Джеймс Клавелл - Сёгун
На этот раз люди быстро выбрались из своих коек и все вместе наполовину выволокли, наполовину вынесли труп из кубрика.
— Постой вечернюю вахту, Винк, а ты, Джинсель, — на носу впередсмотрящим.
— Да, сэр.
Блэксорн вышел на палубу.
Он увидел, что Хендрик все еще не спал, так что на корабле все было в порядке. Сменившийся впередсмотрящий, Соломон, в растерянности стоял за ним, скорее мертвый, чем живой, его глаза вспухли и покраснели от режущего ветра. Блэксорн подошел к другой двери и спустился вниз. Коридор привел его в большую каюту на корме, которая служила апартаментами адмирала и пороховым погребом. Его собственная каюта была по правому борту и рядом другая, ближе к бойницам для пушек, которая обычно предназначалась для трех человек. В настоящее время в ней жили Баккус ван Некк, главный купец, Хендрик и юнга Крук. Все они были больны.
Он вошел в большую каюту. Адмирал Паулюс Спилберген лежал на койке в полубессознательном состоянии. Невысокий, краснолицый, обычно очень толстый, сейчас он был очень худ, кожа на животе вяло свисала складками. Блэксорн взял кувшин с водой из потайного ящика и помог ему отпить немного.
— Спасибо, — слабо сказал Спилберген. — Где земля, где земля?
— Впереди, — ответил кормчий больше не веря в это, потом убрал кувшин, не слушая стенаний адмирала, и вышел, ненавидя его с еще большей силой.
Почти ровно год назад они достигли Тьерра дель Фуэго, ветры благоприятствовали броску в неизвестный Магелланов пролив. Но адмирал приказал высадиться на берег в поисках золота и драгоценностей.
— Ради Бога, поглядите на берег, адмирал! В этих пустынных местах нет сокровищ!
— Легенда гласит, что это место богато золотом, и мы можем объявить эти земли владениями славных Нидерландов.
— Здесь были испанские команды пятьдесят лет назад.
— Может быть, но не так далеко к югу, кормчий.
— Так далеко к югу времена года меняются. В мае, июне, июле и августе здесь мертвая зима. Корабельный журнал говорит, что это время — критическое для прохождения проливов; ветры изменятся через несколько недель, и тогда мы останемся здесь на зиму — это несколько месяцев.
— Через сколько недель, кормчий?
— Журнал говорит, через восемь. Но сезоны не всегда одинаковые.
— Тогда мы поищем пару недель. Это дает нам массу времени, и потом, если надо, мы повернем к северу опять и разграбим несколько городов, а, джентльмены?
— Мы должны попытаться сейчас, адмирал. У испанцев в Тихом океане есть военные корабли. Здешние моря кишат ими, и они ищут нас. Я считаю, мы должны выплыть сегодня же.
Но адмирал не послушался его и поставил вопрос на голосование перед другими капитанами — не перед кормчими, один из которых был англичанин, а трое — голландцы, — и совершил бесполезный выход на берег.
В тот год ветры переменились рано, и они должны были зимовать там; адмирал боялся плыть к северу из-за испанских кораблей. Прошло четыре месяца, прежде чем они смогли выплыть. К тому времени сто пятьдесят шесть человек во флотилии умерли от голода, холода и дизентерии, они съели всю кожу, которой были покрыты снасти. Ужасные штормы в проливе раскидали флотилию. «Эразмус» оказался единственным кораблем, который прибыл на место встречи в Чили. Они ждали остальных месяц и потом, настигаемые испанцами, поплыли в неизвестность. Секретный руттер кончался на Чили.
Блэксорн прошел обратно по коридору и открыл дверь в свою собственную каюту, запрев ее за собой. Каюта была с низкими балками, маленькая и опрятная, и он должен был наклониться, чтобы сесть к столу. Он отпер ящик и аккуратно развернул сверток с остатками яблок, которые так тщательно хранил тайком весь путь от острова Санта-Мария в Чили. Они были мятые и маленькие, с гнилыми боками. Он съел четвертинку одного. Внутри было несколько мелких личинок. Он съел их с мякотью, вспомнив старую легенду, что яблочные черви полезны от цинги наравне с фруктами и что, растертые в желе, они предохраняют зубы от выпадения. Блэксорн жевал фрукты осторожно, так как зубы болели и гнойники были очень чувствительны, потом выпил воды из винного меха. Она была отвратительна на вкус. Он завернул остаток яблок и запер их обратно в ящик.
Крыса пробежала в тени, отбрасываемой масляной лампой, висящей над его головой. Шпангоуты приятно поскрипывали. На полу роились тараканы.
«Я устал. Так устал…»
Он взглянул на свою койку. Длинная, узкая, соломенный тюфяк звал его.
«Давай, поспи часок, — шептал ему дьявол. — Даже десять минут — и ты отдохнешь за неделю. Последние дни ты спишь всего по несколько часов, и большую их часть — наверху, в холоде. Ты должен спать. Спи. Они надеются на тебя…»
— Я не могу. Я посплю завтра, — сказал он вслух и заставил себя отпереть ящик и вынуть оттуда свой руттер. Увидел, что другой, португальский, был в безопасности и нетронутый, и это обрадовало его. Блэксорн взял чистое перо и начал писать:
«21 апреля 1600 года. Пятый час. Сумерки. 133-й день с момента отплытия с острова Санта-Мария в Чили, на 32-м градусе северной широты. Волна все еще высокая, и корабль идет под теми же парусами. Цвет моря однородный, серо-зеленый, дна не видно. Мы все еще идем по ветру курсом 27 градусов, склоняясь к северо-северо-западу, двигаясь быстро, около двух лиг, по три мили в час. Большие рифы в форме треугольников были видны полчаса на расстоянии в половину лиги к северо-востоку и северу.
Ночью умерли три человека от цинги — парусный мастер Джорис, артиллерист Рейсе, второй матрос де Хаан. Поскольку адмирал все еще болен, мне пришлось приказать опустить их в море без саванов, так как шить их некому.
Сегодня умер старший боцман Риджклов.
Сегодня в полдень я не мог определить склонение по солнцу, и опять из-за облаков. Но я предполагаю, что мы все еще на курсе и земля появится скоро…»
«Но как скоро? — спросил он морской фонарь, который висел над головой, качаясь вместе с кораблем. — Как сделать карту? Должен быть курс, — сказал он себе в миллионный раз. — Как определить долготу? Должен быть курс. Как сохранить свежесть овощей? Что с цингой…»
«Говорят, что ее приносит море, парень», — так считал Альбан Карадок. Это был добродушный человек с большим животом и угловатой седой бородой.
«Но, может быть, варить овощи и сохранять их в виде супа?»
«Плохая идея. Никто не находил еще способа сохранять их».
«Говорят, что скоро отплывает Френсис Дрейк».
«Нет, ты не сможешь отправиться с ним, парень».
«Мне почти четырнадцать. Вы позволили Тому и Уатту записаться к нему, и ему нужен ученик кормчего».
