Нибелунги. Кровь дракона - Крючкова Ольга Евгеньевна

– Зигмунд! Что происходит?! – воскликнула она после того, как её сын отбил очередной яростный выпад противника. – Они что решили убить друг друга?

Однако король отреагировал спокойно.

– Не волнуйся! Это молодость… Путь покажут себя…

Зиглинде стало дурно. Она приказала служанке принести охлаждённой фруктовой воды, дабы утолить жажду. Не успела она пригубить чашу с живительным напитком, как происходившее на арене действо заставило её содрогнуться, а короля, наконец, забеспокоиться.

Родерик нанёс принцу удар в бедро. Зигфрид, припав на раненое колено, ослабил оборону и стал открытой мишенью для противника. Чем тот не преминул воспользоваться.

Родерик с диким воплем ринулся на Зигфрида, намереваясь нанести смертельный удар. Король невольно поднялся с кресла и подался вперёд.

– Остановите его! Остановите! – только и успел выкрикнуть он.

Зиглинда ощутила, что внутри неё всё похолодело, а затем «оборвалось». Она выронила чашу с водой и лишилась чувств.

– Господи, упокой его душу… – произнёс Петроний, в оцепенении наблюдавший за ареной, понимая, что Зигфриду осталось жить считанные мгновения.

Трибуны замерли в ожидании. Однако, на всё воля Всевышнего…

Зигфрид, собрав последние силы, резко поднялся и ринулся на противника. Родерик, ослеплённый яростью и ненавистью, не сомневаясь в том, что принц уже не сможет отразить удар, не успел оценить новую расстановку сил, за что и поплатился.

Нортунг рассёк его доспехи и нанёс смертельный удар. Родерик начал медленно оседать.

– Я буду пировать Вальхалле [55], ты же – страдать в Аду… Будь ты проклят… – только и успел прошептать он, прежде чем душа его отлетела к праотцам.

Опомнившиеся зрители буквально завопили от восторга.

– Великий боже… – с облегчением вымолвил король и перевёл взор на супругу, та сидела в кресле с закрытыми глазами. Компаньонки, поглощённые битвой, даже не заметили, что их госпожа лишилась чувств.

– Помогите королеве! – приказал король, смерив обомлевших от страха компаньонок, снисходительным взором.

Рана Зигфрида, полученная в поединке с Родериком, быстро заживала. Королева несколько раз в день посещала покои сына, каждый раз возблагодарив Логоса за то, что он не лишил того жизни.

По окончании празднеств гости покинули Кастра Ветеру, пребывая под впечатлением богатства и могущества Вёльсунгов. Хлодион, превозносивший достоинства своей юной дочери перед королевским двором фризов, пригласил Зигфрида в Торнакум с ответным визитом. Хлодион не сомневался: Зигфрид станет великим королём и лучше его иметь в зятьях, нежели – врагах.

К такому же мнению пришли и остальные короли, покинувшие гостеприимный город. Они по достоинству оценили Зигфрида. Шпильманы и скальды, наводнившие в эти дни Кастра Ветеру, уже слагали новые песни-драпа [56], посвящённые подвигам фризского принца.

Зигмунд испытывал нескрываемую гордость за сына. Король несколько раз пытался выяснить: что же заставило Родерика с такой ненавистью наброситься на Зигфрида, покуда вездесущий сенешаль не шепнул своему господину, что воин, погибший в поединке, был мужем наложницы принца, и та умерла родами, дав жизнь очередному бастарду.

Петроний, перед тем как взойти на корабль и покинуть Кастра Ветеру, навестил принца, преподнёс дорогие подарки на прощанье и выказал пожелания скорейшего выздоровления. Хитрый бургунд выразил надежду, что вскоре встретится с ним в Ворбетамагусе.

На что наследник трона ответил:

– Не сомневайся, друг мой, я намерен отправиться в Бургундию, как только заживёт моя рана. Думаю, в конце лета я смогу воочию лицезреть красоту принцессы Кримхильды.

Петроний почтительно поклонился.

