Бен Кейн - Забытый легион
Ромул обвел взглядом обоих кухонных рабов. Ни один, ни другой не решались смотреть ему в лицо, но он не испытывал к ним злости. Попытались бы Анкий и Соссий не выполнить приказ хозяина — сразу же отправились бы вслед за Юбой умирать на крестах на Марсовом поле.
Неподалеку от палуса стоял невысокий пожилой мужчина в дорогой тунике. Длинные, тронутые сединой волосы совершенно не вязались с морщинистой смуглой кожей. Рядом с ним стоял еще один человек, покрупнее, с кнутом в руке. Увидев Гемелла, ланиста перестал выкрикивать приказы.
— Гемелл! Никак не ожидал тебя здесь увидеть. — Он окинул Ромула оценивающим взглядом.
Купец вытолкнул мальчика вперед.
— Сколько ты дашь за него?
— Мне нужны мужчины, а не дети.
Надсмотрщик ухмыльнулся беззубым ртом.
— Ты только посмотри, какой крупный, — возразил Гемелл. — А ведь ему всего тринадцать!
Холодный взгляд снова прошелся по Ромулу.
— Можешь драться с оружием?
Ромул не отвел взгляда. Чтобы получить шанс выжить, он не должен выказывать страх. Он кивнул.
— Как раз за это я и привел пащенка к тебе, — вмешался купец.
Мемор потер поросший щетиной подбородок.
— Тысяча сестерциев.
Гемелл рассмеялся:
— За него на рынке рабов и то больше дадут. Он стоит втрое больше. Ты на его мускулы посмотри!
— Ладно, Гемелл, у меня нынче утром хорошее настроение. Пятнадцать сотен.
— Двадцать пять.
— Зря тратишь время.
— Две тысячи. — В глазах купца все еще угадывалась надежда.
— Восемнадцать сотен. И ни сестерцием больше.
Гемеллу оставалось лишь согласиться. Все равно это было больше, чем ему удалось бы выручить за Ромула на рынке.
— Хорошо.
Мемор щелкнул пальцами.
Неведомо откуда возник тощий человечек в грязной тунике. В обеих руках с перепачканными чернилами пальцами он держал по мешку с деньгами.
Ланиста отсчитывал монеты тщательно, по-видимому гордясь тем, что имеет такую возможность. Покончив с этим делом, он протянул кошель Гемеллу.
— Бей его почаще, — сказал купец. — По-другому он не понимает.
— Господин, что будет с моей сестрой? — молящим голосом спросил Ромул.
Купец осклабился.
— Эту сучку я продам в публичный дом. Дыра у нее нетронутая, и за нее хорошо заплатят. А что касается этой шлюхи, вашей матери… посмотрим, что за нее предложит надсмотрщик на шахтах.
Ромул взглянул на своего бывшего хозяина, уже не скрывая ненависти.
«Когда-нибудь я убью тебя. Медленно и мучительно».
К изумления мальчика, Гемелл отвел взгляд и без единого слова повернулся и пошел к выходу. Но Ромулу не дали времени насладиться этой маленькой победой. Твердые пальцы крепко взяли его за подбородок.
— Теперь ты мой. — Пересеченное несколькими старыми шрамами лицо Мемора оказалось пугающе близко к мальчику. Запах дешевого вина чуть не сшибал с ног. — В большой школе мужчины учатся умирать. До самого конца жизни все эти бойцы будут твоей новой семьей. С ними ты будешь упражняться. Жрать. Спать. И срать. Понял?
— Да.
— Будешь вовремя делать то, что я скажу, обойдемся без битья, которым тебя пугал этот жирный поганец. — Мемор угрожающе выпятил челюсть. — Не будешь делать — и, клянусь Геркулесом, ты об этом пожалеешь. Я умею мучить так, как другим и в голову не придет.
Ромул заставил себя не отвести взгляд.
Перед всеми, кто тут есть, принеси клятву гладиатора!
Эти слова Мемор оглушительно проревел, и все бойцы на арене сразу же остановились. Каждый из них прошел в свое время через этот ритуал.
— Ты клянешься выдержать кнут? Клеймящее железо? Ты клянешься принять смерть от меча?
Ромул сглотнул подступивший к горлу комок. Но его голос прозвучал твердо.
— Клянусь.
Суровые лица смотревших на него людей сделались мягче. По крайней мере, смелости новичку, похоже, было не занимать.
— Поставь парню клеймо и сбей цепи, — приказал Мемор грамотею. — Дай ему одеяло и отыщи место, где спать. А потом живо приведешь его ко мне!
— Пошли, малый. — В голосе не слышалось угрозы. — Железо целует не так уж больно.
Ромул украдкой обвел взглядом земляную тренировочную арену и мощные каменные стены школы. Хочется или нет, но теперь это его дом. А выживет он или умрет, знают одни лишь боги. Высоко подняв голову, он последовал за тощим письмоводителем.
Глава VI
БОЛЬШАЯ ШКОЛА
Бычий форум, Рим, 56 г. до н. э.
— Бренн! Бренн! Бренн! — оглушительно кричали на трибунах.
Галл стоял над поверженным соперником, слушая знакомый шум. Уже пять с лишним лет светловолосый воин был одним из самых могучих гладиаторов, каких только видел Рим. Публика любила его.
Песчаный круг внутри сборных деревянных трибун заливало ласковое послеполуденное солнце. Утром рабы привели песок в идеальный порядок, и он обрел густо-золотой цвет. Но за час жестоких боев арену изрыли ногами. Вокруг трупов бойцов растекались кровавые пятна. Стонали и кричали раненые.
Близился конец весны, и горожане казались счастливыми. Всеобщее внимание было приковано к происходившему на арене сражению между двумя группами гладиаторов. Впрочем, все его участники были уже убиты или покалечены — за исключением могучих воинов, возглавлявших каждую группу.
Такие бои ланисты, владельцы римских школ гладиаторов, устраивали регулярно, поскольку это зрелище неизменно привлекало массу зрителей. Если побоищем желали полюбоваться богатые и знатные зрители, им предлагался богатейший выбор видов боя и его оформления, хоть простые поединки один на один, хоть массовые сражения в специально сшитых на этот случай одеяниях. Все определялось толщиной кошелька эдитора — лица, финансировавшего игры, — и тем, какие требования к их зрелищности были выдвинуты.
Противоборства между Нарциссом и Бренном публика и даже сами ланисты ждали давно. Уже спустя несколько месяцев после прибытия в Рим огромный галл одолел всех известных гладиаторов. А потом зрелище того, как Бренн разделывается со слабыми противниками, утратило свою новизну. Бои должны были тянуться определенное время и производить на толпу впечатление искусством и стойкостью соперников. И Мемор резко ограничил количество выходов Бренна, несмотря даже на то что публика вновь и вновь требовала его появления.
Нынче спонсор пожелал настоящего качества и особо потребовал участия галла. Ланисте пришлось затратить немало сил и времени на поиски достойного для него противника. Наконец он отыскал на Сицилии грека Нарцисса, непревзойденного мирмиллона, пользовавшегося такой же славой, как и Бренн.
