Рюрик. Сын Годолюба (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич
- А если ли вообще Вальхалла? Тот жрец… Он рассказывал, что Бог правит в небесных чертогах… Быть может, мы когда-нибудь там и встретимся…
Девушка прервалась, зайдясь тяжелым кашлем; Харальд помог ей приподняться с ложа, чтобы любимая смогла прокашляться, сплюнув сгусток крови – после чего дал попить ей отвара, приготовленного кем-то из знахарей. Отвар не особо помогал при болезни, но хоть немного притуплял ее боль… Рада сделал пару маленьких глотков – и тут в дверь осторожно постучали:
- Господин, мы привели фриза!
- Ведите его сюда! Рада, он пришел, он сейчас все сделает…
Хирдманы буквально впихнули в покои невысокого плешивого мужичонку с вислой бородой и широко раскрытыми от ужаса глазами. Весь его внешний вид вызвал у Харальда одну лишь неприязнь – но сделав над собой усилие, он коротко приказал купцу:
- Эта женщина хочет принять распятого Бога… Христа! Ты можешь… Можешь…
Фриз, однако, оказался вполне догадливым мужиком (недаром же купец!), к тому же разумеющим язык данов – и тотчас коротко вопросил:
- Крестить ее?
- Да! Сможешь?
Чуть успокоившийся пленник согласно кивнул головой – после чего уточнил:
- Нужна вода.
Харальд тотчас яростно закричал:
- Воды!!!
Его крик был, конечно, услышан. Не прошло и десяти ударов сердца, как вновь распахнулась двери в покои девушки – и трэлл подал фризу воду. После чего последний шагнул к широко раскрывшей глаза Раде, явно взволнованной происходящим:
- Ты действительно готова креститься?
- Да…
- Хорошо. Как твое имя?
- Рада…
Зачерпнув воды, фриз немного подумал – и тут же быстро заговорил:
- Крещается раба Божия Ираида во имя Отца. Аминь. – на последнем слове он нарисовал водой на лбу девушки маленький крест. – И Сына, аминь. – второй раз нарисовал крест водой, – И Святаго Духа, Аминь. – и в третий раз нарисовал водой крест.
После чего фриз отстранился от ложа – а удивленный Харальд переспросил:
- И это все?
Быстро взглянувший на него купец пожал плечами:
- Все. Священник мог бы дополнить Крещение Миропомозанием и дополнительными молитвами – но в таких обстоятельствах совершенного мной таинства вполне достаточно. Впрочем…
Немного помявшись и тяжело вздохнув, он все же снял со своей шеи веревочку с небольшим деревянным (но искусно вырезанным) крестом – и аккуратно надел его на благодарно улыбнувшуюся девушку.
- Пусть он станется при ней… Пусть останется.
Харальд, горько вздохнув, помолчал немного – после чего обратился к фризу:
- Ты и твои близкие, если они есть в Хедебю, свободны. Я отпущу вас в Утрехт с первым идущим в него кораблем… И вознагражу по чести.
- Харальд, подожди. Пусть он останется рядом… Поможет мне помолиться. Но прежде подойди ко мне… Мы должны… Попрощаться.
На последнем слове Рады внутри ярла все сжалось, а дыхание его перехватило. Ибо в этом слове его ждал неминуемый конец – конец их с Радой истории, конец его земному счастью, его любви… На негнущихся ногах он подошел к ложу возлюбленной – и тяжело пал перед ним на колени.
- Не бойся… Мы ведь еще увидимся.
Горячие пальцы девушки вновь коснулись руки Харальда. Подняв взгляд на любимую, он невольно поразился тому, что во взгляде ее больше нет той муки, что давно уже поселилась в ее глазах – словно боль наконец-то отпустила славянку! Одновременно с тем ласковая и какая-то необычно спокойная улыбка коснулась ее губ…
- Рада, тебе лучше?! Ты исцелилась?
Девушка с сожалением покачала головой:
- Мне легче… Но мой конец уже очень скоро… Прошу тебя! Позаботься о Рюрике. Если Славомир примет племянника, отправь его к моему брату. Если нет… Если нет – то защити его и воспитай его воином. Таким же честным и стойким, как ты…
В этот миг внутри Клака что-то окончательно сломалось, а горло его стальными тисками сдавил спазм. Ярл едва только и смог тихо вымолвить:
- Рада, любимая… Если есть какая-то надежда…
Девушка вновь отрицательно покачала головой – но с убежденностью в голосе ответила:
- Земная жизнь скоротечна, но есть также и жизнь вечная. Мы еще встретимся, Харальд… Только прошу тебя – разреши христианам проповедовать в Хедебю… И не приноси больше никаких жертв. Ни за меня… Ни за кого либо еще.
