Лили Блейк - Царство. Пророчество
Шаг, еще один. Она глубоко дышала, двигаясь по извилистому выступу. Оказавшись на высоте почти пятнадцати футов, она повернулась и сосредоточилась на каменном фасаде, чтобы не смотреть на землю. Мария посмотрела на окно, ее путь внутрь. Еще два ярда. Она осторожно двигалась, старалась уцепиться за каменный выступ даже пальцами ног.
– Стоять! Эй ты!
Мария повернулась и увидела двух стражей, которые завернули за угол и смотрели на нее. Их лица не выражали ничего, кроме злобы. Она собиралась сказать им что-нибудь, но заметила у них в руках арбалеты. Болты были направлены прямо на нее.
– Послушайте, – начала она тихим и надломленным голосом. Она ни с кем не говорила часами. – Подождите…
– Это одна из деревенских! – закричал стражник, призывая лучников на крыше дворца. – Она пытается пробраться во дворец. Она заразит нас.
– Я не… выслушайте, пожалуйста! – закричала Мария, в этот раз громче. Она запаниковала, когда поняла, что говоривший стражник отвел руку дальше и был почти готов выпустить болт. Но она узнала другого стража. Это был Джеймс, парень с веснушками, который сопровождал ее в крипту. Конечно, он знал ее. Конечно, он не позволит этому случиться.
– Джеймс! – закричала она. – Стойте!
Он прищурил глаза, на секунду показалось, что он узнал ее.
Но было слишком поздно. Первый стражник до предела натянул руку, затем выпустил болт. У него была идеальная цель. Болт полетел, его оперение издавало жужжание.
Двигаться было поздно. Мария лишь выставила руку перед шеей, пытаясь защитить себя. Стрела приближалась к ней с невероятной скоростью. Она закричала, когда та попала в нее, вонзившись в мягкую плоть руки.
Мария не могла дышать. В глазах покраснело. Боль была такой сильной, что вытеснила все остальное, мысли, эмоции, лишь яркое жжение в ее руке.
Мария сделала шаг, пытаясь удержаться, и зажмурила глаза. Она не видела и не слышала стражников, кричащих внизу. Она покачнулась, теряя равновесие, и одного маленького шажка в неверном направлении было достаточно.
Она полетела прямиком на землю. Внизу были лишь кусты, способные смягчить падение. Шипы впились в ее кожу. Она упала на каменные плиты, перекатилась, голова ударилась обо что-то твердое.
Боль ушла. Осталась лишь темнота.
Глава 17
– Просто камешек в подкове, – сказал Франциск, опуская копыто лошади. Он повернулся к Лоле, на мгновение заглянул ей в глаза и сел в седло. – Я рад, что это не серьезно.
– Хорошо, – ответила Лола, поддерживая вежливый разговор. – Мне тоже от этого легче.
Франциск взялся за поводья, поторапливая Чемпиона. Они выехали рано утром, но не прошло и часа, как ход коня стал неровным. Франциск спустился, чтобы посмотреть, и молился, поднимая его ногу, чтобы тот не потерял подкову. Они не имели права отклоняться от курса и задерживаться в пути. Ему нужно было вернуться к Марии.
Франциск думал об этом прошлой ночью, слушая дыхание Лолы в тихой комнате, чувствовал запах мыла из лилий, исходящий от ее кожи. А затем он сделал это – наклонился и почти поцеловал ее. Он задержался на мгновение, обдумывая последствия, его губы были в дюйме от ее губ. А она почти поцеловала его в ответ.
Они оба знали правду. Если это случится снова, то не будет как в первый раз, когда они были ничем не связаны и далеко от дома. Это будет означать нечто другое. Это будет предательством с обеих сторон, и Франциск не знал, как сможет с этим жить.
Когда они вернутся во дворец, снова появятся неписаные правила. Так будет лучше для них, теперь Франциск видел это. Больше не будет этой двусмысленности, игр в семью, и они перестанут притворяться, что впереди совместное будущее. Прошлой ночью, когда они сидели с Лолой за столом, когда она держала на руках его сына, перспектива была заманчива.
«Это не по-настоящему, – напомнил он себе. – Это не твоя настоящая жизнь».
В настоящей жизни была Мария. Она, плачущая в покоях для переодевания, с красными, опухшими глазами, и он, успокаивающий ее, потому что она потеряла наследника. Именно она утешала его, когда умер его отец. Когда он вернется, они сядут вместе в тронном зале вершить судьбу Франции.
– Тогда осталось уже недолго, – сказала Лола. Ее голос вернул его в реальность.
– Точно, – Франциск пришпорил коня каблуками. – Осталось совсем немного. Хотя Чемпион устал. Он идет медленнее, чем обычно, но он доставит нас в замок.
– Я рада, что мы отправили письмо, – добавила Лола. – Мария, должно быть, волнуется за нас.
– Да, не хочу, чтобы она волновалась, – сказал Франциск. Он отдал гонцу все свои перстни, чтобы тот отвез письмо во дворец, и немного золота на подкуп стражи, чтобы те впустили его.
– Хорошо, что мы дали знать, что все в порядке.
Упоминание имени Марии принесло облегчение. Лола вспомнила о ней утром, и Франциск настоял на том, чтобы написать ей. Он написал короткую записку, когда они проезжали мимо маленькой деревни, нетронутой чумой. Он отдал гонцу свои перстни, надеясь, что мужчина доберется до дворца быстрее, чем они.
Послание было простым. Написав его, Франциск почувствовал себя лучше, будто принес клятву верности. Он не может и не станет предавать жену. Не важно, что за чувства между ним и Лолой, плевать на обстоятельства. Это письмо напомнило ему о том, что ждет его дома.
– Очень хорошо, – немного неловко сказала Лола. – Она почувствует облегчение.
Лола крепко держала малыша, прижимая его к себе, пока конь галопом несся по лесам, мимо деревьев. Сегодня боль немного стихла, она на мгновение прикрыла глаза, чувствуя ветерок на лице. Они приближались к дворцу. С каждым часом, с каждой милей приближались к тому, какими должны быть их жизни. Лола вернется к своей роли – близкой подруги королевы, вдовы лорда Джулиена, который умер слишком рано. Франциск станет королем. Лишь Мария будет знать, что этот ребенок их сын. Это будет секрет, который они разделят.
Лола ослабила свою хватку на талии Франциска, чтобы не прижиматься к его спине слишком сильно. Даже сейчас было тяжело быть так близко к нему. Прошлой ночью она закрыла дверь и просто стояла, ожидая, когда сердце станет биться медленнее, щеки ее пылали. Она все еще ощущала на своем лице его прикосновение, вспоминала, как он наклонился вперед. Его внимательные глаза… этот взгляд.
Прижав ребенка поближе к себе, она держалась за рубашку Франциска. Лес вокруг был тихим. Кругом росли деревья, в милях от них не было ни души. Они не говорили об этом, но ее все еще преследовал вчерашний день, отчаяние и опустошение в той деревне. Она все еще видела тех детей в доме.
