Александр Барышников - Клад Соловья-Разбойника
— Был у меня дружок, — снова заговорил Путило. — Молодой, веселый, по имени Чурша. Когда рать Боголюбского осадила Новгород, бился он с суздальцами отважно, от других не отставал. Когда стрела неприятельская вонзилась в икону, и полились из иконы слезы девы Марии — тогда уверовал Чурша в бога христианского и принял веру грецкую. Когда же мужи вятшие новгородские несправедливо изгоняли победителя суздальцев Романа Мстиславича, Чурша вместе со мною поднялся на защиту молодого князя. Туго нам пришлось — плетью обуха не перешибешь. Вот тогда звал меня Чурша на Вятшую реку. Ему что? Он молодой, вольный, ни женки, ни чадушек малых. А я Любавушку свою с малолетним сыном на кого оставлю? Он ушел, и с тех пор ничего я о нем не слышал. Не знаю — дошел, не дошел:
— И как же идти к той Вятшей реке? — спросил Светобор взволнованно.
— Навстречу Солнцу, — отвечал Путило.
Молодой вождь
Келей, молодой вождь Верхнего племени, ловко угнездившись в седле, гнал вороного коня по едва приметной лесной тропинке. Сверху, сквозь кроны сосен, иногда просверкивало яркое весеннее солнце, но здесь, под сводом леса, было сумрачно и прохладно.
Прошло не так уж много времени, как он покинул свое селение в устье Вотской реки, но борзый конь быстро нес его вперед, и уже недалеко оставалось до Полой речки, а там и до Ваткара — рукой подать.
Конечно, можно было отправиться в путь на лодке. Весной течение в Серебряной реке бурное, да и ветер с утра был попутный, но уж очень не хотелось лишний раз проходить под стенами ненавистного Булгакара:
* * *
В давние времена большое булгарское войско пришло с низовьев Серебряной реки. Жестоко подавив сопротивление вотов, живших отдельными племенами, булгары выстроили свой город Булгакар в пределах Верхнего племени, чуть ниже устья Вотской реки. Он грозно высился на крутом берегу Серебряной и всем своим неприступным видом напоминал о неотвратимой необходимости покоряться воле пришельцев.
Булгары выколачивали с вотских племен огромную дань, брали себе в наложницы самых красивых девушек, а непокорных мужчин, пытавшихся защитить своих дочерей и сестер, уводили в полон и отправляли в далекие булгарские города, где и продавали их в рабство на шумных невольничьих рынках.
Некоторые из тогдашних вотских вождей иногда пытались пойти наперекор чужеземной воле, но все они стремились к славе в одиночку, и булгары всякий раз безжалостно расправлялись с непокорными. Так продолжалось до тех пор, пока вождем одного из вотских племен не стал Кутон из рода Гондыр. Это был умный человек и искусный воин. Он умел ладить с чужеземцами, охотно принимал и обильно угощал их в своем селении возле устья Колыны-шур — Речки с ночлегом у брода. Во время одной из славных попоек тогдашний булгарский юзбаши Тэкин, расхваставшись, проболтался о том, что изрядная доля вотской дани оседает в Булгакаре, а великий хан получает чуть больше четвертой части. Вскоре после этого Кутон совершил тайное и опасное путешествие на далекую реку Итиль. Он привез булгарскому хану богатые дары и после долгих переговоров добился того, чего не могли достичь его бряцавшие оружием предшественники. Он предложил хану вдвое увеличить размер вотской дани при условии, что сбор этой дани будет поручен ему, Кутону. Он обещал хану вечную дружбу и военную поддержку при условии, что булгарское войско уйдет с берегов Серебряной. После тщательного обсуждения они пришли к согласию.
Решено было оставить в Булгакаре десять десятков воинов во главе с юзбаши-сотником, который должен был блюсти интересы хана в вотских землях и наблюдать за делами Кутона. Еще в обязанности юзбаши входило сопровождение дани от селения Кутона до ханской столицы Булгар-кала. Эта мера была разумной, потому как путь на реку Итиль пролегал через земли чудинов*, калмезов** и воинственных чирмишей — все они, особенно последние, были склонны к разбою, и остановить их могло только присутствие булгар.
За короткое время Кутон объединил под своей рукой многие племена северных вотов. Путешествие на реку Итиль не прошло даром:
насмотревшись на города, возведенные искусными булгарскими строителями, он выстроил возле устья Колыны-шур мощную деревянную крепость. В дикой лесной стране вровень с Булгакаром — Городом Булгар, появился Ваткар Город Вотов. Все это позволило Кутону объявить себя великим вотским князем. Кас, тогдашний жрец рода Гондыр, был очень рад возвышению Кутона, ведь вместе с ним возвышалась гондырская куала — храм родовых богов, а он, Кас, становился верховным жрецом северных вотов. Возвысившись, он встал ближе всех к великим богам, и, видимо, поэтому именно ему, Касу, внушили они свою волю, которая и была торжественно объявлена народу.
Отныне ваткарский князь, подчиняясь воле великих богов, назначал вождей подвластных племен из числа людей, принадлежавших к роду Гондыр. Воты, слепо верившие великим своим богам и, к тому же, благодарные Кутону за избавление от непосильного булгакарского ярма, особо не противились, и сородичи гондырского властелина возглавили племена. Это позволило Кутону и Касу крепко держать в своих руках обширные богатые угодья, раскинувшиеся по берегам Серебряной от Великого холма до устья Медной реки. В обычное время вожди выполняли волю ваткарского князя в доверенных им землях, но в дни великих торжеств они обязаны были явиться в Ваткар и встречать праздник среди своих сородичей.
* * *
Истомленный жеребец остановился, громко фыркнул и. круто угнув длинную шею, блаженно припал горячими губами к прозрачной, как слеза, воде. Сзади, из соснового чистолесья, подъехали сопровождавшие Келея воины, числом десять, в праздничных нарядах.
— Ну, хватит, хватит! — с ласковой укоризной заворчал молодой вождь и потянул повод, с трудом преодолевая сопротивление коня.
— Может, отдохнем? — осторожно спросил один из воинов. — Куда спешить?
Келей молчал. Он без подсказки знал, что весенний праздник шийлык начнется завтра, спешить и вправду было некуда, но сердце его рвалось в Ваткар. Ему не терпелось въехать в крепость, войти в дом князя и, наконец-то, увидеть княжескую дочь Люльпу.
Имя девушки, ее милый образ давно уже не давали покоя молодому вождю. Видеть Люльпу было для него радостью, звук ее голоса волновал его до глубины души, а ее взгляд, обращенный на него, тем более взгляд благосклонный, надолго наполнял его счастьем.
Иногда он мысленно проклинал князя за то, что тот поставил его во главе Верхнего племени. Конечно, в возрасте Келея лестно было достичь такого положения, но временами он готов был отказаться от своей власти и вернуться в Ваткар навсегда. Ради того, чтобы просто видеть Люльпу, он готов был стать рядовым воином и даже княжеским домашним служителем. Иногда он жалел о том, что Люльпу родилась в семье князя. Будь она простой девушкой, ему, Келею, было бы гораздо проще добиться ее любви и доказать всем, что он добивается этой любви не ради выгоды и чести.