– Я подготовлю вам достойную встречу, – пообещал советник. – Лилею надежду, что Кримхильда оценит ваши таланты по достоинству…

На том принц и бургундский советник расстались. Первый остался залечивать рану, второй же спешно отправился в Ворбетамагус, дабы поделиться с королём Гунтаром своими впечатлениями. А их было немало. К тому же Зигфрид передал щедрые подарки бургундскому дому…

Прошло несколько недель, прежде чем Зигфрид начал ходить, но рана ещё давала о себе знать. Не успели гости разъехаться по своим королевствам, как уже начали присылать Зигмунду всевозможные дары. Королева Зиглинда ликовала: она добилась главного – Зигфрид завоевал признание, а возможно в дальнейшем, и поддержку сопредельных королей.

Король, утомлённый суетой празднеств, покинул столицу, отправившись в латифундию, сгорая от нетерпения насладиться своей наложницей. Он не стал торопить сына с выбором невесты, решив, что время в данном случае – хороший советчик. К тому же Зигфрид не видел ни одной из предполагаемых невест, полагаясь лишь на описания их внешности. А описания эти могут быть порой обманчивыми. В любом случае рана принца должна зажить, а затем он уж сам решит: какое из близлежащих королевств ему посетить. И, разумеется, его выбор пал на Бургундию.

Узнав об этом, королева тот час же отправила гонца в латифундию, где наслаждался жизнью её супруг, сообщив в коротком письме о решении сына. Зигмунд отреагировал сдержанно, рассудив, что Блитхильда, дочь короля франков, была бы, конечно, предпочтительнее, ибо военный союз с независимыми франками позволил бы осуществить экспансию на земли римской Белгики. Однако, родство с влиятельным и сильным бургундским домом также будет полезен Фризии. Поэтому он отписал супруге: пусть сын поступает так, как подсказывает ему сердце и разум, добавив в конце латинскую фразу:

Nie volenti difficile est (что в переводе на язык фризов означает: нет ничего трудного, если есть желание).

Глава 10

Наступили августовские Idus [57], посвящённые богу Юпитеру. По преданию в дни августовских ид flamen dialis, жрец служивший культу верховного бога, приносил в жертву овцу.

Несмотря на то, что официальной религией Римской империи считалось христианство, легионы, дислоцирующиеся в отдалённых провинциях, по-прежнему почитали Юпитера и Митру [58], божество покровительствовавшего воинам.

Прошло почти пятьдесят лет с тех пор, как император Константин в 187 году эры Цезаря запретил поклонения Юпитеру, Митре и всем древним богам. По его приказу префект Рима, Гракх, уничтожил все храмовые пещеры, посвящённые культу Митры, расположенные около Рима, Медиоланума и Равенны. В результате этой реформы – пещеры были засыпаны, жертвенники разбиты, а монеты, посвящённые Deo Soli Mithrae, божественному солнечному Митре, изъяты из обращения и переплавлены с новым штампом – портретом императора.

Но культ Митры и Юпитера настолько сильно укоренились в легионах, что почитались и поныне. И потому многие легионеры из «Ульпия Виктрикс» в первый день ид отправились в храм, располагавшийся на одном из холмов за пределами Триценсимы, места дислокации легиона, дабы присутствовать при жертвоприношении и вознести молитву Юпитеру. После чего по традиции легионеры направлялись в одну из окрестных пещер, приспособленных под служение культу Митры. В обряде принимали участие лишь избранные – в храм Митры, митрениум, могли войти только посвящённые.

После поединка с Родериком, Зигфрид снискал уважение среди легионеров, поклонявшихся Митре, и они предложили принцу вступить в их общество. К тому же прозорливый легат намеревался обезопасить почитаемые религиозные культы от возможных гонений. Несмотря на то, что Зигфрид официально исповедовал арианство, он согласился, предложение легионеров польстило его самолюбию, ибо он знал – неофитами Митры становятся только истинные воины. И потому в первый день ид он присоединился к группе из двадцати легионеров, направлявшихся к культовой пещере. Ни один из поклонников Митры не выказал сомнения в том, что Зигфрид достоин посвящения. К тому же легат, всячески поддерживавший древний культ в противовес арианству, а тем более – догматическому римскому христианству, надеялся на поддержку принца, опасаясь, что король таки прикажет покончить со святилищем, как некогда поступил император Константин. Зигфрид же был не только храбрым воином, но и наследником трона Кастра Ветеры. А значит, рано или поздно он станет королём.