Ярл смог только склонить голову, соглашаясь с любимой.
- И еще… Еще пообещай мне, что женишься на той девушке, кто сможет подарить тебе сына. Я вот не смогла…
Рада виновато улыбнулась – но Харальд лишь отрицательно мотнул головой:
- Только ты моя жена. Только тебя я люблю… А больше никого полюбить уже не смогу.
- Полюбишь… Своего ребенка полюбишь.
Девушка вновь сжала пальцы Харальда – и тут он понял, что она окончательно прощается с ним. Сердце забилось в груди ярла раненой птицей – а глаза заволокло непроницаемой пеленой влаги, сквозь которую он уже не смог разглядеть черты лица славянки…
- Прошу… Теперь, оставь нас, любимый. Я хочу помолиться – а мой брат христианин поможет мне в этом.
Харальд только кивнул – но вместо того, чтобы уйти, он порывисто обнял Раду, нашел своими губами ее солоноватые на вкус губы… И не расцеплял объятий, пока не услышал от нее столь важных для него, и таких рвущих сердце слов:
- Я люблю тебя… Но мне пора.
- И я тебя люблю… Люблю!!! Я обещаю, я воспитаю Рюрика и буду его защищать, как родного сына! Но после я последую за тобой!
Харальд резко встал, совершенно ничего не видя из-за застывших в глазах слез. Не оборачиваясь – ибо, как кажется, еще один взгляд на славянку окончательно разорвал бы его сердце на кровоточащие куски – он покинул покои умирающей женщины, чтобы пробежать сквозь весь дом… И без сил рухнуть на порог в бессильном и безмолвном ожидании.
- Позовите ко мне Хродгейра!
Ждать пришлось совсем недолго – бежавший в Хедебю убийца Гудфреда жил в доме ярла, не покидая двора. Теперь же он с поклоном приблизился к Клаку, замерев в двух шагах от Харальда.
- Хродгейр… Мститель. Я обещал тебе серебро за смерть Гудфреда Сигфредсона – и ты его получил. Я обещал помочь тебе бежать из Зеландии – и я помог.
- Верно, господин. Ты сдержал свое слово.
Хольд вновь почтительно поклонился… Вот только в голосе легко различить сильное внутреннее напряжение. Что ныне скажет ярл?!
- Верно… Сдержал. И сдержу теперь другое обещание – защитить тебя от мести данов. Сам понимаешь, я не могу оставить тебя в Хедебю, иначе смерть Гудфреда будет слишком легко связать с моей семьей… А потому ты отправишься к конунгу ободритов Славомиру – и передашь ему мое послание. А после останешься служить в его хирде – коли Славомир примет тебя!
- Да, господин, я сделаю это…
Харальд и Хродгейр успели подробно обсудить послание ярла, в основном касающееся дальнейшей судьбы Рюрика. Успели обсудить его прежде, чем за спиной ярла послышались тихие шаги фриза.
- Она… Помолилась и покаялась. Искренне покаялась… И ушла.
Удивительно – но в этот самый миг ярлу стало чуть легче дышать. Ибо как ни горька была мысль об уходе любимого человека – но то, что мучения Рады наконец-то оборвались и что ее последнюю волю успели выполнить, крестив девушку, каким-то странным образом успокоили Клака.
- Как тебя зовут, фриз?
- Если в крещении – то Георгием.
- Понятно… Я дам серебра тебе в дорогу. Отныне ты и твои родные – свободные люди. Уплывете на любом попутном корабле… Только прежде похорони Раду по обряду христиан.
Фриз согласно поклонился – но после с легким волнением уточнил:
- Мы предаем своих ближних земле… Но земля на христианских кладбищах освящается священником.
Харальд устало кивнул:
- Хорошо… Предай ее земле – а когда будешь во Фризии, скажи местным жрецам: я дозволяю им явится в Хедебю и предоставлю защиту.
Купец низко поклонился:
- Благодарю вас за милость, господин!
…Харальд вошел в детские покои Рюрика; мальчика уже в который раз за этот день пыталась уложить кормилица. Однако сын Годолюба упрямо вырывался из ее объятий и не слушал увещеваний – а, заметив Клака, он приветливо улыбнулся и подбежал к ярлу, неловко переставляя свои совсем короткие ножки… Впрочем, при виде мрачного лица Харальда улыбка ребенка исчезла сама собой – и озадаченный Рюрик вопросительно, с явным волнением в голосе уточнил, широко раскрыв свои большие серые глаза:
