Джеймс Купер - Шпион, или Повесть о нейтральной территории
Простившись с обитателями “Белых акаций”, Данвуди на мгновение задержался возле дома; ему не хотелось уходить, и он думал, что причиной тому было беспокойство о раненом друге. Сердце, еще не огрубевшее в битвах, быстро пресыщается славой, если она куплена ценою человеческих жизней. Теперь, когда улеглось возбуждение этого горячего дня и молодой человек остался один, он почувствовал, что есть на свете иные узы, кроме тех, что связывают воина непреклонными законами чести. Сознание долга не ослабело в нем, однако он ощутил, как силен соблазн. Кровь уже не кипела в нем, как во время боя. Суровое выражение его глаз мало-помалу смягчилось, и мысль о победе не давала удовлетворения, которое вознаградило бы за принесенные ей жертвы. Окидывая последним взглядом дом мистера Уортона, Данвуди помнил лишь о том, что там осталось все самое дорогое его сердцу. Там он покинул друга юности, задержанного при обстоятельствах, грозивших его жизни и доброму имени. Там лежал тяжело раненный кроткий товарищ по оружию, сохранявший нежность и мягкость даже в жестоких утехах войны. Образ девушки, в тот день уже не владевший безраздельно сердцем Данвуди, снова возник перед ним, и обаяние Френсис изгнало из его мыслей ее соперницу — славу.
Последний запоздалый воин скрылся за северным холмом, и майор неохотно повернул свою лошадь в том же направлении. В эту минуту Френсис, терзаемая беспокойством, тихонько вышла на террасу. Стоял ясный, тихий день, на безоблачном небе ослепительно сияло солнце. Шум, еще так недавно нарушавший покой долины, сменился мертвой тишиной; казалось, людские страсти никогда не омрачали светлый пейзаж, открывшийся глазам девушки. Над полем висело одинокое облачко — то был сгустившийся дым битвы, но и оно постепенно растаяло, и над мирными могилами погибших не осталось и следов недавнего сражения. Волновавшие Френсис противоречивые чувства, тревожные переживания этого полного событий дня представлялись ей теперь обманом расстроенного воображения. Она оглянулась и увидела исчезающую вдалеке фигуру того, кто был таким важным действующим лицом в этой картине. Иллюзия рассеялась: девушка узнала любимого человека; действительность воскресила в ней воспоминания, и они заставили ее уйти в комнату с такой же печалью в сердце, какую уносил с собой из долины Данвуди.
Глава 9
Окинув горы быстрым взглядом,
Он притаился. Где-то рядом
Раздался вдруг протяжный крик -
Враги спешили, — в тот же миг
Он быстро пересек поляну
И, продолжая неустанно
Бежать, спасаясь от удара,
Достиг долины Юэм-Вара.
Вальтер СкоттОтряд капитана Лоутона неотступно следовал за отходившими к своим судам англичанами, но удобного случая для нападения на них не представлялось. Опытный офицер, заменивший полковника Уэлмира, слишком хорошо знал силы американцев, чтобы спуститься со скалистых высот, пока не приблизился морской берег. Прежде чем предпринять этот опасный спуск, он построил своих солдат в плотное каре, внешние стороны которого ощетинились штыками. Горячий капитан Лоутон прекрасно понимал, что при таком построении противника кавалерии не удастся его атаковать, и ему волей-неволей приходилось идти за англичанами, не имея возможности остановить их медленное, но верное движение к побережью. Небольшая шхуна, сопровождавшая их от Нью-Йорка, стояла неподалеку, и ее пушки были наведены на берег. У капитана Лоутона хватило рассудительности понять, что было бы безумием бороться с отрядом, сочетавшим силу с дисциплиной, и англичане беспрепятственно погрузились на свои суда. Драгуны до последней минуты оставались на берегу, потом неохотно повернули назад, к своему главному корпусу.
Отряд Лоутона снова появился на южном крае долины, когда уже начало темнеть и вечерний туман становился все гуще. Удобства ради всадники двигались медленно, растянувшись цепочкой. Капитан ехал впереди бок о бок с лейтенантом Томом Мейсоном, и они беседовали по душам; тыл замыкал молодой корнет, мурлыкая песенку и думая о том, как приятно будет после утомительного дня растянуться на соломе.
— Так она и вас покорила? — спросил капитан. — Она с первого взгляда произвела на меня впечатление; это лицо не скоро забудешь. Клянусь, Том, такой выбор делает честь вкусу майора.
— О, этот выбор сделал бы честь всему нашему полку! — с восторгом воскликнул лейтенант. — Такие голубые глаза могут легко пристрастить человека к более деликатным занятиям, чем наши. Сознаюсь, я вполне допускаю, что такая красотка даже меня могла бы заставить бросить палаш для штопальной иглы и сменить мужское седло на дамское.
— Да это бунт, сэр, это бунт! — крикнул, смеясь, капитан. — Как, Том Мейсон осмеливается соперничать с блестящим, веселым, обожаемым и вдобавок богатым майором Данвуди?! Вы лейтенант кавалерии, у которого только и есть, что лошадь, да и та не из лучших! А вот ваш капитан — тот крепок, как дуб, и живуч, как кошка!
— Однако, — возразил, улыбаясь, лейтенант, — и дуб можно расколоть, а старая кошка подохнет, если будет часто так бешено кидаться в атаку, как вы сегодня утром. А что, если вас несколько раз стукнет такая кувалда, какая опрокинула вас сегодня на спину?
— И не вспоминайте, дорогой Том! При одной мысли об этом у меня трещит башка, — ответил капитан Лоутон, пожимая плечами. — Я называю это — вызывать прежде времени ночь.
— Ночь смерти?
— Нет, сэр, ночь, которая следует за днем. Я увидел мириады звезд, чего никогда не увидишь при свете дня. Наверное, я остался в живых, к вашему удовольствию, только благодаря толстой треуголке, хоть я и живуч, как кошка.
— Весьма обязан вашей треуголке, — сухо сказал Мейсон, — а может, и изрядной толщине вашего черепа.
— Ладно, Том, ладно! Вы признанный шутник, и я не стану притворяться, что сержусь на вас, — добродушно сказал Лоутон. — Лейтенанту капитана Синглтона, очевидно, повезло сегодня больше, чем вам.
— Надеюсь, мы оба будем избавлены от неприятности получить повышение ценою смерти товарища и друга, — мягко заметил Мейсон, — ведь Ситгривс сказал, что Синглтон останется жив.
— От всего сердца надеюсь на это! — воскликнул Лоутон. — Я еще не встречал такого смелого безбородого юнца, как он. Меня удивляет, однако, что солдаты устояли, хотя мы с Синглтоном упали одновременно.
— Мне бы следовало поблагодарить вас за комплимент, — сказал, смеясь, лейтенант, — да скромность не позволяет. Я пытался остановить их, но безуспешно.
