Наталья Павлищева - Боги Египта
Глава 5
Работа по созданию Сфинкса продвигалась быстро. Две сотни опытных скульпторов, нанятых Тотом, прекрасно знали свое дело, за ними нужно было только следить. Созданная Менесом и Нармером скульптура Сфинкса росла, словно тростник в половодье. Ни у кого не оставалось сомнений, что это воля богов, слишком быстро продвигалось дело. Каждый удар молотка отбивал нужную часть камня, каждое усилие приносило плоды, на которые обычно потребовалось бы усилий в десять раз больше.
Менес переживал:
— Я чувствую себя бездельником! Я вообще здесь не нужен!
Нармер успокаивал учителя:
— Немного погодя придет и наша очередь.
Вот уже появились первые контуры лежащего льва, а его лица все еще не было даже у глиняного прообраза Сфинкса.
Теперь успокаивал Тот:
— Голову Сфинкса оставят нетронутой, позже Исида скажет, чье это должно быть лицо.
Никогда еще скульптуры не создавались так быстро и так странно. Прошло всего две луны, но уже стали видны контуры фигуры, и Нармер взялся за передние лапы… По его настоянию лапы делали несоразмерно длинными, чтобы в будущем поместить между ними храм.
— Сфинкс будет охранять! — весело объявил Нармер.
Он был очень доволен работой, скоростью, результатами. Недоволен только собственным учителем — Менес никак не мог забыть Незер. Это выводило Нармера из себя, юноша не раз начинал разговор о продажных женщинах, о ворах и воровках, о предательстве.
Однажды такая беседа едва не поссорила их с Менесом окончательно.
— Нармер, если ты не прекратишь говорить гадости о девушке, которую ни разу в жизни не видел, я не стану с тобой разговаривать совсем.
— Я не могу простить ей обман! Пусть бы меня обманула, предала, продала, но тебя!..
— Она меня не предавала и не продавала. А шетиты взяла только потому, что боялась, что я не дам.
— Не защищай эту мерзавку. Женщины предательницы вообще, а эта особенно.
Напряжение нарастало, и только внезапное появление бога Тота заставило учителя и ученика замолчать.
— Что вы не поделили?
— Незер! — ехидно объявил Нармер. — Эта женщина даже на расстоянии не дает покоя Менесу.
— Не можешь ее забыть? — поинтересовался бог мудрости у скульптора.
За Менеса ответил Нармер, снова фыркнув:
— Не может! У него этих Незер вон целый угол.
Павиан бросил быстрый взгляд в угол, где действительно стоял десяток скульптурок Незер, и вдруг пнул ногой ведро, перевернув его и разлив воду по полу.
— Принеси воды.
— Я? — изумился Нармер.
— А что, для тебя это слишком тяжелый труд?
Нармер с недовольным видом поднял ведро и вышел из мастерской.
— Что ты узнал про нее? — поинтересовался Тот.
— Что она ищет своего сынишку, рожденного в храме Хатхор год назад.
— Все?
Ответить Менес не успел, снаружи раздался голос Нармера:
— И для этого малыша она украла половину шетитов Менеса, а он ей сочувствует.
Нармер вовсе не собирался идти к Нилу за водой из-за боязни крокодилов, он сидел на перевернутом ведре сразу возле входа.
— Я тебе что приказал?!
— Но сейчас ночь. Утром принесу.
— Боишься? — голос бога мудрости немного резковат и насмешлив.
— Не боюсь, но лезть в пасти помощникам Себека не хочу.
Тот взъярился:
— Ты сын бога или простой смертный?! Ты должен уметь договариваться с кем угодно, даже с компанией Себека! Иди.
Когда Нармер вернулся с водой, бога мудрости в мастерской уже не было, а Менес сидел, уставившись на пламя масляного светильника.
— Менес, я поговорил с твоим приятелем.
— Каким приятелем? — невольно оторвался от изучения пламени скульптор.
— Со старым крокодилом, которому ты кур каждое утро носишь.
— И что он тебе сказал?
— Что женщины не стоят того, чтобы из-за них страдать.
Менес усмехнулся:
— Значит, цыпленка больше не получит.
Нармер присел на край ложа, заглянул в глаза по-прежнему сидящему перед светильником учителю:
— А что Тот посоветовал?
— Найти Незер.
— Оп-па! — и тут же поднял руки ладонями вперед, словно защищаясь от невысказанного гнева Менеса. — Ладно, ладно, я не против. Когда отправишься?
— Завтра.
Мгновение Нармер молчал, с недоумением взирая на учителя, потом кивнул:
— Плыви. Менес, я закончу Сфинкса сам?
— Кроме лица.
— Да, я помню: это решит Исида. Ты доверяешь?
— Доверю, Нармер. Тот не ошибся, ты сын бога, ты за две луны научился тому, на что у других уходит две жизни.
— Как это — две жизни?
— За одну жизнь многое познал мой учитель, за вторую я. А ты за две луны.
Нармер отмахнулся, но тут же пристал к учителю снова:
— Только лицо оставить или попытаться сделать головной убор?
— Какой?
— Ну… обычный.
— Нармер, а что ты за лицо тогда лепил?
— Не знаю, несколько раз во сне видел. Красивый и непонятный лик одновременно. Не знаю.
Договорились, что лицо Сфинкса Нармер пока не тронет, хватит работы и с остальным.
На рассвете, бросив крокодилу цыпленка, Менес пробормотал:
— Предатель…
Очнувшись, Незер не сразу поняла, где находится. Под спиной мягкие подушки, вокруг легкий полумрак, зажженная курильница распространяла приятный запах. Сквозь толстую ткань шатра снаружи с трудом пробивался слабый свет догорающего дня.
Она попыталась сесть, но была тут же остановлена мягкими руками:
— Госпожа, вам нужно лежать…
— Где я?
— Вы у нас.
— Где это у вас?
Незер огляделась, но не увидела ничего опасного.
В шатер вошел рослый немолодой мужчина, одетый, как стражи, выталкивавшие неугодную за ворота. Только у него был еще какой-то знак отличия и кайма понизу схенти шире.
— Вы очнулись? Я Юсеф, меня предупредили, что нужно подождать еще, но я мог вас и не увидеть. Случайно услышал свое имя.
Незер вздохнула:
— Спасибо, без вашей помощи я погибла бы.
Юсеф поклонился, а потом протянул ей золотой диск на цепочке больше того, что дал Сетмет:
— Это должно быть у вас на шее все время. Знак повиновения.
— Моего?
— Нет, вам. Сегодня отдыхайте, а завтра двинемся в путь. Служанки помогут вам.
Поклонившись, Юсеф вышел. Незер в очередной раз мысленно поблагодарила Сетмета за помощь.
Служанки занялись девушкой немедленно.
Немного погодя Незер была больше похожа на мумию, чем на живую женщину, — ее ступни смазаны какой-то мазью и перебинтованы, руки тоже, все тело дважды в день мыли и массировали с маслами, волосы сушили, осторожно обертывая их тонкими полотенцами. А потом щедро смазывали тело разными мазями и обертывали тонкими полосками льняной ткани. Ловкие руки порхали над телом девушки, удаляя любой неугодный волосок и умащивая каждую клеточку кожи.
