Тайный агент Её Величества. Книги 1-5. Компиляция (СИ) - Бегунова Алла Игоревна

Князь не ответил и начал медленно распускать шнуровку на корсаже ее дневного платья, чтобы обнажить ей плечи и грудь, но Анастасия остановила его:

— Где плохо, милый?

— В Петербурге, — вздохнул он и обнял ее совсем по-дружески, перенеся на плечи Анастасии вес своего могучего тела. — Вчера я получил письмо от императрицы…

Все-таки ей не верилось, что далекая, как сам Господь Бог, правительница может доставлять ее возлюбленному огорчения, похожие на душевные раны. Анастасия видела, какой поистине безграничной властью обладает Светлейший в этих местах. Одному его жесту беспрекословно повиновались тысячи людей. Без его разрешения ничто не сдвигалось с места на территории двух огромнейших губерний, равных по площади какой-нибудь европейской стране. Ему льстили безмерно, его уважали и его боялись.

Теперь они лежали в постели. Князь говорил Анастасии о важности ее миссии в Крыму, спрашивал о деталях задуманной им операции «Камни со дна моря». Она безучастно отвечала. Эти вещи давно осели в ее памяти, и ей нетрудно было описывать их. Наконец, крепко прижав Анастасию к себе, Светлейший положил голову ей на грудь и… заснул.

Она же не могла сомкнуть глаз всю ночь и иногда вытирала слезы на щеках краем одеяла. Она вообразила, что он пренебрег ею, и терялась в догадках, задавая себе один-единственный вопрос: «Почему?»

Может быть, волшебная книга их любви уже прочитана, только она не разгадала слов, написанных на ее последней странице. Может быть, с самого начала обольщалась напрасно, так как ничто не вечно под луною, а более всего — сердечная привязанность мужчины. Может быть, все случилось не сегодня и не вчера, а гораздо раньше. Так, через разнообразные приключения герои приближались к финалу, и продолжения их роману не предвиделось вовсе. Просто она увлеклась и не ощущала всего этого. Она ведь хотела отдалить конец. Но, увы, сие не в силах человеческих…

Глава седьмая

ПИРАТСКИЙ ШТУРМ

«Евангелист Матфей» был двухмачтовым купеческим кораблем с прямым парусным вооружением. Его грузоподъемность достигала 6 тысяч пудов, но осадка не превышала 9,5 фута [13]. Построили его в Таганроге три года назад для «кумпанства», которое принадлежало Фалееву, ближайшему сотруднику Светлейшего князя по его работе в Новороссийской и Азовской губерниях. Командовал судном шкипер Савва Хитров, команда состояла из 35 человек, набранных в Азове и весьма искусных в своем ремесле.

Парусник совершал регулярные рейсы от крымских портов Судак, Кафа, Балаклава и Гёзлёве к городам Северного Причерноморья. Заходил он и в Днепровский Лиман, а с появлением Херсона стал подниматься по Днепру вверх, к пристаням нового города, благо его небольшая осадка позволяла делать это без затруднений. В последнем плавании он доставил в Херсон 160 бочек крымского вина из Судака, сейчас загружался пшеницей нового урожая, собираясь отправиться с ней в Кафу.

Фалеев посетил шкипера и сообщил ему, что в рейсовом задании будут изменения: надо взять важных пассажиров до Гёзлёве.

С пассажирами Хитров возиться не любил. Особенно он огорчился, узнав, что среди них находятся две женщины. Но приказ хозяина не обсуждается, и для гостей быстро приготовили четыре каюты.

Сам шкипер Хитров и его «Евангелист Матфей» произвели на Анастасию хорошее впечатление. Правда, моряк поначалу встречал ее холодно, но потом, показывая судно, стал шутить и улыбаться. На паруснике все сияло особой, морской чистотой. Половина команды занималась погрузкой мешков с зерном в трюм, часть драила палубу, часть чинила паруса на баке. Шкипер сказал, что отдает ей четыре каюты с левого борта на юте. Что такое «ют», Анастасия узнала немедленно, так как Хитров повел ее туда сам.

