Луи Бриньон - ДАрманьяки-2
Маха осветила темницу факелом. Это была маленькая четырёхугольная комната с сырыми стенами. Такая же, как и многие другие. Через стены просачивалась вода и стекала на землю. В левом углу лежала охапка сена. На ней и лежал пленник. Правая рука его была прикована к железному кольцу, вбитому в стену. Увидев очертания пленника, Майрал непроизвольно вздрогнула. Набравшись решимости, она сделала несколько шагов по направлению к нему, но была остановлена безразличным голосом:
— Зачем ты здесь?
— Я пришла помочь…тебе, — Майрал никак не могла справиться с волнением. По этой причине её голос постоянно прерывался. Она не могла различить выражение лица пленника, и это внесло в её душу волну разочарования. Но голос…вызывал в ней смятенье…вне зависимости от того, как именно он звучал.
— Я не нуждаюсь в помощи! — последовал безразличный ответ. — Уходи!
Маха потянула за рукав платья Майрал и, потянувшись на носках, прошептала на ухо Майрал:
— Пойдёмте, госпожа. Этот человек очень злой. Как бы не причинил… беды, не сглазил вас…
— Я останусь, чтобы ни говорил этот человек, — Майрал упрямо тряхнула головой и устремив мягкий взгляд на пленника с удивительным участием произнесла: — Я скорблю о смерти твоей матери…вместе с тобой. Я знаю, именно её смерть привела тебя сюда. Но в твоих речах я слышу безразличие. Ты потерял веру? Ты не хочешь жить? Что тебе мучает? Доверься мне…и я сделаю всё, чтобы облегчить твои страдания…
На короткое время воцарилась тишина. Видимо пленник раздумывал над словами Майрал.
— Если ты и правда хочешь мне помочь, — наконец раздался в ответ мучительный шёпот, — тогда,…тогда помоги проводить её в последний путь. Я бросил тело матери на земле. Возможно, там не осталось никого, кто бы мог о ней позаботиться.
— Ты расскажешь мне,…что случилось? — тихим голосом попросила Майрал.
— Янычары…они напали на наш табор. Я приехал слишком поздно.
— Ты цыган по рождению?
Вначале последовало молчание. Видимо пленник кивнул, но потом он подтвердил её предположение коротким «да».
— Тебе не в чем винить себя. Ты ничего не мог сделать. Никто не может справиться с янычарами.
— Я убил пятнадцать из них!
— Ты один…убил пятнадцать янычар? — Майрал была ошеломлена этими словами. — Ты воин?
— Меня забрали от матери в трёхлетнем возрасте. С той поры, я ничего не видел кроме сабли и лошади. Слышала ли ты о «диком отряде»?
— «Дикий отряд»? — переспросила с удивлением Майрал. — Кто же о нём не слышал? Лучшие воины султана Мехмеда повелителя правоверных. Христиане…мамлюки…
— Я один из них! Моё имя Азар!
Услышав эти слова, Маха непроизвольно отступила назад. На её лице появился ужас. Губы издали испуганный шёпот.
— Мамлюк…неверный…
Майрал эти слова потрясли не меньше. Она некоторое время молчала, собираясь с мыслями. Этот пленник, вне всякого сомнения, был удивительным человеком. Не похожим ни на одного другого. Её не пугало, что он был христианином и мамлюком. Скорее наоборот. Она почувствовала к нему ещё большее уважение. «Дикий отряд» пользовался особым расположением султана. И, тем не менее, он презрел все земные блага во имя своей матери.
— Где я могу найти тело твоей матери?
Наступило молчание. А вслед за ним прозвучал напряжённый голос пленника:
— Езжай на Запад. В нескольких часах езды отсюда ты увидишь остатки цыганского табора. Она должна быть там.
— Она будет достойна похоронена, — с необыкновенной твёрдостью пообещала Майрал, — можешь быть спокоен, Азар. Я отправлюсь в путь сразу после утренней молитвы.
— Почему тебя заботит моё горе…женщина? По какой причине ты мне помогаешь? Кто ты?
Вопрос пленника застал её врасплох. Она не знала ответа на этот вопрос. Ей просто хотелось помочь. Она не задумывалась над причинами.
— Я не могу ответить на твои вопросы, Азар!
Пленник ничего не ответил. В темноте лишь послышалось шуршание. Спустя короткое время, Майрал снова услышала голос пленника:
— Возьми…
Приглядевшись внимательно, Майрал увидела протянутую руку, на которой лежал маленький предмет. Она потянулась к руке пленника. В тот миг, когда руки соприкоснулись, она почувствовала,…как всё её существо затрепетало от волнения и… счастья. Дрожащими пальцами она забрала этот предмет из руки пленника и в этот миг снова услышала его голос:
— Этот медальон у меня с рождения. Когда меня казнят, он попадёт в плохие руки. Позаботься о нём. Это моя последняя просьба к тебе.
— Тебя не казнят, — прошептала Майрал и, сжимая в руках полученный предмет, покинула темницу. Следом заспешила Маха. Она стала бурно высказывать негодование по поводу прошедшего разговора, но Майрал её не слушала. Направляясь за стражем в обратную дорогу, она снова и снова вспоминала весь разговор. Каждое слово. А более всего в её памяти запечатлелся миг, когда она коснулась рук пленника. Майрал чувствовала, что всё её лицо горит. Едва покинув пленника, она мечтала вновь его увидеть. Мечтала…вновь услышать голос, запавший ей в душу. Она не могла позволить ему умереть. Нет. Она поможет пленнику. Но как? Как? Только отец мог освободить его от наказания. Никогда прежде, она не обращалась к нему с подобной просьбой. Да и отец…никому не прощал подобной дерзости. Но она должна попытаться. Должна. «Что подумает отец, когда я попрошу помиловать пленника? — с внезапным ужасом подумала Майрал. — Я не смогу объяснить причину своего поступка. Он слишком мудр и сразу всё поймёт. Но я должна попытаться, иначе…» Майрал не хотела думать о завтрашнем дне. Она должна прямо сейчас пойти к отцу.
Покинув стены тюрьмы, Майрал к ужасу Махи направилась к отцу. Служанка пыталась отговорить свою госпожу. Говорила, что время позднее и великий визирь почивает. Что следует дождаться утра. Но ничего не могло пошатнуть уверенность Майрал. Она была тверда в своём решение.
Перед дверью ведущей в покои великого визиря, стоял Хамит…личный телохранитель отца. При виде Майрал, его взгляд выразил удивление. Что не помешало ему склониться в поклоне и отворить дверь. К счастью Майрал, визирь всё ещё не ложился. Он сидел на роскошной тахте. Перед ним стоял изящный столик, на котором лежали письменные принадлежности. Рядом лежали чётки, с которыми визирь не расставался. Визирь в очередной раз макнул перо в чернильницу, когда заметил Майрал. Лицо его выразило глубокое изумление. Подстать взгляду прозвучал и голос.
— Дочь моя…ты? В такой поздний час?
Майрал подошла к отцу, опустилась на колени и, откинув вуаль с лица, прижалась губами к его руке. Она оставалась в таком положение, пока вконец удивлённый таким поведением визирь, не заставил её подняться. Сам он тоже поднялся и очень внимательно посмотрел на лицо дочери. Не в силах выдержать проницательного взгляда отца, Майрал опустила глаза. Визирь, как мог мягко обратился к дочери.
