Георг Эберс - Сестры
— Можно узнать его содержание?
— Нет, теперь не время. Необходимо подумать о том, как поправить беду, которую ты натворил. Подумай только: такое прелестное, невинное создание, которое, по твоим же словам, напоминает тебе твою милую сестру, ты хочешь предоставить — кому? Этому свирепому варвару, этому чудовищу, каждое слово которого порочно, а удовольствие — что-нибудь чудовищное. Ведь Эвергет…
— Клянусь Посейдоном [66]! — горячо воскликнул Лисий. — Я совсем не думал об этом Алкивиаде, когда указал на девушку.
Чего не сделает распорядитель представления, чтобы вызвать одобрение зрителей! Я, говоря откровенно, только лично для себя хотел привести Ирену во дворец. Чем я виноват, что она меня очаровала!
— Каллиста, Фрина, Стефания [67], играющая на флейте, — перебил его Публий, пожимая плечами.
— Что ж тут странного? — с удивлением посмотрел на друга коринфянин. — У Эроса в колчане много стрел: одна стрела ранит глубже, другая — легче, и я думаю, что рана, которая нанесена мне сегодня, очень долго не заживет. Право, этот ребенок восхитительнее нашей Гебы у ручья, и мне было бы очень тяжело от него отказаться.
— Я тебе советую привыкнуть в этой мысли как можно скорее, — серьезно произнес Публий, остановившись против коринфянина со скрещенными на груди руками. — Что бы ты сделал со мной, если бы мне вздумалось твою сестру, на которую так похожа Ирена, хитростью увлечь из родительского дома.
— Прошу тебя не делать подобных сравнений, — крикнул Лисий с таким раздражением, какого Публий никогда от него не ожидал.
— Ты напрасно горячишься, — спокойно и серьезно сказал римлянин. — Твоя сестра прелестная девушка, лучшее украшение вашего великолепного дома, и все же я смею бедную Ирену…
— С нею сравнивать, хочешь ты сказать, — снова вспылил Лисий. — Плохая благодарность за все то гостеприимство, которое ты встретил в нашем доме. Прежде ты его умел лучше ценить. Ты знаешь, что тебе я позволяю гораздо больше, чем другим, я сам не знаю почему, но такими вещами не позволю и тебе шутить! Моя сестра — единственная дочь богатейшего и благороднейшего дома в Кирене. Многие добиваются ее благосклонности. Она ничем не хуже твоей сестры, но хотел бы я знать, что сказал бы ты, если бы гордую Лукрецию стали сравнивать с бедной девушкой, носящей воду, как наемная служанка.
— Сделай одолжение, — спокойно ответил Публий, — я понимаю твой гнев. Ты не знаешь, кто эти сестры из храма Сераписа. Во-первых, они носят воду не для людей, а для бога, а пока возьми и прочти этот свиток. Я же тем временем напишу ответ в Рим. Эй, Спартак, засвети-ка несколько ламп!
Юноши сели друг против друга за стол, стоявший посреди шатра.
Публий усердно писал, время от времени бросая взгляды на своего друга. Лисий во время чтения приходил все в большее и большее раздражение: он то хлопал рукой по столу, то срывался с места с горькими восклицаниями.
Когда Корнелий сложил и запечатал письмо, Лисий, окончив чтение, швырнул свиток под стол. Публий пристально посмотрел на друга и протяжно спросил:
— Ну?…
— Да, ну! — повторил коринфянин. — Опять я в позорном положении, опять оказался перед тобой дураком и виноватым! Прости мне мою выходку. Но разве я мог такое предположить? Нет, такой возмутительной истории я в жизни не слыхал. Только в этом безбожном Египте и случаются подобные вещи! Бедняжка Ирена! Не понимаю, как при всем этом у нее сохранился такой сияющий вид? Палками следовало избить меня, как школьника! Нужно быть из дураков дураком, чтобы самому необузданному и могущественному человеку во всей стране указать эту девушку! Что же теперь делать, чтобы спасти Ирену? Одна мысль видеть ее в его объятиях для меня нестерпима. Ведь и ты, вероятно, согласишься со мной, что нам следует спасти сестер?
— Не только следует, но даже необходимо, — решительно сказал Публий. — Если мы этого не сделаем, мы будем негодяями. С тех пор как отшельник доверил мне свою тайну, я считаю себя обязанным защитить этих девушек, у которых отняли родителей, и ты, Лисий, должен мне помочь. Старшая сестра обошлась со мной не очень приветливо, но от этого мое уважение к ней не уменьшилось. Младшая, кажется, менее серьезна и рассудительна, чем Клеа. Я заметил, как она ответила на твою улыбку после процессии. Ты ведь тоже, как и я, не пошел домой, и мне кажется, что тебя задержала Ирена. Будь откровенен, настоятельно прошу тебя об этом. Расскажи мне все. Мы должны действовать дружно и обдуманно, чтобы расстроить замысел Эвергета.
— Мне недолго рассказывать, — ответил коринфянин. — По окончании процессии я отправился в пластофориум, конечно, чтобы увидеть Ирену. Но чтобы не возбуждать подозрений, я обратился к пилигримам с просьбой рассказать, какие сны посылает им бог и какие советы против болезней получили они в храме Асклепия. Прошло с полчаса, прежде чем пришла Ирена. Она несла корзиночку с золотыми украшениями, которые они надевают на торжество и потом сдают казначею.
Сперва мне бросились в глаза гранатовые цветы. Она же, заметив меня, покраснела и опустила глаза. Вот тогда-то я и подумал: настоящая Геба у нашего источника.
Она хотела пройти мимо, но я ее удержал, прося показать мне украшения, наговорил ей разных вещей, которые охотно слушают молодые девушки, потом спросил, строго ли ее стерегут и много ли приходится работать ее бедным ручкам и ножкам. Она ответила на каждый вопрос, говорила, потупив глаза и только изредка вскидывая их на меня.
Чем больше я на нее смотрел, тем привлекательнее казалась она мне. Она совершенный ребенок, но ребенок, которому дом уже надоел, и он мечтает о блеске, радости и свободе, а его держат в мрачном, печальном месте, да еще заставляют голодать. Бедняжка, она не смеет оставить храм иначе как для процессии и до восхода солнца. Она так мило сказала, что всегда очень устает и ей так не хочется вставать перед восходом солнца и выходить на утренний холод. Там они носят воду из цистерны, которая называется солнечным источником.
— Ты знаешь, где находится этот источник?
— За рощей акаций. Мне его указал проводник. Вода в нем считается священной, и при восходе солнца только этой водой можно делать возлияние богу. Потому-то молодые девушки и должны вставать так рано, чтобы успеть принести воды на жертвенник Серапису, и жрецы этой водой делают возлияния, вместо вина.
Публий жадно слушал своего друга.
Затем он быстро повернулся, вышел из шатра и посмотрел на небо, чтобы по расположению звезд определить время.
Луна уже зашла, и утренняя звезда сверкала на небосклоне. С тех пор как Публий жил в городе пирамид, он всегда любовался необыкновенно ярким блеском этой звезды.
![Георг Эберс - Тернистым путем [Каракалла]](/uploads/posts/books/166627/166627.jpg)
