Георг Борн - Анна Австрийская, или три мушкетера королевы. Том 2
Он громко вскрикнул от радости и пошел по улицам. Вскоре он дошел до берега Сены.
При закате солнца он увидел посреди реки Ночлежный остров, ему показалось, что он что-то припоминает, что здесь он уже был когда-то.
Бросившись на траву, покрывавшую берег, Нарцисс смотрел на остров и придумывал план путешествия.
Ему также мало приходила в голову мысль о неправильности своего поступка, как мысль о деньгах.
Начинало смеркаться. Он встал, сломал себе большой сук, оборвал с него ветки и отправился дальше.
Как легко ему стало дышать, когда он вышел из города на пустынную, тихую дорогу.
Изредка проезжали кареты, проносились верховые. В эти минуты им овладевало чувство, похожее на страх или на сознание вины, но он быстро подавлял его в себе.
Поздно ночью он пришел в Сен-Дени и спросил, как пройти в Бове.
Тут только мальчик почувствовал усталость и, отыскав удобное местечко, лег под кустами, на дороге.
Он крепко уснул и проснулся, когда солнце уже ярко светило.
Быстро вскочив, он побежал к соседнему озеру, умылся и пошел дальше.
Тут, однако, заговорил желудок, и первый раз ему пришло в голову, что нужно добыть чего-нибудь из съестного.
К вечеру ему посчастливилось встретить крестьянина с пустой телегой, и тот предложил подвезти его до Бове, куда он и сам ехал.
Нарцисс сел на телегу и скоро разговорился с крестьянином. Несмотря на безобразную наружность, мальчик, видимо, понравился крестьянину, потому что тот разделил с ним ужин, состоявший из хлеба и сыра. Поев первый раз в этот день, Нарцисс отдал должную честь ужину.
Поздно вечером они приехали в Бове.
— Тебе есть где остановиться? — спросил крестьянин.
Нарцисс покачал головой.
— Так переночуй у меня. Если бы тебе не надо было разыскивать мать, я оставил бы тебя у себя и взял бы к себе в работники.
— Я бы с удовольствием пошел, — ответил Нарцисс, легко сходившийся со всеми, — вы так добры ко мне, но мне никак нельзя. А переночую я у вас с удовольствием.
У крестьянина был брат в предместье, куда он и отправился ночевать вместе с Нарциссом. Мальчика приняли ласково, а на другое утро еще и накормили супом.
Нарцисс от души поблагодарил добрых людей и продолжил свой путь.
Он ничего не говорил им о своих намерениях и не расспрашивал о сгоревшей гостинице, боясь показаться подозрительным.
Всего за несколько дней самостоятельной жизни мальчик стал еще смышленее и благоразумнее, и всегда поступал именно так, как того требовали обстоятельства в данный момент.
Он спросил, где стояла сгоревшая гостиница. Ему показали. На ее месте был выстроен большой красивый дом, от пожара и следов не осталось.
В соседнем домике Нарцисс увидел пожилую женщину очень приятной наружности.
Мальчик подошел, поздоровался и спросил, — давно ли она тут живет?
— Я здесь родилась, здесь собираюсь и умереть, — ответила старушка.
— Скажите, пожалуйста, сударыня, вы, конечно, знаете — ведь здесь прежде была гостиница, сюда приезжало много народу.
— Она сгорела семь лет тому назад?
— Ах, то была страшная ночь! — вскричала старушка, заламывая руки, — наш домик был в большой опасности, мы все уже на улицу вынесли, на всю жизнь не забуду эту ночь.
— Верю, сударыня! Вы все хорошо помните о пожаре?
— Еще бы, сынок! Ах, какой это был ужас! В гостинице ночевал укротитель зверей со своими подопечными, и все боялись, что они вырвутся. При нем был еще мальчик, маленький, лет четырех — не больше, говорили, что он украл его, что это вовсе не его дитя.
— Не тот ли это мальчик, что чуть не сгорел тогда?
— Тот самый, сыночек! Сердце разрывалось при виде тогдашних ужасов. Ах ты, Господи! Мальчик стоял наверху, в окне, среди пламени, а внизу, в толпе, была его мать, везде его искавшая и, наконец-то, она нашла его.
— Его мать? Она была там, на пожаре?
— Как же, сыночек! Как сейчас ее вижу.
— Вы ее видели! — вскричал с неописуемой радостью Нарцисс.
Старушка с удивлением взглянула на него.
— Что с тобой, сыночек? — спросила она.
— Ничего, ничего, бабушка, рассказывайте дальше.
— Мать кричала, звала дитя и ломала руки — страшная была минута, но никто не мог помочь. Тогда она бросилась было сама в огонь, чтобы спасти ребенка, все еще стоявшего на окне. Кругом в народе стали называть ее сумасшедшей и оттащили несчастную.
— Куда же она девалась?
— Ну, слушай же дальше! Вдруг, когда балки с треском рухнули и когда крики матери прекратились, к дому протеснилось несколько человек мушкетеров, один из них поднялся по веревочной лестнице наверх. У меня волосы дыбом встали. Никто не думал, чтобы этому великодушному человеку удалось спасти дитя, потому что оно уже исчезло в пламени. Однако через несколько минут он снова показался в окне с полуобгоревшим, полузадохнувшимся мальчиком.
— Значит, мать все еще была там?
— Не иначе. Я думаю, что она, вероятно, взяла у мушкетера свое дитя.
— Вы ее разве больше не видели?
— Ах, Господи! Да в эту ночь каждый только о себе хлопотал, каждый старался спасти свое имущество и не обращал внимания на других. Если бы не такое несчастье с этой женщиной, так я и не заметила бы ее.
— Так вы не видели, куда она девалась?
— Нет, сыночек, наверное, она ушла со своим ребенком.
— А вы не знаете, как ее звали?
— Нет, сыночек, я знаю только что она была нищей.
— Так мне казалось, да и народ об этом толковал. Она была еще не старая, хорошенькая, но ужасно бледная и печальная.
— Так значит нищая! — повторил Нарцисс. Старушка с удивлением взглянула на мальчика, который был выше ее ростом.
— Зачем тебе хочется так подробно все это знать, сыночек? — спросила она, помолчав минуту и видя, что мальчик стоит, задумавшись.
— Не могу сказать вам этого, бабушка. Помолитесь за бедную нищую и ее сына, слышите?
Нарцисс с благодарностью пожал руку пораженной женщины, не знавшей, что и думать.
— Помолитесь за бедную нищую и ее сына, — повторил мальчик и, поспешно отвернувшись, пошел прочь.
Она, качая головой, смотрела ему вслед.
Что это значит? Чего искал мальчик? Отчего он так взволнован?
Старушка хотела еще расспросить его, узнать, что общего между ним и всей этой историей.
Но мальчика уже не было.
— Странно, — шептала женщина, глядя ему вслед. Он сказал: «Помолитесь за бедную нищую и ее сына… да может быть он и есть сын несчастной нищей…»
XIII. МАТЕРИНСКОЕ СЕРДЦЕ
— Войдите, милая Мариэтта, — сказала Эстебания бывшей камер-фрау, которую давно знала и любила, — войдите, у меня никого нет, я одна.
— Здравствуйте, госпожа обергофмейстерина, — приветливо ответила старая Мариэтта, закрывая за собой дверь, — я к вам с новой, секретной вестью.
