Густав Эмар - Атласная змея
Кроме того, благодаря прирожденному у всех мужчин тщеславию, они видели в этой ненависти неоспоримое доказательство любви, внушенной ими тем, которые теперь их преследовали с таким остервенением.
Достигнув атепетля, офицеры сердечно поблагодарили вождя и канадцев за скорую помощь, оказанную им как раз в ту минуту, когда они уже теряли всякую надежду на спасение; затем они направились к своим хижинам для того, чтобы отдохнуть и отдаться своим думам. Перейдя через площадь, граф обернулся к Бержэ, чтобы с ним проститься, но канадец, как бы угадывая его намерение, сказал ему, что желает с ним поговорить, и не дожидаясь ответа капитана, вошел вслед за ним в хижину, дверь которой он сейчас же тщательно притворил за собой.
— Извините меня, господин Луи, — сказал он, приступая прямо к делу, — за то, что я осмелился беспокоить вас в такое время, когда вы желаете остаться наедине с вашим другом; но мне нужно сообщить вам кое-что очень важное.
— Я слушаю тебя, друг мой, говори, но только как можно короче. Мне незачем скрывать от тебя, что после всего случившегося сегодня мне нужно привести немного в порядок мои мысли.
— Мне нужно сказать вам всего только два слова: будьте готовы сесть на лошадь завтра на восходе солнца.
— Но ведь здесь у нас нет лошадей?
— Завтра у меня будут две лошади: одна для вас, другая для барона де Гриньи, если только вы не пожелаете идти вместе с нами пешком.
— С вами? Кто же это, друг мой?
— Со всеми жителями деревни.
— А! Значит, это целое переселение?
— Нет, завтра я вам сообщу все подробности; сегодня вечером это отняло бы у меня слишком много времени, а вы нуждаетесь в отдыхе.
— Хорошо, но ты ничего не ответил мне на вопрос о лошадях.
— Это правда, вы одни поедете верхом.
— В таком случае, мы с бароном тоже пойдем пешком.
— Тем лучше! Это произведет большое впечатление.
— Куда же мы пойдем?
— Завтра вы это узнаете, а теперь я прибавлю только одно слово: наступила минута действовать.
— Правда ли это?
— Клянусь вам, господин Луи.
— Слава Богу! Спасибо, друг мой, за это доброе известие. Не беспокойся, мы будем готовы в назначенное время.
— Отлично! Итак, до завтра. Впрочем, я за вами приду.
— Хорошо. Ты увидишь нас совсем готовыми.
— Постарайтесь отдохнуть получше сегодня ночью, — сказал канадец с добродушной улыбкой, открывая дверь, — кто знает, сколько времени вы проведете, не смыкая глаз?
Затем он вышел и оставил молодых людей наедине.
Солдаты еще не возвращались назад; без сомнения, они где-нибудь бражничали с теми из охотников, с которыми сошлись покороче. Но офицеры не беспокоились об их отсутствии, которое давало им только возможность свободно беседовать и поверять друг другу свои тайны.
Красноватый отблеск — предвестник солнечного восхода — едва начинал пестрить горизонт, когда Бержэ неожиданно вошел в хижину к офицерам, которых он, может быть, втайне рассчитывал застать еще спящими; но если таково и было его намерение, он ошибся: молодые люди были уже на ногах и с помощью своих солдат оканчивали последние приготовления.
— Великолепно! — вскричал канадец, — в добрый час! Вы, господа, можете быть охотниками!
— Ты думал застать нас врасплох? — отвечал граф насмешливо. — Бедняжка Бержэ, ведь мы солдаты, а ты это забываешь и, к сожалению, очень часто!
— Может быть, но, во всяком случае, я предпочитаю видеть вас такими веселыми и деятельными. В особенности, господа, не забудьте захватить с собой на дорогу провизию и оружие; берите с собой все, что только можете.
— Черт возьми! Что означает этот совет?
— То, что я говорю, и ничего больше. В пустыне это — первая из добродетелей; безоружный все равно что мертвый.
— А! Ну, а куда же ты нас поведешь? — спросил граф с любопытством.
— За три мили отсюда, не дальше.
— Но это простая прогулка! — вскричал барон. — Зачем же нам так нагружаться? Зачем все эти фокусы?
— Никто не знает, что может случи ться, — отвечал канадец таинственно. — Поверьте мне и собирайтесь на эту прогулку так, как будто вы отправляетесь в дорогу на шесть месяцев. Человек знает, когда он выходит, но не может знать когда он вернется.
— Гм! — прошептал граф, — все это начинает меня как-то странно интриговать: объяснись, пожалуйста, Бержэ!
— С удовольствием, господин Луи, насколько это будет мне возможно, однако.
— Я не люблю недомолвок, говори откровенно, куда мы идем?
— Я ведь уже сказал вам, за три мили отсюда.
— Жители атепетля пойдут вместе с нами?
— Все или, по крайней мере, все, кто в силах ходить.
— Значит, мы будем драться?
— Напротив.
— Как, напротив? Ведь не будем же мы плясать, надеюсь?
— Гм!.. Почти что! — смеясь, проговорил Бержэ.
— Брось свои шутки. Ты, старина Бержэ, не такой человек, чтобы беспокоить нас из-за пустяков.
— О, что до этого, то, конечно, нет!
— Ну, в таком случае, что означают эти слова?
— Племя волков-гуронов вызвало на состязание в игру пильма, или в мяч, если хотите, другое племя; и сегодня, через несколько часов должно начаться состязание. Несколько других племен, состоящих в дружбе с обеими соперничающими сторонами, будут присутствовать при этом состязании в качестве судей, которые затем объявят, за кем останется победа.
— И только затем, чтобы присутствовать при таком зрелище, ты заставляешь нас идти с тобой? Черт возьми! Ты не очень-то церемонишься с нами, друг мой, и мне, признаюсь тебе, очень хочется преспокойно остаться здесь.
— И вы поступили бы очень нехорошо, — отвечал охотник, делая ударение на этих словах, — доверьтесь мне, господин Луи, я не такой человек, чтобы вас обманывать. Если я прошу вас идти и если я так настаиваю на этом, значит, я имею довольно серьезные причины поступать таким образом; вы узнаете эти причины, когда настанет время. Теперь же я вам могу сказать только, что вы должны ехать или идти, чтобы присутствовать при игре в пильму; очень возможно, что потом мы будем присутствовать при другой более серьезной игре.
— Хорошо, хорошо! — смеясь, сказал барон, — вы, приятель Бержэ, — ходячая загадка, разгадать которую я отказываюсь и поэтому отдаю себя в полное ваше распоряжение и следую за вами!
— А вы, господин Луи?
— Мне поневоле приходится делать то же самое, что и мой друг! Но смотри Бержэ, если ты делаешь все это только затем, чтобы посмеяться над нами, я никогда в жизни не прощу тебе этого. Помни, что теперь не время развлекаться.
— Я ничего не боюсь, и скоро вы сами убедитесь в этом. Вы готовы?
— Черт возьми! Уже давно.
— Ну, так с Богом в путь!
