Анатолий Кулемин - На грани апокалипсиса
Обследование, которое провел Гарольд Абрамсон на одной из конспиративных квартир, задействованных Готтлибом и курируемых Пелпом в проекте «Ультра», дало неутешительные результаты: тяжелейшей формы психоз, галлюцинации, мания преследования, маниакальный страх. Олсону требовалась немедленная госпитализация и длительный курс лечения. До решения этого вопроса его поселили в гостинице «Стетлер»; для обеспечения постоянного контроля над Олсоном с ним в номере должен был поселиться Лэшбрук. Однако в последний момент ситуация изменилась: Лэшбрук был срочно вызван руководством и вместе с полковником Руэтом вылетел в Вашингтон, а Гарольд Абрамсон – в Роквилл. С Олсоном остался Пелп.
– Жив?.. – прервав наконец длительное молчание, коротко спросил Лэшбрук. Смятение в голосе скрыть ему не удалось.
– Десятый этаж, сэр…
– Гарри, возможность любой утечки должна быть исключена полностью. Что в такой ситуации вам надлежит делать, вы должны знать не хуже меня. С Абрамсоном я свяжусь сам. Вы хорошо поняли?
– Да, сэр.
В полицейский участок Пелп позвонил уже из своего номера.
Глава 2
Звонок аппарата прямой связи со своим шефом, начальником Службы безопасности нью-йоркской штаб-квартиры ЦРУ Фрэдом Скоуном, Бредли услышал, едва вошел в свой кабинет.
– Ну наконец-то, – услышал он в трубке грудной голос секретаря Скоуна Анжелы Мейсли. – Стэн, шеф просит вас зайти к нему.
– Он что, уже у себя?
– У себя. Прямо сейчас, Стэн, срочно. Он уже несколько раз интересовался, не подошли ли вы.
– Хорошо, иду…
Бредли посмотрел на часы. Он пришел в офис, как всегда, за сорок минут до начала рабочего времени: такой распорядок дня он завел для себя сам. За сорок минут он успевал выяснить у начальника дежурной смены оперативную обстановку в «фирме», ознакомиться с полицейской хроникой происшествий за ночь, прослушать последние новости о событиях в стране и за рубежом, внести – если это окажется необходимым – какие-то поправки в намеченный накануне план дел на день и, таким образом, к началу рабочего дня всегда был уже во всеоружии.
Скоун ценил своего зама. Ему нравился подход Стэна Бредли ко всему, за какое бы дело он ни взялся: основательный, взвешенный, продуманный. Шеф давно привык не только к тому, что Бредли был в курсе всех событий (и не только тех, которые касались нью-йоркского офиса Управления), но и к тому, что у него всегда были готовы конкретные предложения, как следовало поступить в тех или иных случаях. Причем предложения эти всегда были логичны и обоснованны. Именно поэтому, если возникали какие-то вопросы щепетильного свойства или проблемы деликатного характера, Скоун всегда поручал их решение Бредли, обходя при этом даже начальника своего оперативного отдела; он подключал оперативников только в том случае, если Бредли нужна была помощь и тот сам просил об этом. По сути, Бредли был у Скоуна кем-то вроде «доверенного лица по особым поручениям».
«Они, наверное, давно уже пожалели о том, что перевели вас к нам, – сказал однажды Скоун Стэну Бредли: на новом месте работы он тогда проработал с полгода. Скоун невольно сравнивал его со своим прежним заместителем. Тот тоже был неплохим работником, но всего лишь хорошим исполнителем: разумной инициативы, самостоятельности в решении текущих вопросов, которые помогают в работе и должны быть у человека, занимающего такую должность, у него не было. – Пожалуй, я еще не встречал людей с такой деловой хваткой, как у вас». Под словом «они» Скоун подразумевал полковника Шеффилда Эдвардса, начальника Управления безопасности ЦРУ. Скоун знал историю Бредли.
В июле пятидесятого – тогда только что началась война в Корее – Бредли в составе группы специалистов был направлен в Японию для участия в секретных экспериментах по проекту «Синяя птица». Суть экспериментов заключалась в том, что допросы военнопленных велись с применением воздействующих на психику человека препаратов амитала натрия с бензедрином и другим сильнодействующим веществом – пикротоксином.
Несмотря на то что эти эксперименты получили положительную оценку и были признаны удавшимися, по возвращении из командировки Бредли написал на имя полковника Эдвардса рапорт, где высказал свои сомнения как в эффективности подобных методов допросов, так и в их гуманности.
«Это чистый воды чистоплюйство, Бредли, – вызвав его к себе в кабинет, высказал тогда свое мнение по поводу этого рапорта Эдвардс. – Мы на войне, а воевать и при этом постоянно соблюдать джентльменские правила игры невозможно. Это означало бы заранее обречь себя на поражение, согласитесь. Увы, но иногда нам приходится снимать белые перчатки, и никуда от этого не деться». – «И сняв перчатки, можно оставаться с чистыми руками, сэр», – набравшись больше наглости, чем храбрости, ответил Бредли полковнику. Тогда Эдвардс простил ему эту выходку. Простил, но запомнил. Он сказал Бредли на прощание: «Вы хороший работник, и у вас достаточно опыта. Пора вам уже поменять свои взгляды относительно наших бывших союзников. Та война давно закончилась. Сейчас идет война другая. И поверьте мне, те, против кого направлена наша работа, используют методы ничуть не лучше наших».
После этого случая за Стэном Бредли закрепилась репутация «гуманиста-белоперчаточника». Его освободили от работы в проекте на этом направлении и перевели в отдел Поля Гэйнора, занимающегося усовершенствованием аппарата под названием «суперполиграф» или, как его все называли, «детектор лжи», благо специалистом в области радиотехники Бредли был непревзойденным.
Позже, когда проектом «Синяя птица» руководил уже Морзе Аллен, а название проекта изменено на «Артишок», в ЦРУ было создано новое подразделение – Управление технических служб. В него вошли многие из тех, с кем служил Бредли в контрразведке, в том числе и он сам. Это Управление занималось разработкой технических средств: поддельными документами, секретным оружием и взрывными устройствами, камуфляжем, тайнописью, микрофонами и другими средствами электронной аппаратуры. Всем этим Управление должно было обеспечивать оперативные подразделения.
Через семь месяцев работы в Управлении технических служб Бредли неожиданно было предложено вернуться в Управление безопасности, причем с повышением. Ему была предложена должность заместителя начальника Службы безопасности нью-йоркского филиала ЦРУ. С тех пор прошло чуть больше двух лет.
…Когда Бредли вошел в приемную своего начальника, миссис Мейсли – женщина приятной внешности, нехотя подбиравшаяся к сорокалетнему рубежу, – занималась тем единственным делом, к которому все женщины относятся с беззаветной требовательностью, с особой тщательностью и усердием. Она наводила макияж на своем лице. Увидев Бредли, она, не прекращая наносить губную помаду, сказала:
