас, дурачок! А так – умер бы в неге…
Словно что-то сверкнуло… Макс уклонился – в который раз уже спасала его отточенная реакция боксера. Уклонился и, ухватив руку женщины, резко ее выкрутил, стараясь не оцарапаться о булавку, которая наверняка была отравлена.
Женщина зашипела, словно рассерженная кошка, вырвалась – ну, не бить же ее по лицу? Юноша быстро оглянулся, не видя девчонок – те ведь тоже вполне могли сделать ему какую-нибудь пакость. Где же они? Ага…
Обе помощницы уже стояли сзади, одна из них держала в руках кинжал, вторая схватила стоявший невдалеке на маленьком столике кувшин. Максим прыгнул к ним…
– Ай! – Явно испуганные, девчонки разом метнули кинжал с кувшином.
Гость предпочел уклониться от кинжала, кувшин же едва не угодил ему в голову… Впрочем, пряное вино все же попало в глаза…
А когда Макс их протер, увидел, что остался один. Все портнихи исчезли, словно их тут никогда и не было. Вот черт! Привиделось все, что ли? Да нет, вон он, кувшин, валяется. Вон – кинжал. А вот отравленной булавки не видно.
– Так вот ты где, господин, – внезапно произнесли на языке Черной земли откуда-то сверху.
Юноша поднял глаза и увидел, как по узенькой лестнице в мастерскую спускается сухонькая старушка, морщинистая, смуглая, с добрым и радушным взглядом.
– А я-то гадаю – и куда ж ты подевался? А ты, господин, вон где!
– Ты кто хоть такая есть, бабушка? – удивленно переспросил фараон.
– Как это – кто? – Старушка удивилась ничуть не меньше. – Портниха я. Филомея.
Максим когда-то (еще в той своей жизни) читал, что от укуса гадюк погибает гораздо меньше людей, чем, скажем от укуса шершней, пчел, ос. И что любая змея тоже не дура – экономит яд, бросаясь на человека лишь в случае крайней необходимости – от большого испуга. Гадюка – змея неагрессивная, нападать первой не будет… Интересно только, а какие змеи здесь? Уж явно не гремучие и не кобры. Их, кажется, поит молоком маленькая царевна? Хорошо устроились, заразы склизкие. Алкинай говорил, что живущие в святилищах змеи – существа вполне мирные и даже, можно сказать, добродушные. Макс, правда, в эти слова как-то не очень верил: во-первых, точно то же самое переводчик говорил и про быка; а во-вторых, змея все-таки хищник, причем довольно безмозглый.
Чем меньше оставалось до танца со змеями, тем тревожнее было на душе властителя Черной земли – переживал за супругу. Та, конечно, умела обращаться со змеями… но все же, все же…
И еще не давала покоя Филомея. Естественно, не та, которая бабушка. Что это были за люди – та женщина и ее юные помощницы? Почему они хотели убить фараона? Впрочем, нет – вначале намеревались… мм… как бы это помягче выразиться… овладеть. И в этом случае было все понятно: согласно местным поверьям, тогда бы в них уж точно вошла вся сила, все благое воздействие царя, пусть даже и чужого. Да… Но если так – значит, они точно знали, кто такой Максим! А ведь это не слишком-то афишировалось и было известно лишь в кругах высшей дворцовой знати. Так, может, именно к этим кругам и относилась та женщина… и ее девчонки?
Максим как-то поинтересовался у Алкиная – а откуда возьмут священных змей для танцев, ведь из дворца рептилии уползли?
– Уползли, да не все, – улыбнулся переводчик. – Две змеи живут при покоях царевны. Они-то никуда не делись. Хотя если бы предчувствовали землетрясение – наверняка уползли бы тоже.
– Странно все это, – покачав головой, заметил Макс.
Алкинай тут же согласился:
– Странно.
И вот наконец наступил день священного танца. С утра, едва взошло солнце, небольшой кортеж тайно выехал из южного крыла дворца, направляясь за реку, в дубовую рощицу, где на небольшой круглой полянке и должно было происходить действо.
Два царя плюс особо доверенные члены совета, которым на этот раз было дозволено лицезреть священные особы правителей Кефтиу, а значит, тем самым и приобщиться к их сакральной силе, расположились прямо на траве, среди желтых лютиков, гиацинтов и анютиных глазок. Дул легкий ветерок, молодые дубки что-то шептали листвою, на ветвях весело щебетали птицы, и было слышно, как где-то рядом журчал ручей.
Служители осторожно поставили на середину поляны округлый глиняный сосуд и удалились, стараясь даже невзначай не бросить взгляд на своего повелителя – им это обошлось бы сейчас слишком дорого. В сосуде этом, нарочито неброском, безо всяких узоров, находились священные змеи.