Обойдя барказ, закрепленный на палубе между двумя мачтами, шкипер открыл перед ней дверь под боковым трапом. Они очутились в коридоре, куда свет проникал через люк на низком потолке. Коридор привел к деревянной двери, а дверь — в каюту, больше похожую на камеру. Но стол, два стула и две койки там имелись. Большое решетчатое окно занимало почти всю стену и было одним из четырех таких же на корме «Евангелиста Матфея».

Анастасия выглянула в него. У деревянной стены, отвесно падающей вниз, она увидела толстый брус руля. Внизу же плескалась серая речная вода. Она еще раз обвела взглядом каюту.

— Конечно, это не дворец. А сколько продлится наше плавание?

— Все зависит от погоды, — сказал Хитров и с гордостью добавил: — Корабль легко всходит на волну, хорошо слушается руля и при свежем ветре развивает ход до десяти узлов.

— Каких узлов? — спросила она.

— Так измеряется у нас, у моряков, скорость движения судна, — объяснил шкипер.

Открытое море Анастасия увидела на закате, выйдя из своей каюты на шканцы. Хитров в это вpeмя нес вахту. Он стоял у перил с подзорной трубой и вежливо поклонился ей, сняв треуголку. За его спиной находился штурвал. Матрос в серой куртке-бостроке держал его и сосредоточенно смотрел на большой корабельный компас на нактоузе. Он только кивнул знатной пассажирке.

Было довольно прохладно и свежо. «Евангелист Матфей», чуть накренившись на правый борт, скрипел всеми переборками и бодро шел на юго-запад. Он ловил попутный ветер четырьмя прямыми парусами на фок-мачте и грот-мачте и одним трапециевидным, укрепленным на гафеле грот-мачты. Волнение едва достигало двух баллов. Брызги от волн, бившихся о его крутые бокa, иногда залетали на палубу. Чайки с пронзительными криками кружили над ним.

Бесконечная морская равнина, освещенная лучами заходящего солнца, расстилалась перед Анастасией и играла всеми красками: от темно-синей и почти пепельной до светло-серой. Анастасия, опершись о фальшборт, долго любовалась этим величественным зрелищем.

— Вы впервые на море? — Шкипер подошел к ней.

— Да. Мне здесь нравится.

— Переселяйтесь на побережье.

— А если плавать?

— Женщина на корабле — плохая примета.

— Вы чего-то опасаетесь? Ведь у нас есть пушки — Анастасия показала на четыре небольших орудия на юте. — Есть паруса. Есть дружная команда.

— Парусов маловато, — ответил шкипер. — Хозяева не разрешают взять больше матросов. Экономят. А так я бы поставил еще брамсели и лисели.

Анастасия не стала выяснять у него, что означают два последних слова. Это было не важно для ее путешествия. Зато она решила завтра занять свою мужскую прислугу учениями. Оружие, полученное в подарок от Потемкина, следовало освоить, то есть научиться заряжать и стрелять из него. К этому делу она намеревалась пристроить охрану: сержанта и капрала Новотроицкого кирасирского полка. Покойный супруг всегда говорил, что безделье для солдата — самая губительная вещь…

На палубу вынесли оба карабина и егерский штуцер с нарезным стволом. Их положили на брезентовый полог, укрывающий барказ. Предвкушая интересное зрелище, свободные от вахты матросы собрались на своей территории — на возвышающимся над шкафутом баке [14], около корабельного колокола. Это очень обозлило аржановских мужиков, но сделать они ничего не могли, так как более удобного места для учений, чем у барказа, на паруснике не имелось.

Сержант Новотроицкого полка Остап Чернозуб из конвоя Потемкина, лично известный князю, ростом 2 аршина и 12 вершков [15], могучий, но медлительней украинец, взял в руки карабин, как невесомую игрушку.

— Шо треба помнить, як «Отче наш»? — спросил он и в упор посмотрел на Досифея, Николая и Кузьму, вальяжно привалившихся к фальшборту «Евангелиста Матфея». — Треба помнить, шо при нажатии на спуск от тут… — Он показал на медную затравочную полку замка. — Происходить взрыв!

Досифей, Николай и Кузьма невольно выпрямились и встали по стойке «смирно». Чернозуб поднес ко рту бумажный патрон и надкусил зубами его край.